Петр Северов - Морские были
Здесь же штурман нашел несколько пустых банок из-под русских консервов. Тогда он подумал, что это - стоянка Седова, а база Джексона находится где-то в другом месте. Но если Седов выгрузил тут столько ящиков, то в залив Теплиц, на остров Рудольфа, он ушел на собаках? Надпись, однако, сообщила, что экспедиция пробыла здесь только четыре дня. За такой краткий срок она не могла воздвигнуть эти постройки. И почему вокруг разбросано столько дорогих продуктов и снаряжения?
Альбанов вспомнил книгу Нансена: знаменитый норвежец писал, что здесь, на мысе Флоры, кабинет Джексона был обит зеленым сукном.
Штурман принялся осматривать комнаты: на одной из стен он нашел обрывок зеленого сукна. Не могло быть сомнения: это здесь жил мистер Джексон. Однако в тот же день Конрад нашел топоры, лопаты, палатки с загадочным клеймом: "Полярная экспедиция Циглера". Что это за Циглер? Как он сюда попал?
Таинственный Циглер надолго озадачил штурмана. Альбанов не знал, что снаряженная американским миллионером Циглером экспедиция пыталась в 1903 году достичь Северного полюса на собаках и что здесь в то время обитал многочисленный отряд американцев. Рекламная экспедиция Циглера провалилась, и американцы вскоре оставили остров, разорив и опустошив созданную Джексоном базу.
Нелегко было приводить в порядок это хозяйство. К тому же работать мог один Конрад. Альбанов окончательно заболел. Все время его трясла лихорадка, и все чудилось, будто кто-то третий неуловимо присутствует в домике.
В часы, когда он чувствовал себя лучше, штурман приказывал матросу немедленно готовить в дорогу каяк, грузить запас провизии, ружье, патроны.
- Ты ведь понимаешь, Саша, на острове Белль или на мысе Гранта наши товарищи в беде! Мы вместе пойдем на поиски. Мы их обязательно найдем!..
Конрад понимал, что с больным штурманом в этом опасном походе ему будет очень тяжело. В середине июля он отправился на розыски Луняева и Шпаковского один. Через трое суток матрос возвратился. Ни на острове, ни на мысе Гранта товарищей не оказалось.
Альбанов упрямо боролся с болезнью. Он старался больше работать, двигаться, и уже чистил оставленную "циглеровцами" винтовку, готовясь к охоте на медведей. Все эти дни моряки очищали ото льда большой дом. Как-то вечером, во второй половине июля, выйдя на крыльцо подышать свежим воздухом, Альбанов засмотрелся на море. Конрад продолжал скалывать лед. Вдруг ему послышалось, будто штурман сдавленно, радостно вскрикнул. Александр выглянул за дверь. Альбанов стоял в нескольких шагах от дома, шатаясь на подогнувшихся ногах и схватившись руками за грудь. Но вот он резко выбросил руку вперед, указывая на море:
- Судно, судно идет!.. Смотри, Александр, ведь это же "Фока"!
Александр тоже увидел судно. Он притащил лестницу, ружье, флаг, взятый когда-то со "Св. Анны", быстро взобрался на крышу. Широкое полотнище стремительно развернулось на ветру. Штурман принялся стрелять вверх, не считая и не жалея патронов.
Судно медленно приближалось, направляясь к мысу Флоры.
Альбанов не ошибся: это действительно был "Фока" - корабль экспедиции Седова. Тяжелый туман, внезапно нависший над морем, как будто поглотил судно. Но Альбанов и его друг знали: "Фока" должен был прийти, куда же еще мог он направиться, если не к мысу Флоры?
Впервые за долгое время моряки подумали о своем облике. Они решили поскорее сбросить грязные, рваные куртки, переодеться, побриться, умыться...
Бритва дрожала и вырывалась из руки Альбанова, крошечный кусочек мыла куда-то закатился. Так и не сняли они бород, только умылись горячей водой, причесались, переоделись.
Готовясь к торжественной встрече, Альбанов и Конрад, конечно, не могли знать, что на судне их не заметили. Штурман "Фоки" напряженно следил за движением льдов, среди которых было немало опасных айсбергов, и почти не смотрел на берег, а потом наплыл туман...
Зная, что в таком тумане судно будет продвигаться медленно и долго, Альбанов и Конрад все же не смогли усидеть в своем домике и поспешили на берег. Они напряженно вслушивались в тишину и, казалось, слышали уже то лай собак, то человеческие голоса, то рокот якорного каната... Смутный контур корабля медленно стал появляться в тумане. Постепенно он становился все отчетливее, и вот уже действительно загремела якорная цепь, и Альбанов расслышал человеческий возглас.
Штурман прыгнул в каяк и поплыл.
Люди на палубе "Фоки" засуетились. С палубы доносились возбужденные разноголосые крики. В этих криках Альбанов отчетливо расслышал фразу: "Человек с берега!"
С разгона причалив к борту "Фоки", он прокричал громко, насколько позволял простуженный охрипший голос:
- Я штурман экспедиции лейтенанта Брусилова!
Свесившись над бортом, люди махали ему руками, удивленно, взволнованно поздравляли. Он видел радостные улыбки и глаза. Кто-то уже подавал штормтрап, кто-то протягивал руки.
Неожиданно с борта послышался испуганный крик:
- Осторожно! У каяка - морж!..
С борта защелкали выстрелы, огромный зверь метнулся в сторону и ушел в глубину.
Альбанов смутно помнил, как поднялся на палубу корабля, и вскоре совсем забыл, кто был тот моряк, что первым стиснул его в объятиях.
- Я не один, - сказал штурман. На берегу мой матрос Александр Конрад...
- Сейчас и он будет здесь, - отозвался молодой моряк и, обернувшись, отдал команду: - Шлюпку на воду!
Кто-то переспросил взволнованно:
- Саша Конрад?.. Да ведь это же наш, архангельский.
Эти люди, перенесшие две суровых зимовки во льдах, потерявшие своего командира, отважного Седова, не торопились с расспросами. Они понимали, что пережил Альбанов в дороге. На "Фоке" у Альбанова не было знакомых, и все же моряки искренне радовались встрече, радовались, что он остался жив.
И штурман подумал о русском сердце, о том, как много в этом сердце отзывчивости и тепла, решимости и отваги.
Стремление к родным сердцам и было для Альбанова в пути живым, немеркнущим огоньком, источником воли к жизни.
Недели и месяцы ожидания не принесли вестей со "Св. Анны". Прошли годы и десятилетия. Но Арктика и до сих пор не раскрыла страницу той трагедии, которая разыгралась где-то далеко за Землей Франца-Иосифа, вблизи Северного полюса, в местах, в то время совершенно неведомых человечеству.
Только два человека, что донесли в порт отправления флаг своего корабля, рассказали часть этой трагической были и скромно поведали о своей непреклонной борьбе, о поразительной встрече у мыса Флоры...
Подобные жертвы и подвиги не бывают напрасны. И даже те неполные сведения о дрейфе "Св. Анны", которые принес Альбанов, сведения о неведомых просторах, из которых пришел этот человек несокрушимой воли, раскрыли перед наукой много арктических тайн.
