ЕВА. История эволюции женского тела. История человечества - Кэт Бохэннон
Сначала найдите на горле пациента кадык. Теперь нащупайте следующую неровность, примерно на дюйм ниже[203]. Между ними находится мембрана. Она вам и нужна.
Больной захрипел, его губы посинели.
Хирург, чувствуя себя так, словно вернулся в медицинский, сосредоточился на голосе коллеги. Нашел пальцем нужное место. Правой рукой поставил скальпель, осторожно коснувшись лезвием кожи посередине горла умирающего.
Вертикальный разрез. Глубина один сантиметр.
Кожа поддалась лезвию, обнажив скользкую волокнистую мембрану.
Теперь горизонтальный.
Это было сложнее, пришлось надавить сильнее, но лезвие прошло.
Теперь переверните скальпель. Нажмите на него и поверните на девяносто градусов.
Мембрана открывалась, как петля на куртке. Кровь сочилась вокруг металлической рукоятки скальпеля и по бокам горла мужчины. Медсестра уже приготовила пластиковую трубку, и хирург вставил ее в отверстие, вытащив скальпель.
Мужчина на столе снова начал дышать, сначала прерывисто, затем медленно и глубоко. Цифры на мониторе росли: 60 % кислорода, 70 %, 80 %, 85 %.
Им некогда было праздновать. Теперь хирургу нужно было снять давление на разбухший мозг пациента. Он взял дрель и просверлил отверстие в кости. Это сработало. Когда состояние мужчины стабилизировалось, его переломанное тело перевезли в единственный травматологический центр штата, расположенный в нескольких часах езды, в Берлингтоне. Он был спасен.
Обыкновенная магия
Это и правда волшебство. Ничего не перемещая, ничего не строя, лишь проводя электричество по крошечным нитям, сплетающимся с концами клеток, мозг приказывает горлу и рту издать звук. Всего за несколько пульсаций воздуха звук доносится через пространство до чьих-то ушей, и почти мгновенно – за миллисекунды – ваша идея попадает в мозг другого человека.
Не нужно ничего показывать. Не нужно писать на фонарный столб или махать руками. И все же вы можете доставить посылку информации из органа внутри вашего тела в тело другого человека.
Ни одно другое животное в мире не способно на это. Ни одна собака не может чему-то научить другую, лая в микрофон. Ни один шимпанзе не сможет. Ни один кит. Homo sapiens – единственные животные за всю историю, которым удался этот феноменальный трюк.
Мы единственная говорящая обезьяна.
На самом деле мы настолько лингвистичны, что даже сумели придумать языки вообще без звука. Те из нас, кто не может слышать или слышат хуже, чем большинство, могут использовать свои руки для создания речи. Всего несколько тысяч лет назад мы даже создали знаки, обозначающие произносимые нами слова. С тех пор один мозг способен чудесным образом загружать идеи в другой, даже с ним не встречаясь.
Может показаться смешным, что я придаю этому такое большое значение. В конце концов, говорить с другим человеком – самое обычное, повседневное дело. Но это не так. Здесь, на Земле, мочеиспускание – обычное дело. Потоотделение – обычное. Перемещать свое тело так, чтобы другой представитель вашего вида мог видеть, что вы делаете, и, возможно, даже приблизительно понимать, чего хотите, – вполне обычное дело. То же самое относится и к вокализации большинства животных: они поют, визжат, лают, рычат и шипят, передавая элементарные «сообщения».
Но эти сообщения обычно так же просты, как дымовые сигналы. И они вызывают простые, автоматические реакции, которые запрограммированы с рождения. Большинство животных рождаются готовыми общаться друг с другом. Щенки уже умеют «кланяться» – опускаться на передних конечностях, чтобы подать сигнал о том, что хотят поиграть. Никто их этому не учит. Каракатицы умеют менять цвет, чтобы отразить свою злость, гремучие змеи умеют трясти хвостами, а медоносные пчелы умеют исполнять замысловатые танцы, чтобы сообщить остальным членам улья, где находятся цветы.
Но ни одно другое животное не обладает человеческой грамматикой. У них нет языка. Они не могут придумывать сложные идеи и вбрасывать их в мозг друг друга, просто меняя порядок звуков. Они не могут научить другого, как с помощью скальпеля вскрыть дыхательное горло, вставить трубку, а затем просверлить дыру в черепе, чтобы спасти жизнь.
Говорить с кем-то – это вообще не обычное дело.
И совершенно неясно, как и когда нашим предкам удалось это осуществить. Каждая живая человеческая культура имеет язык. Возможно, мы начали говорить еще 1,7 миллиона лет назад. Или совсем недавно, 200 000 лет назад. Некоторые думают, что это было всего 50 000 лет назад, что для эволюции – все равно что вчерашний день.
Невозможно узнать наверняка, но можно полагаться на определенные улики: вещи, которые со временем изменились в телах и поведении наших предков, сделав появление языка более или менее возможным. Когда Homo habilis начала делать каменные орудия, она, вероятно, еще не говорила – из-за конфигурации ее горла, рта и груди это было бы очень трудно сделать. Ее ближайшие потомки, вероятно, тоже не разговаривали. Их горло было неправильным. Рты были неправильными. Черепные коробки, похоже, также не имели классической формы лингвистического человеческого мозга, с необходимыми формированиями в областях, которые, как мы теперь знаем, связаны с языковой обработкой.
Если это так, то сложные каменные инструменты и ранняя гинекология были изучены и переданы через прямое наблюдение и сверхпростые жесты и звуки. Обезьяна увидела, обезьяна сделала. Возможно, у них также был элементарный язык жестов. Мы могли использовать сложные жесты задолго до того, как научились создавать современный язык с помощью голосового аппарата. Наши кузены до сих пор так делают: шимпанзе издают тихие звуки типа «ооо» в сочетании с вытянутой рукой с вялым запястьем ладонью вниз, что примерно переводится как «Эй, ты босс, не делай мне больно, я не угроза». Но жестами нельзя научить врача делать крикотиреотомию.
На протяжении большей части истории мы оставляли мало следов нашей культуры. Так что, если у нас и был язык, мы не особо много с ним делали. Первые гоминиды, казалось, заполучили современный голосовой аппарат – горло, челюсть и язык в нужном месте – всего несколько сотен тысяч лет назад. Так что именно тогда мы стали физически способны воспроизводить сложный вокальный язык. Неандерталка, Гейдельбергская, Разумная. Трое наших подозреваемых.
Если бы у нас появился язык, он бы быстро распространился по всему генофонду в силу своей очевидной полезности социальной группе. И не нужно ждать, пока врожденное поведение будет закодировано в ДНК. Можно решать свои задачи в режиме реального времени.
Был один момент в истории человечества, между пятьюдесятью и тридцатью тысячами лет назад, когда случился бум инноваций. До этого у нас были элементарные инструменты и очень простая культура. После быстро появились разнообразные технологии. Более того, появилась символическая культура: наскальные рисунки, резьба, погребальные ритуалы. Мы взяли
