Галина Петреченко - Рюрик
Тот в сомнении покачал головой: он не поверил ни единому слову гостя, но ждал, что молвит князь.
Рюрик не принял ни шутки Гостомысла, ни уклончивое повествование слебника.
- Я не верю, что волохи, которых Аскольд привел еще на землю рарогов, так просто отпустят своего предводителя в Царьград, - сказал он и круто повернулся в сторону гостей. - Это заговор Аскольда?! - гневно спросил он и встал.
- Нет! - быстро ответил, вскочив, первый гость и вскинул обе руки вверх. - Нет, Рюрик, нет! Это вечным зов родной крови! - надрывно прокричал он и выдержал ярый взгляд князя Новгорода.
- Сейчас ты молвишь, что мне этого не понять! - загремел Рюрик, вставая, - У меня, мол, все родичи обитают здесь, у ильменских словен! прокричал он в лицо посла и зло добавил: - Пятнадцать лет я знаю Аскольда с Диром и первый раз слышу, что у них родичи в Царьграде имеются! - Он смахнул все дары со стола и, задыхаясь от ярости, прокричал: - Вон отсюда, предатели! Завистники! Вон! - прохрипел он и указал послам на дверь гридни.
- Рюрик! - одними губами прошептал потрясенный Гостомысл и застыл в нежном порыве к незаконному сыну. - Что вы стоите, яко пни! - яростно зашипел он на гостей. - Вон отсюда!
Гостомысл схватил одного из послов за руку и грубо потащил его к дверям. Остальные послы сами спешно покинули гридню князя.
Дверь захлопнулась, и наступила тяжелая тишина. Гостомысл пыхтел, оправляя на себе сбившуюся меховую перегибу, и приглаживал бороду.
Влас с тревожным вниманием смотрел то на разгорячившегося отца, то на затихшего князя.
Гюрги отлил из серебряного кувшина брусничной воды и подошел к Рюрику.
- Отпей, - тихо попросил он князя, и тот покорился.
"Вот оно - начало ужасного конца", - мрачно подумал Рюрик, взяв кружку в руки, и никого не хотел больше видеть...
ХМУРАЯ ВЕСНА
Прошел еще год жизни Рюрика в Новгороде. Все чаще встречал он то сочувственные, а то и обозленные взгляды своих дружинников, видел виновато согнутые спины их или опущенные плечи и ненавидел себя вместе со своей хворью.
Да, знал князь, что дружина любит только сильного, ловкого и крепкого здоровьем предводителя, а его хворь так затянулась, что не видно ей конца. "Хоть бы дела тогда какие-нибудь добрые появились, чтоб душа верных гриденей не поверглась во смуту", - думал Рюрик и торопил весну. И наступила очередная горячая весенняя пора, когда все хлопоты сваливаются на плечи дружинников разом: надо латать ладьи, рубить лес, строить новые струги, проверять наличие товаров, приготавливать доспехи и ждать зова: то ли в торговый путь, то ли в поход против коварного врага.
Снег сошел везде. Волхов дышал холодной тяжелой сыростью, и пора было сделать решительный шаг.
- Я плыву с торгом в Царьград! - объявил вдруг князь своим друзьям, сидевшим в его гридне, и подавил прилив кашля, разом побагровев.
- Нет! - вскрикнула Эфанда и рванулась к нему. - Нет, нет! Я... больна!
Но он настойчиво объявил еще раз, отстраняя жену:
- Я плыву в Царьград! Дагар, готовь дружину! - упрямо приказал Рюрик и пояснил: - Я хочу там увидеть Аскольда!
- Дагар, останови его! Он не перенесет волок! - крикнула Эфанда. Она не обиделась на Рюрика за отчужденный жест, понимая, что князь устал от своей хвори, и надеялась на поддержку друзей.
Меченосец молчал. Тяжела была участь друга: видя болезнь князя, не дать понять ему, как глубоко обеспокоены все затянувшейся его хворью, но и не толкнуть его на смертельный шаг, каким может оказаться для него этот поход.
Рюрик, чувствуя недомолвку Дагара, засмеялся.
- Меня будут волочить вместе с ладьями! - сказал он торжественно-шутливо. - Как я буду выглядеть, Дагар? Да еще верхом на ладье, а? - Он запрокинул голову и громко засмеялся. И странным, диким показался всем этот его смех.
- Рюрик, замолчи! - крикнула вдруг Эфанда и сама испугалась своего крика.
Князь осекся. Внимательно посмотрел на жену и, поймав страх в ее глазах, сник.
- Неужели я так плох, Дагар? - спросил он. Меченосец покачал головой.
- Нет, ты не плох, князь, - твердо ответил он и быстро заговорил, обращаясь к его жене: - Эфанда, ему действительно надо побыть в теплых краях. Поплывем все вместе в Царьград! - умышленно бодро предложил Дагар и пояснил: - Давно мы не бывали у греков! Мадьяры теперь не наведываются за Днепр, путь спокоен! - громко и возбужденно рассуждал он, убеждая и себя, и князя, и его жену.
Эфанда, плача, металась от одного к другому:
- Что ты говоришь, Дагар! Рюрик, опомнись!
- Надо, Эфанда! Надо! Пойми! Это не на гибель! Это для здоровья! Вот увидишь! - терпеливо уговаривал Дагар жену князя смириться.
Рюрик хмуро поглядывал то на меченосца правой руки, то на Эфанду и вдруг приказал им разойтись.
* * *
А через два дня новгородская дружина отплыла с торгом в Царьград...
Ильмень, Ловать проплыли за пять дней. Волок от реки Ловать через цепь мелких озер до речки Торопы, а от нее до Днепра прошли за семь дней.
Дальше путь должен был идти вниз по Днепру, а потом - благодатное море Понт.
Весь путь до середины Днепра Рюрик был весел и энергичен, несмотря на хворь.
Повеселела и дружина, давно не видавшая таким своего князя: напевала песни и обсуждала, что ожидает их-в знаменитом Царьграде.
Подплывая к месту слияния Припяти и Днепра, разведывательная ладья просигналила о неожиданной засаде: кто-то обстрелял разведчиков. Множество стрел воинственно торчало в боках маленького струга.
- Здесь начинаются земли древлян, - тихо пояснил Власко и нахмурился.
Три военачальника стояли на верхнем помосте первой ладьи и озадаченно разглядывали разведывательную ладейку.
- Жители лесов, - пояснил Дагар.
- Да, - подтвердил Власко и нахмурился еще больше.
- Свирепы нравом? - спросил Рюрик, еще не принимая всерьез первый сигнал надвигающейся опасности.
- Да, - подтвердил Власко. - Свирепы, злы и неугомонны. Лучше повернуть назад, - твердо предложил он.
Рюрик удивился: Влас не слыл трусом. В чем же дело?
- Но... мы же не идем их воевать, мы идем к грекам, и с торгом! возмутился князь.
- Они обстреляли сигнальную ладью, а это есть вызов к бою: хочешь не хочешь - надо воевать! - пояснил Власко.
- Не понимаю, - горячился Рюрик. - Здесь что-то не то... Раньше было такое? - спросил он и перевел взгляд с Гостомыслова сына на задиристо торчащие стрелы.
- Было, но только после ярого набега. Значит, у них кто-то был недавно и лихо обидел, - догадался Власко и еще тверже сказал: - Рюрик, командуй полный разворот, ежели не хочешь погубить дружину.
Рюрик призадумался.
- А как же Аскольд с Диром миновали это место? - недоуменно рассуждал он. - Древляне всегда стерегут этот путь?
- Всегда, - уверенно ответил Власко. - Постой... Те, наверное, дорого откупились.
Рюрик сник: откупаться? Не хватало только этого! Да и чем?!
- Дагар, командуй разворот! - прохрипел он и бурно закашлялся.
- Власко, объясни дружине все как есть, - тихо попросил меченосец и проводил князя вниз до его клети...
Так и закончился этот последний поход Рюрика к грекам: ни торга, ни боя в течение всего пути!
Дагар оставил по всему верхнему течению Днепра дозорных и велел им выведать все тайны этой такой важной для них реки.
Каково же было его удивление, когда через месяц дозорные доложили, что древлян разозлили новые поселенцы Киева: два правителя ныне у города есть, они боевую дружину держат и воюют с живущими рядом с Киевом племенами. А нарекают тех правителей... Аскольдом и Диром!
Дагар улыбнулся: так вон какой у них Царьград получился! Надо Рюрику поведать все это, пусть повеселится! И в первый же вечер, в присутствии союзных правителей, улыбчиво рассказал князю новость.
Но Рюрик не развеселился.
- Это худо, - мрачно ответил он и объяснил: - Аскольд и Дир рядом! Их боевая дружина словно щепка у меня в глазу! Ни одна дружина так не богатеет, как эта. Фэнт, Вальдс собирают дань, ведут посильный торг и охраняют переданные им земли. Эти же... воюют! Постоянно кого-нибудь грабят! Это добром не кончится для моей дружины, - хриплым голосом договорил Рюрик и отвернулся от друга.
Он готов был разрыдаться, как младенец, от этой вести, а мысли, вытекавшие одна из другой, словно ядовитое жало, цепко впивались в его сердце. Какие усилия требовалось приложить, чтоб никому не показывать еще и эту боль!
Дагар виновато молчал: он уже пожалел, что поведал князю весть о Киеве, но делать было нечего...
Власко обеспокоенно переглянулся с отцом.
- Можа, сие и к лучшему, - вдруг сказал он. - Булгары с мадьярами теперь будут реже бегать к нам.
Рюрик пожал плечами и медленно повернулся к новгородскому посаднику.
- Соберите вече и заставьте Аскольда с Диром поведать вам свои помыслы: с добром они осели в Киеве иль со злом! - с усмешкой предложил он. - Они просились в Царьград с родом своим, а увели всю полоцкую дружину в Киев! яро крикнул вдруг князь. - Где же ваше союзное око? Почему оно дремлет? Гостомысл вздрогнул и беспокойно посмотрел на варяга. - Молчишь?! - спросил рарожский предводитель и вдруг язвительно бросил ему: - Солнцеподобный владыка! - Рюрик хохотнул и резко отвернулся от вздрогнувшего посадника.
