Арно Леклерк - Русское влияние в Евразии. Геополитическая история от становления государства до времен Путина
В октябре 2001 г., спустя месяц после терактов, направленных против Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, государственный секретарь и министр обороны Дональд Рамсфелд начал переговоры с Исламом Каримовым о размещении в Узбекистане военной базы США. Это произошло в тот самый момент, когда Владимир Путин тоже вел «войну с терроризмом» – что стало косвенным свидетельством одобрения новыми западными партнерами борьбы, которую Россия вела в Чечне. Для обеспечения переданной в распоряжение Соединенных Штатов авиационной базы в Узбекистане была развернута 10-я горнострелковая дивизия. На территории бывшего СССР нечто подобное произошло впервые, хотя еще в сентябре 1998 г. в Узбекистане прошли совместные учения с войсками НАТО.
Даже до того, как президент Владимир Путин дал «зеленый свет» созданию авиационной базы и опорных пунктов сухопутных войск в бывших советских республиках Средней Азии, Ташкент стал первой столицей региона, предложившей свои услуги Вашингтону. Это предложение означало желание Узбекистана бороться с исламистами и подчеркивало полный суверенитет страны. С 1997 г., вскоре после образования Исламского движения Узбекистана, президент Каримов начал проводить активные репрессии против фундаменталистов, которые, будучи вытесненными из страны, скрылись в соседнем Афганистане, имеющем с узбекским соседом общую границу протяженностью 137 км, однако исламская угроза все еще заставляет Ташкент принимать серьезные меры. Сблизившись с США, Каримов по-прежнему с крайней осторожностью и даже враждебностью относится к авиаударам по противнику и утверждает, что его страна готова участвовать только в «гуманитарных» операциях. В самом деле, подобно Путину на Кавказе, Каримов решился косвенно легитимизировать борьбу, которую он раньше вел против мусульманских экстремистов, рискуя нарушить права человека. Он вступил в союз с теми, кто воспринимает Узбекистан как барьер, способный остановить распространение экстремизма в богатых нефтью районах Каспия. Вашингтон заявил, что США не намерены надолго оставаться в Средней Азии, и Каримов не очень огорчил Москву через два года после того, как вышел из Организации Договора о коллективной безопасности. Владимир Путин продолжал разыгрывать карту экономической зависимости Узбекистана и необходимости борьбы с терроризмом, стараясь не упускать из виду страну, крайне заинтересованную в поставках российского вооружения. Региональные амбиции бывшей советской республики, реализация которых возможна лишь при условии военного превосходства над соседями, показали, что Россия сохранила в игре козырные карты. Контекст, возникший после событий сентября 2001 г., в любом случае подтверждает прочные позиции режима Каримова, бывшего главы Компартии Узбекистана и члена Политбюро с 1989 по 1991 г., ставшего благодаря распаду СССР единовластным правителем страны. Он с опозданием признал ее независимость, когда это стало необходимым для сохранения его личной власти, заявив несколькими месяцами ранее: «Если мы останемся в составе Советского Союза, наши реки будут обильно течь молоком, если же мы выйдем из его состава, их захлестнет кровь нашего народа»[232]. Однако этот бывший советский чиновник вплоть до 2005 г. рассматривал своих новых американских союзников как средство ограничить влияние Москвы, и в феврале 2004 г., во время своей поездки в Ташкент, Дональд Рамсфелд лестно выскажется о «великолепном сотрудничестве узбекских властей в мировой войне против терроризма», что означает «укрепление военных связей между двумя странами от месяца к месяцу». Когда в апреле 2005 г. в Ташкенте и Бухаре произошли теракты с участием смертников, Вашингтон поддержал узбекское правительство, поскольку Белый дом рассчитывал на Узбекистан, стремясь уменьшить влияние России в регионе и содействовать притоку углеводородов на Запад. Владимир Путин в равной степени солидарен с Каримовым в осуждении «чеченско-исламской оси». События в Андижане, в Ферганской долине, где силы правопорядка разогнали исламистскую манифестацию (жертвами стали более 1000 человек), полностью изменили ситуацию. В то время как Лондон и Париж недвусмысленно осудили эти репрессии, Вашингтон высказался по их поводу очень осторожно. Объявленный в 2002 г. США «стратегическим партнером», Узбекистан, несмотря на нарушения прав человека, регулярно фиксируемые западными НПО, продолжает получать американскую финансовую помощь. Американская власть уже не строит никаких иллюзий по поводу будущего отношений между странами. Ислам Каримов действительно справился с давлением, целью которого была либерализация экономики, и в 2004 г. фонд «Евразия», поддерживаемый Институтом «Открытое общество» финансиста Джорджа Сороса, решил, что на самом деле Узбекистан «отвернулся от Запада» и что эта страна не может рассматриваться как один из аванпостов Вашингтона, намеренного «распространять демократию». После андижанских событий отношения Узбекистана с США стали быстро ухудшаться. Ислам Каримов отказался от идеи создать комиссию по расследованию под эгидой ООН, в то время как неправительственная организация «Поколение Хельсинки» расценивает события как «попытку запугать население Узбекистана после демократических перемен, произошедших в Кыргызстане, на Украине и в Грузии…»[233] Москва же интерпретировала случившееся как вполне закономерную реакцию на действия исламистов, направленные на организацию восстания. Соединенные Штаты высказались более умеренно, назвав меры властей Узбекистана «непропорциональным ответом» на выступления народа, подчеркнув еще раз, что Узбекистан принимает важное участие в борьбе с терроризмом: в страну отправили сотрудников ЦРУ, чтобы допросить множество террористов или подозреваемых в связях с ними – вроде тех, что были захвачены в Ираке.
В настоящее время в отношениях между Россией и Узбекистаном происходит поворот, начавшийся в 2004 г. после визита в Ташкент российского министра обороны Сергея Иванова с целью заключения соглашения между нефтяной компанией «Лукойл» и местными властями. За две недели до андижанских событий узбекский лидер попытался пойти на новые уступки Москве, объявив, что его страна выходит из состава ГУАМ. 30 июля 2005 г. Ислам Каримов заявил, что у Соединенных Штатов есть полгода для того, чтобы эвакуировать базу в Карши-Ханабаде, созданную там через несколько месяцев после событий 11 сентября. Вашингтон воспринял заявление узбекского лидера как результат саммита, прошедшего в начале июля с участием стран Шанхайской организации сотрудничества, в которую входят Китай, Россия, Казахстан, Узбекистан, Таджикистан и Кыргызстан и которая стремится ослабить американское присутствие в Средней Азии, спокойно воспринятое в 2001 г. Таким образом, Узбекистан отдалился от Запада, осуждающего очередные нарушения прав человека в республике, зафиксированные во время борьбы с политической оппозицией. Взамен Узбекистану удалось восстановить хорошие отношения с Москвой, где вскоре после триумфального переизбрания Ислама Каримова в 2007 г. на пост президента страны 88 % голосов состоялась его встреча с Владимиром Путиным. Европейский союз, напрасно требовавший создания независимой комиссии по расследованию событий в Андижане и предусмотревший некоторые санкции, впоследствии отмененные, тоже поздравил «переизбранного» президента, несмотря на некоторые «специфические» условия его переизбрания. Подписание в 2005 г., после разрыва с американцами, соглашения, касающегося совместной обороны, подтвердило, что Каримов оставил свою «антиимпериалистическую» риторику, к которой некогда прибегал Узбекистан, рассчитывая увеличить пропускную мощность газопровода, соединяющего Среднюю Азию с Россией и проложенного через северные районы Каспия; Туркменистан и Казахстан также приняли участие в этом проекте начиная с мая 2007 г. Располагая третьими по величине запасами газа в СНГ после России и Туркменистана, более трети добываемых объемов Узбекистан отправляет в Российскую Федерацию и рассчитывает на помощь своего северного соседа в дальнейшей эксплуатации природных ресурсов. Политический и энергетический контекст, кажется, означает возвращение Узбекистана в сферу влияния Москвы, однако России приходится считаться с авторитарным партнером, который рискует вызвать недовольство собственного народа, что может привести к непредсказуемому развитию событий. Бывший партийный аппаратчик, Каримов в 1990-е гг. во имя пантюркского национализма, благоприятным образом развивавшегося на почве узбекских амбиций, активно строил мечети и духовные школы, а затем, несколько лет спустя, осудил радикальный исламизм и подверг его преследованиям. Объявленного в 1998 г. решением парламента «потомком Тамерлана», Каримова, его семью – в целом правящий клан – нельзя назвать идеальным партнером, и конец режимов Мубарака и Каддафи может оказаться примером для местного населения в пользу большей политической активности, поскольку, в отличие от Казахстана, оно лишено каких бы то ни было дивидендов от экономического роста страны.
