Александр Насибов - Долгий путь в лабиринте
- Имеете в виду водку и торт?
- Разумеется.
- Сделано, шеф. С водкой было легко - такая продается лишь в магазине близ Тиргартена. Это известно каждому любителю выпивки. А вот торт задал нам работу. Два сотрудника с ног сбились, прежде чем установили фирму, которая его изготовила. Помните: шоколадный, с орехами и цукатами. Так вот, вчера и позавчера такие торты были в продаже в кондитерской "Двенадцать месяцев".
- И больше нигде?
- Это новая кондитерская. Хозяева из Австрии - отделения их фирмы есть в каждом крупном австрийском городе. Кондитерская сразу завоевала популярность. От посетителей нет отбоя. Торт был оттуда, шеф.
- Велите продолжать расследование, Небе. Меня не покидает чувство, что мы вот-вот наткнемся на след. Пусть подробно допросят старика с больными зубами.
- К нему послан один из опытных следователей. - Небе взглянул на часы. - Вероятно, он уже закончил допрос и вернулся в полицию. Кроме того, установлено наблюдение за кондитерской и прилегающими кварталами. Признаться честно, это больше для очистки совести, шеф...
Гейдрих посмотрел на него и усмехнулся. Небе раздражал его и одновременно нравился своей прямотой и независимостью в суждениях. Вот и сейчас уперся - не стронешь с места. Ну что же, может, прав все-таки он, Небе. Время покажет.
Некоторое время они ели молча. Когда с гуляшом было покончено и подали сладкое, Небе вдруг поднялся со стула.
- Вы и меня заразили своими сомнениями, - сказал он, отвечая на вопросительный взгляд Гейдриха. - Решил позвонить к себе - справиться, как идут дела...
Небе отсутствовал около четверти часа.
- Вижу, есть новости, - сказал Гейдрих, когда он вернулся. - Да отвечайте же, Небе.
- В повторном исследовании трупов принял участие опытный патологоанатом. Он обнаружил, что у мужчины повреждены хрящи гортани. Впечатление - будто был нанесен удар в горло. Несильный, но точный удар: повреждение едва просматривается, его не заметили другие эксперты.
ТРИНАДЦАТАЯ ГЛАВА
1
Рассвет еще только занимался над Варшавой, когда дежурный радист польского военного министерства, дремавший в аппаратной с наушниками на голове, был разбужен настойчивым попискиванием морзянки. Обстановка была тревожной. Накануне с западной границы пришли сообщения об усиленном передвижении германских войск. Поэтому несколько радиостанций прямой связи с военными округами не выключались всю ночь. И вот сейчас одна из них заработала.
Радист поправил наушники, простучал ключом готовность к приему, схватил карандаш и стал записывать.
Рация расположенного близ Данцига польского военного порта Вестерплатте сообщала:
НЕМЕЦКИЙ ЛИНКОР "ШЛЕЗВИГ-ГОЛЬШТЕЙН" В 4 ЧАСА 45 МИНУТ ОТКРЫЛ ПО НАМ ОГОНЬ ИЗ ВСЕХ ОРУДИЙ. ОБСТРЕЛ ПРОДОЛЖАЕТСЯ. ЖДУ ВАШИХ УКАЗАНИЙ.
Радиограмму подписал начальник военного порта майор Сухаревски.
Радист сорвал с головы наушники и с телеграммой в руках ринулся к двери, чтобы позвать начальника узла связи, отдыхавшего в одной из соседних комнат. Но запищала вторая радиостанция, за ней - еще две. Все западные военные округа доносили, что атакованы артиллерией, танками и авиацией немцев.
Вскоре над Варшавой появилась первая группа нацистских бомбардировщиков "Хеннкель-11I" и пикировщики "Юнкерс-87".
Это произошло 1 сентября 1939 года.
Кузьмич прибыл в Берлин за несколько дней до этик событий. Сотрудник полиции безопасности, "встретивший" его на границе и проследовавший в Берлин в одном с ним вагоне, видел, как на Восточном вокзале иностранец сел в "роллс-ройс", который только что скатили с грузовой платформы поезда, как затем владельца дорогого автомобиля с почетом встретили в отеле "Кайзерхоф", где для него был зарезервирован комфортабельный номер.
Сотрудник ЗИПО1 получил справку в отеле: интересующий его господин является давним постояльцем, останавливается здесь всякий раз, когда приезжает в столицу Германии. Он специалист по старинной бронзе и фарфору, у него собственное дело в Лихтенштейне, судя по всему, процветающее.
1 Полиция безопасности в гитлеровской Германии.
Были подняты старые регистрационные книги отеля, и агент убедился, что господин Алоис Фишбек был записан как постоялец отеля еще в 1915 году! Нашелся и свидетель - портье, служащий в отеле чуть ли не со дня его открытия. Он подтвердил, что нынешний постоялец и тот, что впервые снял комнаты в отеле почти двадцать лет назад, а затем неоднократно поселялся в "Кайзерхофе", - одно и то же лицо.
Все это была истинная правда. Большевик-подпольщик Кузьмич эмигрировал на Запад еще до начала первой мировой войны. Обосновавшись в Швейцарии и Лихтенштейне, он развернул кипучую деятельность как коммерсант: добывал деньги для партии. На какое-то время эта работа прекратилась - весной 1916 года, когда он приехал в Россию, чтобы повидаться с больной матерью, был опознан охранкой и схвачен. Как был освобожден из тюрьмы Кузьмич и чем занимался в первые годы Советской власти, читатель знает... А потом он вновь вернулся к работе за пределами Родины...
В памятное утро 1 сентября 1939 года Кузьмич, как всегда, поднялся в восемь часов, побрился, принял ванну. Горничная вкатила столик с завтраком, бесшумно расставила посуду, кофейник, корзиночку с булками. Это была хорошенькая девушка - голубоглазая, с вьющимися светлыми волосами.
- Сегодня отличная погода, господин, - улыбаясь, прощебетала она, и на щеках у нее обозначились ямочки.
"Ни дать ни взять - Гретхен с пасхальной открытки", - подумал Кузьмин и подсел к столу.
Пожелав гостю приятного аппетита, симпатичная горничная упорхнула.
Несколько минут спустя она вновь появилась в дверях. Лицо ее было бледно, губы тряслись. Она молча показывала на радиоприемник.
Кузьмич включил радио и сразу узнал голос Гитлера.
- Сегодня, - кричал Гитлер, - сегодня ночью немецкая территория была обстреляна солдатами Польши. С 5 часов 45 минут мы отвечаем на обстрел, и, начиная с данного момента, мы ответим бомбой на каждую бомбу!
Горничная все еще стояла у двери.
- Это война? - прошептала она.
- Не знаю. - Кузьмич разрезал булочку, стал намазывать на нее маргарин. - Откуда мне знать, милочка?
- У меня жених в вермахте. Он артиллерист. Его батарея там, на границе с Польшей... Что теперь будет?
Он пожал плечами и налил в чашку кофе.
- Но первыми начали они! - горничная стиснула кулачки, зло сощурилась. - Подлые варвары, надо раздавить их, раздавить всех до единого!
Он бросил в чашку плоскую беленькую таблетку. Растворяясь в кофе, сахарин шипел и пенился. Когда Кузьмич поднял голову, девушки уже не было в комнате.
А Гитлер продолжал говорить. Из динамика несся поток угроз в адрес поляков, перемежаемый истошными призывами к немцам утроить усилия, чтобы раз и навсегда покончить с "вечным и смертельным врагом Германии". Заключительные слова Гитлера утонули в реве и грохоте военный оркестр грянул бравурный марш.
В сущности, для Кузьмича не было неожиданностью все то, что он сейчас услышал. Люди, с которыми он был связан, уже давно доносили о нарастающем напряжении на границе с Польшей, и он еще в прошлом месяце известил Центр, что назревает акция против поляков.
И все же он был взволнован. Не укладывалось в сознании, что сейчас, в эти минуты, совсем недалеко отсюда грохочут танки, самолеты сбрасывают бомбы, сокрушая дома, убивая тысячи людей...
Он подошел к распахнутому окну. С высоты четвертого этажа хорошо просматривался сквер с плакучими ивами вокруг маленького озерца и аккуратно подстриженными кустами жимолости. На зеленом газоне виднелась коляска, в которой сидел малыш. Рядом на траве с книгой в руке лежала женщина, - видимо, его мать. Ребенок смеялся и тянул к женщине руки. Та, оторвавшись от чтения, что-то говорила ему и грозила пальцем. А дальше, за сквером, был канал - широкая лента сверкающей воды, тоже безмятежная, мирная...
Кузьмич вздохнул, вернулся к столу, зажег сигарету. Итак, стала известна очередная жертва нацистов. Что же дальше? И как вообще развернутся события? Вспомнилась фраза, мелькавшая в германских газетах и восторженно повторяемая обывателями: "Fuhrer macht alles ohne Krieg"1. Вот мол, какой он умный и ловкий политик, наш фюрер!
1 Фюрер все делает без войны (нем.).
Это ушло в прошлое. Кузьмич был убежден: всем очень скоро станет ясно, что залпы по Польше - это первые залпы новой большой войны, в которую неизбежно втянутся многие страны.
Его мысли вернулись к Польше. Конечно, вермахт быстро расправится со своим восточным соседом (перевес немцев в авиации, в танках десять к одному, если не больше), разгромит польскую армию и выйдет к восточным границам страны. Дальше - территория Советского Союза, главная цель Германии. Об этом Гитлер твердит не один год.
Нападет или поостережется?..
В динамике снова зазвучала речь. Теперь говорил комментатор. Он объявил, что намерен поведать миру о событии, которое предшествовало началу военных действий немцев и фактически стало причиной того, что терпение фюрера истощилось. Он, комментатор, находится в пограничном Глейвице, на известной всей стране радиостанции. Здесь взломаны двери, на полу - осколки стекол: окна разбиты, некоторые едва держатся на полусорванных петлях. На полу - труп. Убитый - в форме польского легионера. В его кармане жетон и документы рядового польской армии. Что же здесь произошло? Вечером 31 августа "группа польских злодеев" перешла границу и атаковала эту радиостанцию. Десятки жителей Глейвица видели людей в польской военной форме, которые вели огонь по зданию станции. Поляки ворвались в помещение, и один из них, схватив микрофон, стал поносить Германию и фюрера. Но тут подоспели патрули вермахта. Грязные диверсанты были отброшены. Они оставили доказательство своей преступной акции - труп польского солдата. Терпению фюрера пришел конец. Нельзя допустить, чтобы продолжались подобные злодеяния. Тысячу раз прав фюрер, решивший ответить силой на силу. Слава фюреру!
