Петр Северов - Морские были
Клерк, ставший после гибели Кука начальником экспедиции, решительно заявил, что дороги из Берингова пролива ни на, восток, ни на запад нет и все попытки открыть эти пути заранее обречены на поражение.
В частных беседах Клерк не раз похвалялся, что на севере, за Аляской, дальше его и Кука никто не ступит вперед и шагу...
Однако ни похвальбы, ни мрачное "пророчество" Клерка не остановили русских.
Уже через пять лет после плавания Кука и Клерка экспедиция Сарычева и Биллингса сделала неизмеримо больше в исследовании Берингова моря и побережья Ледовитого океана, чем Кук и Клерк.
Вторично направлялся к суровым берегам Аляски командир "Благонамеренного" - Шишмарев. Только за четыре года до этого на бриге "Рюрик" вместе с О. Е. Коцебу он плавал в Ледовитом океане, описывал северное побережье Аляски, острова Св. Павла и Св. Георгия. Открытая ими на американском берегу обширная бухта носила имя Шишмарева...
И все же к тому времени никто из исследователей не прошел на корабле дальше Кука. Казалось, будто не только на крайнем юге, но и здесь, на севере, Джемс Кук установил границу для мореходов.
Но вот у стен ледяной Антарктиды пошли на штурм океана русские мореходы Лазарев и Беллинсгаузен. У берегов Аляски к такому же упорному штурму была готова "Северная дивизия"...
Сегодня, когда все побережье Арктики и все ее острова нанесены на карту, легко понять, что перед командами парусных шлюпов была поставлена невыполнимая задача.
Тем большее признание вызывают решимость и отвага русских моряков, которых не останавливали в пути ни пурги, ни льды, ни штормы, ни морозы... Временами казалось, что океан уступает их упорству: за высокими грядами льдов открывались свободные морские просторы. Поминутно рискуя быть раздавленным во льдах, шлюп "Открытие" прорывался на чистую воду. Но здесь были отмели, тянувшиеся от берегов Аляски, и, чтобы обойти их, нужно было снова вломиться во льды.
Заснеженный, оледенелый, сам похожий на льдину корабль упорно прокладывал путь на восток. Уже был пройден предел, указанный Куком и Клерком. Русские моряки перешагнули эту "запретную черту"! Они переступили ее не на один шаг, в возможности чего сомневался Клерк. Они продвинулись дальше на десять... на пятнадцать миль... и, наконец, на двадцать две мили!
Никем не посещенные берега мыса Лисберна до мыса Крузенштерна впервые были положены на карту. Это была большая победа, за которую, впрочем, мог поплатиться весь экипаж... Шлюп затерло во льдах, и вокруг все выше громоздились торосы, и только огромным усилием команда выручила его из казалось бы неминуемой беды...
Дальнейший путь был наглухо закован льдами. Сколько ни всматривался Васильев в сумрачный горизонт, - молчаливая ледяная пустыня лежала вокруг, на ледяном поле не было заметно ни трещин, ни разводий...
Так и не нашли мореходы дороги в Атлантический океан... Это и понятно. Ведь даже самому мощному ледоколу не под силу пробиться сквозь многолетние льды в суровых тех широтах. А команда Васильева шла на деревянном шлюпе, под парусами...
...Шлюп возвращался в Берингово море. И впереди Васильева и его спутников ждало новое открытие, гораздо значительнее того, которое было сделано в Тихом океане.
Был июль 1821 года. Шлюп "Открытие", не раз уже изведавший и штормы, и "мертвую хватку" льдов, направлялся к мысу Невенгам, на Аляске. Порывистый ветер поднимал крутую волну, гнал низко над морем серые плотные клочья тумана. Временами ветер разгонял туман, и над морем появлялись голубые просветы.
Стоя на мостике рядом с вахтенным офицером, Васильев заметил в таком просвете смутно блеснувший снег. "Наверное, льды", - подумал он и приказал рулевому держать правее, чтобы осмотреть огромное ледяное поле.
Но вот клочья тумана рассеялись, и перед глазами моряков открылся высокий гористый берег, уходящий до самого горизонта на юг...
Васильев взглянул на карту. В этом месте не было обозначено ни какого-либо мыса Аляски, ни острова... Как же это могло случиться? Ведь Берингово море не впервые посещали русские моряки. Если это остров, неужели он мог остаться незамеченным?.. И снова Васильев листает толстую кипу карт... Нет, ни на одной из них неизвестная земля не отмечена.
- К берегу, - приказывает командир, а вся команда судна уже готовит шлюпки.
И вот еще одна памятная встреча... Шлюпки подходят к берегу. От малого селения, едва заметного меж холмами, навстречу морякам бегут коренастые смуглые люди. На расстоянии нескольких шагов они будто по команде останавливаются, озадаченные и изумленные...
- Кто вы? - спрашивает старший из них, плечистый, уже седеющий человек. - Откуда пришли?
Он говорит по-эскимосски. Рядом с Васильевым стоит толмач - переводчик, взятый на корабль в одном из русских селений на Аляске. По обычаю он отвечает старшему с поклоном:
- Мы пришли из России. Ты слышал об этой стране?
- Нет, я знаю берег Кускохенцы, - говорит старший. - Оттуда приходили люди и продавали нам удивительную вещь. Она тверже клыков моржа, а в огне становится красной, и тогда из нее можно делать и крючья, и ножи...
Земля, на берег которой сошли моряки, оказалась большим островом протяжением в сорок миль и шириной в двадцать. Жители называли его Нунивак.
Остров с его низкорослыми лесами на южных склонах гор, с обширными пастбищами для оленей, с вечным грохотом Берингового моря был для островитян малого племени охотников и рыбаков самым радостным уголком земли. Они не думали, что где-нибудь есть богаче и красивее природа. Здесь жили их деды и прадеды. Здесь, в обтянутых оленьей кожей юртах, зимними вечерами, у костров, слагались любимые ими сказки, легенды и песни о смелых, удачливых китобоях, об охотниках на лисиц и песцов, об огромных оленьих стадах. Что может быть лучше песен и сказок родного края, светлых его просторов и этого знакомого с младенчества отцовского крова на берегу?..
Островитяне звали гостей в свои юрты, угощали тундровыми ягодами и рыбой, дарили разные вещи... Эти люди радовались, когда дарили. И если было заметно, что гость, принявший подарок, доволен, - радость дарившего была еще большей...
Васильев сам повесил на грудь старшине бронзовую русскую медаль. Толмач объяснил, что отныне каждый русский узнает старшину по медали, что никто не смеет притеснять жителей острова, потому что их будет защищать Россия.
На ближнем холме матросы подняли высокую мачту. Под грохот салюта и троекратное "ура" русский флаг взлетел над островом...
А когда моряки уходили к своим кораблям, люди с острова Нунивак ловко и быстро развернули легкие байдарки и помчались вслед за шлюпками.
Они безбоязненно поднялись на палубу корабля. Переняв новый для них обычай, каждый старался пожать руки матросам и офицерам. Вместо приветствия они говорили:
- Мы - Россия!
Судно уже подняло паруса, направляясь на юг, а с легких байдар, стремительно взлетавших на зыби, все доносились слова привета:
- Мы - Россия!
...Но хищники все же пришли на Нунивак... В 1867 голу царь продал Аляску, и все острова Алеутской гряды, и остров Кадьяк, и многие другие американским банкирам. Он получил за них одиннадцать миллионов рублей. Одни лишь золотые россыпи Юкона вскоре дали американским промышленникам миллиарды долларов. А пушное богатство Аляски, - драгоценный мех котика, бобра, чернобурой лисицы, соболя, песца... А рыбный и китобойный промысел, лесные богатства, залежи железных, свинцовых и серебряных руд!.. Все это принесло американским маклерам многие миллиарды долларов прибыли.
В число проданных русских владений вошел и остров Нунивак.
Долго, в течение почти столетия, об острове Нунивак и его малом народе не было никаких известий. Что сталось с племенем охотников и рыбаков, так радостно встречавших русских мореходов?
Судьба их такая же, как и многих жителей соседних, Алеутских островов...
В период Великой Отечественной войны советские грузовые корабли не раз посещали американский порт на Алеутских островах - Датч-Харбор. Когда-то здесь было русское селение Согласие.
На берегу моря до сих пор стоят на почерневших от времени деревянных лафетах две старинные русские пушки. Под горой темнеет селение алеутов построенные по-русски деревянные дома... Но вечерами ни в одном из этих домиков не зажигается свет. Можно обойти все узенькие переулки, и никто не встретится в умолкшем селении. Словно умерло в нем все живое. Остались только жилища.
В 1942 году американские власти выселили отсюда алеутов в далекие тропики... Климат тропиков смертелен для этих исконных северян. Однако банкирам Америки это и нужно. Они истребили до последнего человека десятки индейских племен, а теперь решили "очистить" острова Берингова моря.
Огромный район Алеутской гряды американские империалисты превратили в военно-морскую и авиационную базу. На самых отдаленных от Аляски и на самых близких к ней островах строятся военные аэродромы, и заряды взрывчатки вдребезги разносят скалы, выравнивая площадки для посадки бомбардировщиков...
