Тайна сибирских орденов - Александр Антонович Петрушин

1-го Средне-Сибирского армейского корпуса, в том числе за подвиги, совершенные в ходе проведения Пермской наступательной операции (ноябрь 1918 — январь 1919 года), — генерал-майоры А.Г. Укке-Уговец, М.И. Мальчевский и Д.Н. Кузьменко, полковники Ю.Н. Щеткин и Е.И. Урбановский, капитаны И.И. Самойлов, Н.Н. Ластовский и Л.К. Гудимович, штабс-капитаны И.Г. Сивко, В.З. Баровиков, В.В. Ря­занов, В.Г. Салатко-Петрищев и П.Н. Соколов, поручики А. Богомолов, И. Береснев, Я. Игнатов, П. Казаков, М. Любимцев, А. Туган-Барановский, И. Литовченко и А. Струнге, подпоручики И. Лютиков и А. Мель­ников, прапорщики Н. Богданов, Д. Воронцов, В. Боровский, И. Ка­чалов, А. Чечкин, Н. Шипаков, А. Юрмазов и М. Герасимов, за боевые отличия на Восточном (Прибайкальском) фронте в июле — августе 1918 года — поручики А. Чуклин и В. Тихонов, подпоручик Р. Абель (по­смертно) и прапорщик И. Юферов.

Тогда же 61 нижний чин 3-й Сибирской (Иркутской) стрелковой ди­визии и прикомандированных к ней частей был награжден Георгиевски­ми крестами. Особого упоминания заслуживали младший унтер-офицер 9-го Иркутского Сибирского стрелкового полка С. С. Кудрявцев и стар­ший унтер-офицер 10-го Байкальского Сибирского полка С.И. Ткачен­ко, получившие за бои в Прибайкалье Георгиевские кресты I степени и ставшие таким образом полными георгиевскими кавалерами[5].

Военный министр барон А.П. Будберг записал в своем дневнике: «Лавры Пермской победы вскружили всем головы, посыпались награ­ды, на фронте имеется уже несколько кавалеров Св. Георгия III степени; бывшие штабс-капитаны сделались генерал-лейтенантами...»[6]

Так что Колчак считал излишними сомнения своих соратников по Бе­лому движению о моральной стороне награждений в Гражданской войне.

Для самого адмирала также нашелся знак ордена Св. Георгия III сте­пени, и на последних фотографиях он снят уже с этой наградой.

Изготовленные к тому времени, но упраздненные ордена «Освобо­ждение Сибири» и «Возрождение России» приобщили к доставшемуся Колчаку золотому запасу России, хранили не в Омске, а в церковных кладовых Тобольска вместе с драгоценной храмовой утварью.

По этой причине исследователь истории наград Белого движения Пашков заметил, что «сведения об этих орденах скудны и надо пола­гать, не особенно достоверны». Сначала автор книги «Ордена и знаки отличия Гражданской войны 1918—1922 годов» сообщает, что «ордена учредил адмирал Колчак в июле 1919 года», а затем высказывает пред­положение, что «они были придуманы во времена Сибирской директо­рии, но с падением ее и переходом власти к Колчаку последним сохране­ны». Другие историки утверждают, что ордена были учреждены осенью 1918 года Временным Всероссийским правительством (Директорией), а в июне 1919 года Колчак ввел «новый статут». Существует также мне­ние, что к появлению ордена «Освобождение Сибири» имела отношение «специальная комиссия из 36 георгиевских кавалеров, созданная еще осе­нью 1918 года при Сибирской армии генерала Гришина-Алмазова»[7].

В официальной печати Верховного правителя России Колчака ор­ден «Освобождение Сибири» упомянут в последний раз 27 июня 1919 года.

Современные кладоискатели часто путают ценности Сибирского белого движения с так называемым золотом Колчака.

Вопреки расхожему мнению, «правительство рабочих и крестьян», пришедшее к власти в России после Октябрьского переворота 1917 года, вовсе не было нищим, так как получило богатое наследство от «прокля­того прошлого». Накануне Первой мировой войны золотой запас Рос­сийской империи достигал 1 миллиарда 835 миллионов золотых рублей. Учитывая, что 1 золотой рубль равнялся 0,774235 грамма золота, это со­ставляло 1420 тонн 721 килограмм золота. На 1 миллиард 695 миллионов рублей золото хранилось в Государственном банке, а на 140 миллионов рублей было депонировано за границу. Да в обращении находилось золо­той монеты разного достоинства на 494 миллиона рублей. Масса золота в стране превышала массу бумажных ассигнаций, вследствие чего россий­ский рубль был самой твердой свободно конвертируемой валютой в мире.

После начала войны император Николай II Романов в залог оплаты военных поставок и в целях сохранения опрометчиво вывез большую часть государственного золотого запаса в иностранные банки. Только в кладовые Bank of England с октября 1914 по январь 1917 года сначала через Архангельск, а потом через Владивосток по секретным финансо­вым соглашениям было отправлено пять «золотых караванов» общей стоимостью 68 миллионов фунтов стерлингов (637 миллионов 710 ты­сяч золотых рублей). Плюс Временное правительство А. Ф. Керенского в оплату военных поставок в октябре 1917 года вывезло в Швецию золо­то на сумму 4 миллиона 850 тысяч рублей. Таким образом, две трети зо­лотого запаса Российской империи на сумму 2 миллиарда 503 миллиона золотых рублей навсегда остались в банках Великобритании, Франции, Японии, США и Швеции.

Остаток царского золота — 852 тонны 500 килограммов на сумму 1 миллиард 101 миллион 100 тысяч рублей — достался большевикам, кои вывезли его вглубь России: в Пермь, Нижний Новгород, Екатеринбург и Казань. 7 августа 1918 года в Казани золото в слитках, золотых издели­ях и монетах на сумму 651 миллион 500 тысяч золотых рублей было за­хвачено отрядом подполковника В. О. Каппеля, будущего колчаковского генерала, и перенаправлено в Омск в распоряжение адмирала Колча­ка. Верховный правитель России израсходовал на закупку оружия, бо­еприпасов и военного снаряжения 162 тонны 600 килограммов золота на сумму 210 миллионов золотых рублей. Часть золота (32 тонны 800 ки­лограммов) похитил в октябре 1919 года в Чите атаман ГМ. Семенов, 13 ящиков с золотом на сумму 780 тысяч золотых рублей в январе 1920 года пропали между станцией Зима и Иркутском, часть незаконно присвоили японцы. Остаток в 29 пульмановских четырехосных вагонах (на 414 миллионов 254 тысячи золотых рублей), который легионеры Чехословацкого корпуса сопровождали вместе с адмиралом Колчаком во Владивосток, был блокирован под Иркутском красными партизан­скими отрядами.

4 января 1920 года Колчак, потерявший поддержку сибиряков, сло­жил с себя полномочия и подписал указ об утверждении генерала Де­никина Верховным правителем Российского государства, а всю полноту власти в Сибири и на Дальнем Востоке передал атаману Семенову.

Еще через десять дней белочехи, отступавшие по Транссибу, чтобы отплыть из Владивостока на родину, выдали на станции Иннокентьевской оппозиционному Политическому центру Колчака и председателя Совета министров