Норберт Мюллер - Вермахт и оккупация
В заключительный период оккупационного режима этот террор еще более усилился. Выражением этого явилось участившееся применение смертной казни за нарушения фашистских постановлений и распоряжений, например за уклонение от трудовой повинности или за попытку скрыться от фашистских органов. Непосредственно с этим был связан варварский произвол, чинимый специальными командами вермахта, ОС и полиции по отношению к тем, кто оказывал сопротивление проведению мероприятий по эвакуации.
Одним из самых больших преступлений, которые совершили оккупанты, уходя с советской территории, является убийство советских граждан, находившихся в тюрьмах и концентрационных лагерях оккупированных районов. При этом следует заметить, что таких тюрем и лагерей были многие сотни. Только на территории Латвийской ССР, например, функционировало 46 больших тюрем и 41 концентрационный лагерь различных видов и назначений. На Украине оккупанты создали в общей сложности 80 концентрационных лагерей. Но еще большим было число лагерей и тюрем в Белоруссии. В условиях террора оккупационных органов они, как правило, всегда были переполнены. Единственной «виной» находившихся в них заключенных, среди которых были женщины, дети и старики, часто было только то, что они жили в партизанских районах либо подозревались в поддержании связей с партизанами или подпольными организациями городов и предприятий. Как явствует из материалов Нюрнбергского процесса над главными военными преступниками, наибольшая часть этих тюрем и лагерей при отступлении фашистских оккупантов была ликвидирована путем уничтожения находившихся в них заключенных. Во многих городах или их окрестностях — например, в Минске, Орле, Умани, Жлобине — наступавшие советские войска находили тысячи убитых граждан, трупы которых фашисты в спешке своего отступления оставили либо вовсе неубранными, либо кое-как прикрытыми.
Сомнений нет, эти массовые убийства, жертвами которых непосредственно перед концом оккупационного режима стали еще десятки тысяч советских граждан, были совершены главным образом сотрудниками полиции безопасности и СД, в ведении которых находилось большинство тюрем и концентрационных лагерей. Но в массовых расстрелах принимали участие и военнослужащие вермахта. Нельзя не обратить внимание на то, что совершенные во время отхода фашистских войск преступления почти всегда происходили в прифронтовой полосе, то есть на территории, контролируемой непосредственно военными организациями. К этому следует добавить, что в приказе Гитлера от 8 марта 1944 г. относительно «комендантов городов-крепостей и районов обороны» говорилось, что им помимо собственно гарнизона подчиняются «все находящиеся в городе-крепости лица, военные и гражданские, независимо от их звания и служебного положения». Значение последнего факта, доказывающего соучастие военных органов в этих преступлениях, становится еще более понятным, если учесть, что часть массовых расстрелов была произведена именно в таких объявленных крепостями городах, как Минск, Умань, Витебск, Могилев, по прямым приказам соответствующих военных начальников. Как действовали некоторые из этих начальников, показывает пример коменданта города-крепости Могилева генерал-майора Эрдмансдорфа, по приказу которого в мае 1944 г. большая часть населения города была согнана на восточный берег Днепра для того, чтобы использовать людей в качестве живого прикрытия фашистских войск от наступающих частей Красной армии. Чтобы избавиться от заключенных концентрационных лагерей, оккупационные органы кроме массовых расстрелов использовали и другие, не менее варварские способы. В марте 1944 г. в районе Озаричи (Полесье, БССР) советские войска обнаружили расположенные в непосредственной близости от оборонительных позиций немецких войск три концентрационных лагеря, в которых находилось более 33 тыс. человек, в их числе кроме нетрудоспособных женщин и стариков почти 16 тыс. детей в возрасте до 13 лет. По приказу командующего 9-й армией генерала Харне, сменившего на этом посту Моделя, их согнали в прифронтовую полосу, предварительно отобрав и угнав на запад всех трудоспособных. В этих лагерях, два из которых находились в болотистом районе, люди в холодную погоду располагались на голой земле. Им не разрешалось ни разводить огонь, ни собирать хворост для подстилки. Было ясно, что для большей части женщин, стариков и детей такие условия в течение короткого времени могли стать причиной смерти. И все-таки этот способ уничтожения советских людей показался фашистским органам слишком медленным, и они приказали разместить в лагере больных сыпным тифом. Вскоре 7 тыс. заключенных оказались зараженными этой болезнью. Многие из них умерли. Дальнейшему уничтожению помешала Красная армия, выбросившая 19 марта фашистские войска из этого района. Но перед своим уходом оккупанты заминировали все подступы к этим лагерям.
Если рассматривать эти факты в связи с тем, что было проанализировано в предыдущих разделах, то станет совершенно ясно, что массовое истребление советского населения с момента нападения фашистских войск до их ухода с территории СССР осуществлялось планомерно, целеустремленно, при участии всех органов власти и в духе политики уничтожения, которую проводил фашистский германский империализм по отношению к социалистическому общественному строю. Если хотя бы приблизительно подсчитать число жертв этой политики, то предстанет поистине потрясающая картина. Только на Украине жертвами фашистского террористического режима стали 4,6 млн, на территории Белоруссии — 2,2 млн, в Эстонии — 125 тыс., в Латвии — 645 тыс. и в Литве — около 700 тыс. советских граждан (в том числе и военнопленные). А всего на оккупированной территории погибли почти 10 млн советских граждан. Еще несколько сот тысяч умерли на невольничьих работах и в лагерях смерти в Германии. Кроме того, в результате развязанной фашистами войны большие потери понесло и население советских тыловых районов. Только в осажденном Ленинграде умерли 630 тыс. человек. Таким образом, на долю СССР помимо колоссальных военных потерь приходится абсолютно большая доля жертв среди гражданского населения по отношению к жертвам, которые понесли страны, подвергшиеся нападению фашистского германского империализма. Огромные потери понесла Польша, где жертвами фашистской политики истребления стали 5,4 млн человек из числа гражданского населения. Более миллиона человеческих жизней стоила фашистская оккупация народам Югославии.
В рамках этой работы лишь упомянем, что, осуществляя свои планы истребления еврейского населения Европы, жертвами которых стали почти 6 млн человек, фашисты в период с ноября 1941 г. по 1943 г. вывезли из Германии, Польши и Чехословакии в оккупированные советские районы и там уничтожили десятки тысяч евреев.
Пока гитлеровские армии могли, ведя агрессивную войну против СССР, добиваться временных успехов, фашистские органы сравнительно мало заботились о том, чтобы как-то скрыть эти массовые убийства. Считалось достаточным собрать убитых в общие могилы и перекрыть подходы к соответствующим местам. После же поражения на Волге фашистское руководство, с беспокойством думая о возмездии и возможности раскрытия этих преступлений перед мировой общественностью, стало принимать интенсивные меры по устранению следов своих варварских деяний. В июне 1943 г. для этой цели по приказу Гиммлера начали создаваться специальные «зондеркоманды» из служащих полиции и СД. Ими руководил бывший начальник оперативной «зондеркоманды» 4а штандартенфюрер Пауль Блобель. В самих же лагерях уничтожения обязанности по ликвидации следов преступлений возлагались в первую очередь на лагерное начальство и охрану. Чтобы подготовить их к такого рода деятельности, в Яновском лагере, под Львовом, была создана специальная школа, в которой комендантам лагерей прививали практические навыки заметания следов. Начиная с весны — лета 1943 г. на всей оккупированной территории действовали команды эксгуматоров, которые с помощью экскаваторов или бульдозеров, но чаще используя военнопленных, арестованных и местное население, проделывали эту работу. В ряде крупных лагерей уничтожения, таких, как Колдышево (район Барановичей) или Малый Тростенец, были оборудованы крематории. В большинстве же случаев оккупанты ограничивались тем, что, сложив трупы и облив бензином, сжигали их. Таким образом только в окрестностях Харькова, Житомира и других украинских городов были сожжены десятки тысяч трупов советских граждан.
Но и этот метод не мог применяться повсюду — слишком много было мест, где совершались массовые убийства. Судя по одному из отчетов начальника немецкой полиции Ровненской области, только на подведомственной ему территории существовало около 200 таких мест, где нужно было заметать следы. Из-за быстрого продвижения Красной армии фашистские палачи все чаще попадали в цейтнот, поэтому во многих местах массовые могилы не уничтожались, а только углублялись, а затем засевались травой и засаживались кустарником. В иных случаях фашисты сбрасывали трупы в естественные или искусственно созданные углубления и затем засыпали их при помощи взрывов. Тысячи убитых советских граждан были погребены таким путем в штольнях близ Краматорска. Нередко подступы к массовым могилам минировались, чтобы затруднить последующее эксгумирование. Так же как и следы, фашистские органы стремились уничтожить свидетелей своих массовых преступлений: после выполнения работ военнопленных, заключенных и местных жителей они просто убивали. Со времени изгнания фашистских оккупантов с советской земли прошло уже около 30 лет. Но и сейчас там, как, впрочем, и в других странах, познавших ужасы фашистской оккупации, все время открываются новые следы их чудовищных злодеяний.
