Андрей Еременко - Годы возмездия. Боевыми дорогами от Керчи до Праги
Верт считает, что здесь дело и в моральных факторах, а именно: Севастополь должны были оборонять разбитые войска, потерпевшие катастрофу, пережившие панику, а также потерявшие наиболее боеспособные части, которые не понимали цели дальнейшей защиты Крыма.
В этой связи следует хотя бы вкратце дать анализ значения Крыма с учетом постоянно меняющейся обстановки на советско-германском фронте и на мировой арене.
После провала операции «Цитадель» (наступление в районе Курска), когда Гитлером было задумано создание т. н. «Восточного вала» по Днепру, Сожу и далее на север с расчетом на длительную стабилизацию фронта при переходе к стратегической обороне на всем Восточном фронте, удержание противником Крыма, включая укрепление позиций в районе Мелитополь – Запорожье, связывающих полуостров с материком, было целесообразным. Тогда Крым мог сыграть решающую роль в выполнении двойной задачи: прикрытия южного крыла всего Восточного фронта и ограничения действий советского Черноморского флота в западной части Черного моря. Кроме того, полуостров мог широко использоваться для разведывательных действий ВМС и ВВС в сторону Кавказа.
Иная ситуация была уже к ноябрю 1943 г., когда немцы потеряли важные плацдармы в районе Мелитополя. И уже тогда начальник штаба сухопутных войск вермахта, командование 17-й армии, группа армий «А» настаивали на эвакуации войск из Крыма, ибо с ними была потеряна связь по суше и 17-ю армию целесообразнее было использовать на других, более угрожаемых, участках. Однако командование ВМС и ВВС продолжало настаивать на удержании Крыма как базы, обеспечивавшей господство в районе Черного моря, гарантируя при этом нормальное снабжение 17-й армии.
Гитлер считал, что Крым не только может обеспечить фланг немецких войск, находившихся западнее Днепра, но в случае его захвата может быть использован Красной Армией для налетов ее авиации на нефтяные районы Румынии, а также как плацдарм для крупной десантной операции по захвату приморских районов Румынии. К тому же были опасения, что Турция изменит политику нейтралитета, а союзная Румыния, колеблющаяся уже со времен Сталинградской битвы, уйдет из-под влияния Германии навсегда. Позиции Германии в Румынии особенно пошатнулись с потерей доверия к Гитлеру со стороны Антонеску и населения Румынии, а также в связи с усиливающимися ударами Красной Армии на подступах, а затем и непосредственно на территории Румынии. После того как немецко-румынская оборонительная линия сместилась в начале апреля за Днепр и Украина со своим наиболее важным крымским портом подвоза – Одессой – была потеряна, вопрос об удержании или эвакуации войск из Крыма стал лишь вопросом престижа, совершенно бессмысленным в оперативном отношении.
Небезынтересны по этому поводу рассуждения уже цитируемого выше Верта: «Послевоенные немецкие историки считают Гитлера единственным виновником «бессмысленной катастрофы», которая постигла немецкую армию в Крыму в апреле – мае 1944 г., включая и неудачную ее попытку организовать в Севастополе своего рода «Дюнкерк»; это было, пожалуй, самое сенсационное поражение немцев после Сталинграда.
Решимость Гитлера любой ценой удержать Крым, хотя вся Украина к северу от Крымского полуострова находилась уже в руках русских, была продиктована его обычными политическими и экономическими соображениями. Но теперь к этим соображениям добавился всякий сентиментальный вздор относительно того, что Крым-де является «последней крепостью готов» и что он все еще потенциально представляет собой замечательную спортивную площадку для тренировки членов организации «Сила через радость». Поговаривали даже, что Гитлер намеревался уединиться на старости лет в бывшем царском дворце в Ливадии.
Поскольку Турция после Тегерана начала весьма определенно склоняться на сторону противников Германии, было важно внушить ей, что Германия по-прежнему сильна на Черном море. К тому же, исходя из соображений экономического порядка, Гитлер был исполнен решимости не дать возможности русским использовать Крым в качестве трамплина для массированных воздушных налетов на румынские нефтепромыслы – этот важнейший источник снабжения Германии нефтью. По иронии судьбы ровно за два дня до того, как русские развернули свое наступление в Крыму, американцы, действуя в Южной Италии, сбросили свои первые бомбы на Плоешти; а между тем Гитлер полагал, что сможет сделать этот район неуязвимым для нападения с воздуха, продолжая удерживать в своих руках Крым! Так или иначе, к маю 1944 г. русские были уже в Одессе, находившейся от Плоешти лишь немногим дальше, чем Севастополь».
Сокрушительное поражение вермахта в Крыму с военной точки зрения состояло еще и в том, что одна из наиболее закаленных, не подвергавшихся переформированию немецких армий, не ощущавшая сколько-нибудь заметных недостатков в вооружении и снаряжении, сносно укомплектованная личным составом, оборонявшаяся не в «чистом поле», а на полуострове, самой природой как бы предназначенном для этой цели, была наголову разбита в течение нескольких недель. Шернер, Енике, Конрад, Альмендингер – все они были испытанными полководцами, умевшими и наступать, и обороняться. И все они оказались обманутыми в своих расчетах и позорно разбитыми.
Произошло это потому, что операция, проведенная советским командованием, была хорошо продумана и всесторонне подготовлена, а войска Красной Армии проявили высочайшее воинское умение и чудеса мужества и героизма.
По немецким данным, из 260-тысячной группировки в Крыму общие потери войск составили почти 100 тыс. солдат и офицеров, из них почти 42 тыс. погибли в море при эвакуации с полуострова. В плену оказалось 53 тыс. человек.
Конечно, наши войска при освобождении Крыма также понесли немалые потери. За 35 суток (с 8 апреля по 12 мая 1944 г.), в течение которых была проведена Перекопско-Севастопольская и Керченско-Севастопольская фронтовые наступательные операции, общие потери 4-го Украинского фронта, Отдельной Приморской армии, 4-й воздушной армии, Черноморского флота и Азовской военной флотилии составили почти 85 тыс. человек (из них безвестные – около 18 тыс.). Общее число воинов, принимавших участие в Крымской стратегической наступательной операции, – 462,4 тыс. человек. Из них более 140 тыс. воевали в рядах Приморской армии. Безвестные потери ее соединений и частей составили менее 4 тыс., а общие – 20,5 тыс. человек [104] .
С возвращением Крыма советское государство получило потерянную в 1941–1942 гг. возможность использовать Черноморский и Азовский морские бассейны для военных и экономических нужд. До этого нам были доступны лишь сравнительно ограниченные полосы Кавказского побережья и Украины, весьма, кстати сказать, ненадежной, которой угрожал гитлеровский флот и которая к тому же была разделена Крымом. Теперь остатки германо-румынского флота были отброшены на ограниченный участок румынского Черноморского побережья и не могли более представлять опасности для наших морских транспортников.
Подводя итог Крымских наступательных операций, необходимо подчеркнуть, что освобождение Крыма имело огромное военно-стратегическое значение для последующих действий всех видов наших Вооруженных Сил на Южном крыле советско-германского фронта. Оно сыграло важнейшую роль в деле восстановления экономики прилежащих областей и страны в целом. Победа в Крыму имела благоприятные внешнеполитические последствия.
В начале войны Гитлер назвал Крым «нетонущим авианосцем». Теперь этот авианосец вновь оказался в руках Красной Армии. Советские ВВС получили в свое распоряжение несколько хороших современных по тем временам аэродромов, откуда в полной досягаемости для бомбовых ударов оказалась вся оккупированная немцами территория Балкан.
Ценность нашей победы в Крыму выходила далеко за рамки успеха в обычной наступательной операции, она имела громадное военно-политическое и стратегическое значение. Потеря противником Крыма знаменовала полный крах балканской и ближневосточной политики Третьего рейха.
Освобождение Крыма сказалось на усилении борьбы порабощенных гитлеровцами народов Балканского полуострова, укрепив их уверенность в скором и неминуемом крахе гитлеровской Германии.
Турецкое правительство после освобождения Крыма коренным образом и теперь уже бесповоротно пересмотрело свою внешнюю политику.
Часть III. К БЕРЕГАМ РИЖСКОГО ЗАЛИВА (апрель 1943 г. – февраль 1945 г.)
Глава восьмая. С БЕРЕГОВ ЧЕРНОГО МОРЯ В ПРИБАЛТИКУ
В середине апреля 1944 г. на Крымском побережье установилась ясная теплая погода. Казалось, сама природа радовалась успехам советских войск. Щедрая южная весна зеленью и цветами сглаживала следы войны. В сердца людей вместе с живительным теплом и ароматами садов проникало ощущение близкой победы, уверенность в том, что ужасы войны скоро отойдут в историю.
