Арно Леклерк - Русское влияние в Евразии. Геополитическая история от становления государства до времен Путина
Таджикистан
Таджикистан (142 тыс. кв. км, 7,5 млн человек) – наиболее бедная из всех бывших республик советской Средней Азии. Через год после обретения страной независимости (9 сентября 1991 г.) она погрузилась в кровавую гражданскую войну, ослабившую ее и позволившую России занять по отношению к Таджикистану прочную лидирующую позицию[238]. Причиной войны стал государственный переворот, совершенный Эмомали Рахмоновым и закончившийся – согласно официальным данным – гибелью шестидесяти тысяч человек. В 1994 г. начались переговоры между воюющими сторонами – поддерживаемым Россией режимом Рахмонова и его противниками-исламистами, объединившимися вокруг «Партии исламского возрождения». Вмешательство ООН и Организации Исламской конференции, Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), Ирана, России и других государств СНГ позволило заключить мир, который в 1997 г. способствовал легитимизации режима Рахмонова, но одновременно стал причиной прихода к власти фракции исламистов, вошедшей в коалиционное правительство. Было найдено решение, превратившее стороны в ответственных партнеров и отдалившее угрозу распространения радикального ислама, проповедуемого афганскими талибами; таджики, как и россияне, поддержали своего соплеменника – афганца Ахмад Шах Масуда, вступившего в борьбу против пуштунских исламистов и талибов. Впрочем, ситуация оставалась нестабильной, поскольку «Исламское движение Узбекистана», связанное с Усамой бен Ладеном, и «Хизб ут-Тахрир» стремились продолжать борьбу на пространстве бывшей советской Средней Азии. Таджикистан почти на 80 % населен собственно таджиками, а также узбеками (15 %), русскими (1 % по сравнению с 6 % до провозглашения республикой независимости) и киргизами (1 %). Впрочем, это не предполагает существование сильного национального единства, поскольку решающую роль в стране играют региональные и клановые группировки. Более того, как отмечает Жан Радвани[239], «советизация таджиков привела к отрыву не просто от былых этнических и культурных корней, общих с персидскими народами Ирана, Афганистана и Индии, но главное, от их узбекских “братьев”, с которыми их длительное время связывали исторические и географические факторы. Оба эти народа и в городах, и в сельской местности были настолько причудливо перемешаны, что казались почти неразделимыми; советская национальная политика попыталась осуществить это разделение исключительно искусственным образом, что и привело к образованию двух республик, настроенных на конфронтацию». Вначале ставший автономной республикой в составе Узбекистана (1924), а затем Федеративной Советской Республикой (1929), Таджикистан обнаружил себя оторванным от таких исторических и культурных центров, как Бухара и Самарканд, тогда как выделенный для него район Ходжента – в Ферганской долине – был населен преимущественно узбеками. Имея слабую государственную систему из-за действия множества региональных групп и кланов, борющихся за власть и стремящихся доказать свою исключительность, оттеснив всех остальных, Таджикистан оказался неспособен контролировать свои границы (из них 1206 км составляет граница с Афганистаном и 1161 км – с Узбекистаном). Поэтому с 1992 г., после заключения ташкентского соглашения, таджикско-афганскую границу охраняют войска СНГ. Это происходит на фоне наркотрафика и проникновения радикальных исламистов в Узбекистан и Кыргызстан. Авторитарный режим Эмомали Рахмонова постепенно, с окончанием гражданской войны, окреп, однако экономическая активность страны все еще остается слабой, и запасов некоторых природных ресурсов – угля, меди, золота и серебра – недостаточно для того, чтобы эта страна-анклав смогла бы развиваться быстрее. В то же время построенный в советскую эпоху огромный завод по переработке алюминия в Турсунзаде сегодня используется недостаточно интенсивно из-за его сырьевой зависимости. Раньше сырье поставляли Украина и Казахстан – иной сценарий в советское время просто невозможно было себе вообразить. «Старение» ирригационной системы подрывает производительность сельского хозяйства, притом что коррупция и отсутствие стабильности отпугивают потенциальных зарубежных инвесторов. В то же время географическое положение Таджикистана – страны, сопредельной с Афганистаном и Китаем, – является для Москвы важной ставкой в геополитической игре. Заключенное в 1992 г. и возобновленное в 1999 г. российско-таджикское соглашение о размещении в республике мотострелковой российской дивизии, имеющей в своем составе четыре полка, необходимо для того, чтобы дать отпор «любой агрессии, направленной против Таджикистана». Страна вступила в Евразийское экономическое сообщество и Шанхайскую организацию сотрудничества. Ее лидер, прежде всего, опасается распространения ислама в Средней Азии и помимо крепких связей с Россией он заключил двустороннее соглашение с Китаем с целью «борьбы против фундаментализма» и «этнического сепаратизма». В то время, когда Узбекистан входил в состав ГУАМ и сблизился с США, Душанбе укреплял связи с Москвой, однако исламисты и государства, стремившиеся наращивать свое влияние в Средней Азии, – Турция, Пакистан, Иран, Саудовская Аравия – безусловно, еще не сказали своего последнего слова. Свидетельством этому являются столкновения, вспыхнувшие в сентябре 2010 г. между таджикской армией и исламскими группировками в районе Рашта и на афганской границе, атаки смертников в Ходженте, теракт в столице Душанбе. С сентября 2001 г. таджикский президент предоставляет помощь американцам и их союзникам. Так, Франция имеет в Душанбе авиабазу, через которую осуществляется доставка войск в Афганистан – это усиливает позиции американцев в Кыргызстане («Манас»). Однако Таджикистан остается преимущественно российской военной платформой в Средней Азии[240]: сейчас там размещена 201-я мотострелковая дивизия, насчитывающая в своем составе немногим более 5000 человек. В начале 1990-х гг. из-за гражданской войны и хаоса в Таджикистане пришлось разместить около 30 тыс. человек – войска стран СНГ, бóльшая часть которых состояла из российских солдат. Эмомали Рахмонов, без сомнения, огорчен сближением Москвы и Ташкента, и, кажется, желает частично освободиться от российского влияния, заявив, что будет охранять свои границы собственными силами. Одновременно он принял закон, лишивший русский язык статуса государственного, и попросил у Кремля арендную плату за использование военных баз в Душанбе и Кулябе, который находится на юге страны, возле афганской границы. Сценарий переворота, направленного против киргизского президента Бакиева, показался некоторым наблюдателям инспирированным Москвой, однако, учитывая тот факт, что российская власть беспокоится по поводу неспособности Таджикистана перекрыть транзит наркотиков и противодействовать исламской угрозе, представляется маловероятным, что Кремль пошел бы на риск дестабилизации и без того неустойчивого положения в регионе, где постоянно ощущается предчувствие трудно предсказуемых событий.
Туркменистан
Расположенный к востоку от Каспийского моря, граничащий на севере с Казахстаном, на востоке с Узбекистаном и Афганистаном и, наконец, на юге – с Ираном, Туркменистан[241] имеет площадь 491 тыс. кв. км и население 5,2 млн человек (77 % туркмен, 9 % узбеков, 6 % русских, 2 % казахов). Страна представляет собой в основном пустынную территорию, занятую Каракумами с их «черными песками»; основные природные ресурсы здесь – огромные запасы газа, по объему которого страна занимает пятое место в мире[242]. Современная история Туркменистана связана с диктатурой Сапармурата Ниязова, туркменбаши (дословно «отца всех туркмен»), умершего в декабре 2006 г. Именно эта диктатура стала причиной крайне негативных представлений о стране, сложившихся у международного сообщества. Авторитарный характер режима и культ личности – свидетельством чего могут служить гигантская золотая статуя, установленная в центре столицы страны, Ашхабада, или претензии президента вести свой род от Александра Македонского – достойны усмешки. Секретарь коммунистической партии Туркменистана с 1985 г., он в октябре 1991 г. легко превратился в туркменбаши – когда страна хотела независимости. Автор, почти год проживший в Ашхабаде, был вынужден принять участие в двух беседах с туркменским президентом и может засвидетельствовать абсолютно гротескный и непредсказуемый характер этого человека, иллюстрируемый множеством забавных или страшных историй, однако их пересказ вывел бы нас за рамки книги, посвященной геополитике. Чемпион в «туркменскости», необходимой, чтобы громко заявлять о былой «русской колонизации» и прославлять оказанное колонизаторам сопротивление, заботясь о сохранении полной независимости, опирающейся на идеологию «вечного нейтралитета», Ниязов вынудил страну к длительной международной изоляции. Однако этот гротескный диктатор, почти такой же, как Каддафи в Ливии, сумел ловко выстроить хорошие отношения с основными туркменскими племенами и тем самым гарантировать стране, даже несмотря на полицейский характер его власти и использование различных методов принуждения, политическую стабильность. Запрет на иммиграцию обеспечил сохранение внутри страны национального большинства, именем которого и назван Туркменистан. Система школьного образования и система здравоохранения находились в упадке, население сползало в нищету, однако Ниязов отказывался от любого вмешательства МВФ в дела страны. Результаты оказались бы катастрофическими, не имей Туркменистан, иногда называемый среднеазиатским Кувейтом, доходов от продажи газа. Когда туркменбаши умер, власть наследовал бывший министр здравоохранения Гурбангулы Бердымухамедов, попытавшийся проводить осторожные реформы – в том числе и путем организации демократических выборов. Школьная реформа оказалась достаточно успешной, однако туркмены, живущие за пределами столицы, предпочитают грамотности возможность получать без перебоев воду и электричество. Главным козырем страны остается, конечно, газ, и, вероятно, многие по этой причине смотрят на Туркменистан с вожделением: запасы газа здесь оцениваются в 24 тыс. трлн куб. м, причем его добыча должна увеличиться с 75 млрд куб. м в год (2010) до 230 млрд (2030). В 2007 г. Владимир Путин добился невероятного успеха, подписав в Москве с директором Агентства по управлению углеводородами Туркменистана и казахским президентом Нурсултаном Назарбаевым соглашение о строительстве газопровода между Туркменистаном и Россией через Казахстан, по которому туркменский газ смог бы закачиваться в инфраструктуру «Газпрома»[243] и перенаправляться в Европу. Для Европы, пытающейся избежать слишком большой зависимости от поставляемого «Газпромом» сырья, это стало почти поражением. Россия продолжает последовательно проводить политику предотвращения экспорта туркменского газа в Европу напрямую, заявляя, что прямые поставки туркменского газа не приведут к уменьшению зависимости Европы от газа российского[244]. Интересующий Европу проект строительства Транскаспийского газопровода, реализация которого происходит с трудом – из-за негативного отношения к нему России и Ирана – может стать хорошим компромиссом. Для Туркменистана Россия – лишь один из импортеров, такой же как Иран или Китай. Открытый в декабре 2009 г. газопровод «Туркмения – Китай» пересекает Среднюю Азию на протяжении 1800 км (через территории Туркменистана, Узбекистана и Казахстана), а затем китайскую территорию (более 5 тыс. км). Пуск новых компрессорных станций позволит сильно увеличить объемы газа, поставляемого китайскому партнеру, – с 6 млрд куб. м в 2010 г. до 40 млрд в 2012 г. Иран получает туркменский газ с 1997 г. (8 млрд куб. м ежегодно), однако в ноябре 2010 г. был открыт еще один газопровод, позволяющий транспортировать 20 млрд куб. м в год. Мы видим, что открытие для внешнего мира Туркменистана, длительное время остававшегося в изоляции, нарушает сложившийся энергетический баланс, формируя новый мировой контекст, благоприятный для России, наращивающей – пусть косвенно – контроль над трубами, по которым нефть и газ транспортируются через Евразию.
