Астрея. Имперский символизм в XVI веке - Фрэнсис Амелия Йейтс

35. Q.P. 1

35. Q.P. 2

36. Q.P. 3

36. Q.P. 4

37. Q.P. 5

37. Q.P. 6

38. Q.P. 7

38. Q.P. 8

39. Q.P. 9

39. Q.P. 10

Q.P. 7 (Илл. 38).

Задний план. Продолжение аптеки.

Процессия. Трое детей в плетёных головных уборах и белых одеждах, подпоясанных фиолетовыми поясами. Тринадцать детей в честь Господа нашего Иисуса Христа и его двенадцати апостолов несут на поясе чётки и одеты в ало-фиолетовые одежды со знаком благотворительности на левом плече. Они назначены для службы в аптеке и для ухода за больными. Четверо капелланов из капеллы в стихарях поверх ало-фиолетовых одежд поют гимны и песнопения.

Q.P. 8 (Илл. 38). Капелла. На видном месте изображены монограммы Николя Уэля с лотарингским крестом и его девиз Scopus vitae Christus (Христос – цель [нашей] жизни).

Процессия. Несущий хоругвь Любви (Charity) в ало-фиолетовых одеждах входит в капеллу. На знамени изображена фигура Любви со своими детьми.

Q.P. 9 (Илл. 39). Школа. Сквозь окна видно, как идут занятия. Под окнами начертано: Коллеж всех дисциплин и языков для бедных учащихся и бедных сирот, 1583. В других местах здания видны надписи: Комнаты бедных вдов; школа бедных девиц на выданье для обучения их различным ремёслам (mе́tiers) и наукам; школа письма и арифметики.

На стене видна монограмма Уэля и дата 1583.

Q.P. 10 (Илл. 39) Согласно надписям, это здание имеет много разных назначений: комнаты учителей девочек; жилище для увечных и слепых детей; школа музыки; французская академия ремёсел; пансион для стариков; искусства и ремёсла для увечных солдат.

В Школе музыки идёт концерт. Солдат с деревянной ногой набирает воду из колодца (увечный солдат обеспечивает дом водой). Дом призрения для раненых солдат продолжил своё существование и при Генрихе IV. Его можно считать отдалённым предшественником Дома инвалидов (см. статью Планшона, указанную выше на с. 345 в прим. 617).

Заключение. Астрея и галльский Геракл

Наш рассказ нельзя закончить без краткого упоминания о том решении проблем религии и монархии, которого достиг Генрих IV, приняв на себя священный титул и судьбу Rex Christianissimus. Исследователи уделяли очень мало внимания такому важному событию в европейской истории как обращение Генриха Наваррского в католичество, отделываясь часто поспешным цитированием приписываемой ему фразы «Париж стоит мессы», которую интерпретируют как циничное безразличие к религиозному вопросу. Тщательный же анализ окружающего это событие материала, который рано или поздно необходимо провести, может с большой долей вероятности показать, что именно Контрреформация Генриха III с её «политическим» и, возможно, даже тайным фамилистским подтекстом сделала возможным обращение Генриха IV.

Один из наиболее яростных памфлетов Католической лиги против Генриха III резко обличает его лицемерные религиозные движения и потакание еретикам. Этот король, кричит Лига, так никогда и не решился объявить войну Генриху Наваррскому. Больше всех других государей он благоволил английской королеве, смертельному врагу католиков. Он принял от неё орден Подвязки. Он отказал в помощи Армаде короля Испании, когда та проходила мимо французских берегов, чтобы высвободить английских католиков из-под пяты угнетающей их ужасной тирании. Он окружил себя фаворитами, чтобы не подпускать близко католических принцев (Гизов). Дабы показать свою ложную набожность, он придумал Белое и Синее кающиеся братства. Слышали, как он говорил, что желал бы уничтожить как гугенотов, так и членов Лиги, ибо ненавидит их всех. Какой же религии он тогда принадлежит, если он и не кальвинист, и не католик? Королю же Наваррскому он дал совет притвориться католиком, чтобы люди охотнее его приняли[645].

При более мягком взгляде как на «политическую» Контрреформацию это описание вполне соответствует движениям и усилиям последнего Валуа, которые могли способствовать тому, что обращение Генриха IV стало возможным, и создали удивительный духовный климат Франции начала XVII столетия. Так, в конечном итоге, Контрреформация Генриха III увенчалась успехом, хотя и не смогла пред отвратить немедленной опасности. Необходимо было пройти через ещё одну, последнюю, религиозную войну, прежде чем великий галльский Геракл смог установить мир и справедливость и обеспечить возвращение Астреи.

Разразившиеся в марте 1585 г. (сразу после визита рыцарей Подвязки) войны Лиги начали сметать двор Валуа и его художественное великолепие волнами смертей и разрушений. Герцог де Жуайез погиб в битве при Кутра в 1587 г. Гиз и его брат были убиты по приказу короля в 1588 г. А сам король погиб от руки эмиссара Лиги в 1589 г. В этом финальном акте трагедии Валуа все главные герои остались лежать мёртвыми на сцене в самом кровавом стиле елизаветинской драмы. Затянувшаяся осада Парижа под властью Лиги принесла его жителям неописуемые страдания. Движимые ненавистью к Генриху III и всему, что с ним связано, сторонники Лиги предпринимали регулярные попытки стереть любые следы его движений. Полотна рыцарей Святого духа в церкви Великих Августинцев были сорваны, одежды, сосуды, молитвенники, произведения искусства, связанные с его религиозной деятельностью, были безжалостно уничтожены[646]. Искусство целого периода подверглось разгрому и восстановить его теперь можно только из разрозненных фрагментов.

Со смертью Генриха III в 1589 г., казалось, погибла и сама французская монархия. Институт Rex Christianissimus, почитавшийся не только во Франции, но и во всей Европе как опора порядка, больше не являлся таковым. И снова наступил хаос.

А затем волна повернулась. Генрих Наваррский одержал победу в решающей битве при Иври в 1590 г. (имперская дева одержала свою решающую морскую победу в 1588 г.) и, в конце концов, разгромил Лигу посредством долгой и успешной осады Парижа.

Известная гравюра с изображением въезда Генриха IV в Париж (Илл. 41) представляет короля как императора, едущим верхом среди сцен убийства и ужаса. История французских королевских въездов XVI в., для которых поэты