Джон Мэн - Чингисхан
Шли годы. Белые юрты переезжали с места на место, как передвижное святилище, пересекая Гоби туда и сюда, к горам Ал тая на западе, к восточным степям и к полупустыням Ордоса, пока часть из них не обосновалась на одном месте, превратив шись в храмы для особых ритуалов. Это было на восточном краю Ордоса, в местности, богатой водой, прекрасными луга ми, где олени грызли зеленые листья на разбросанных тут и там деревьях. Тогда потомки тех, кого назначили хранить Бе лые юрты, стали придумывать истории и менять названия, по ка через несколько поколений им не стало казаться, будто и в самом деле в этих местах застряла повозка с телом Чингиса и будто Чингис именно здесь хотел быть похоронен, - будто он похоронен здесь, хотя никто не знает точного места. Поверья и ритуалы стали украшаться деталями традиционных тибетских и китайских культов. Когда оставшиеся Белые юрты, теперь уже признано, в общем количестве восемь, окончательно ос тановились в одном месте — это произошло в пятнадцатом
324
столетии, - это место назвали нынешним именем Эдсен Хо- ро, Ограда Господина.
К этому времени, как можно почерпнуть из рассказов очевидцев X I X века, каждая из юрт, весьма возможно, имела свое особое назначение. Одна была для Чингиса и его пер вой жены Буртэ, в ней стоял черный стол, служивший алта рем, ларец и различные предметы — подставка для масляной лампы, маленький горшочек с драгоценными камнями и зерном, символизирующими богатство, зеркало для наблюдения за Монголией, разноцветные ленты, означающие регионы и народы империи, древко стрелы, составленное из тринадца ти частей (Чингис принадлежал к тринадцатому поколению своей семьи и стал героем в тринадцать лет). Другая юрта бы ла для его второй жены, третья для священной белой лошади, воплощение которой выбирали каждый год и привязывали к «Золотой колоде (коновязи)» во время главной церемонии поклонения. Номер четыре, что очень странно, предназнача лась для Гурбелчин, царевны, которая, по одной версии ле генды, порезала Чингиса и бросилась в Желтую реку, а по дру гой — они любили друг друга, и она утопилась с горя. Пятая юрта отводилась для ведра с кобыльим молоком, сделанного из сандала, копии подлинного ведра, куда Чингис собирал молоко 99 божественных кобыл пред выходом в поход. Юр ты шестая, седьмая, восьмая хранили его лук, седло, золотые, серебряные вещи и драгоценные камни.
За храмом и ритуалами наблюдал и наблюдает особый клан, который называют Черными шапками. Члены клана ут верждают, что происходят от 500 семей, которые после смерти Чингиса были назначены хранителями Белых юрт. Это утверждение скорее фольклор, чем история, наряду с другими, например о том, что эти семьи — потомки Чинги- совых полководцев, иногда говорят — двух, иногда — девя ти. Один из этих Черных шапок, Суриху, рассказывал Риху Су, автору великолепной монографии «Мавзолей Чингисха на и племя его хранителей»:
525
ДЖОН МЭН
ЧИНГИСХАН
Когда Чингисхан готовился уже перейти в мир иной, наш предок, Борчу, стоял у его изголовья. Он очень печалился и рыдал: «Что будет, когда умрет Великий хан? Что будет с моими потомками?» Наконец Чингис сказал: «После моей смерти твои потом ки будут жить со мной, поколение за поколением». Вот так это дело было поручено Борчу. Когда Чингисхан умер, мы, потомки Борчу, стали заниматься приношениями и охранять Мавзолей. И эти обязанности продолжаются без перерыва. Я тридцать де вятое поколение семьи Борчу.
Какова бы ни была правда о Черных шапках, но они стали элитой, их освободили от налогов и военной повинности, разрешили получать деньги со всех монгольских земель, что они и делали, соединяя эмоциональный шантаж с чистосер дечием, как это делали продавцы индульгенций и отпуще ния грехов в средневековом христианстве. Так продолжалось на протяжении 700 лет.
Столетиями эти функционеры, согласно закону, что бю рократические группы всегда имеют тенденцию к усложне нию, делились на подгруппы и вырабатывали для каждой новой подгруппы специфические обязанности, столь же мистические и тривиальные и столь же ревностно храни мые и защищаемые, как у средневековых гильдий или проф союзов красильщиков, с той разницей, что у хранителей Бе лых юрт они были древнее и намного священнее. Это были, конечно, одни мужчины, и все обязанности переходили по наследству от отца к старшему сыну. Что-либо подобное трудно себе представить. Ну, к примеру, попробуйте пред ставить себе старую семью наследственных типографских наборщиков, которая может проследить свою генеалогию за несколько столетий и которая к тому же проникнута до мозга костей мыслью, что члены семьи занимаются этим делом только потому, что выполняют долг, возложенный на них богом-царем-предком.
Есть две линии поколений, которые пошли от двух Чин- гисовых полководцев, Борчу и Мухали (лучше не вникать в подробности, как эти утверждения соотносятся с девятью
полководцами и 500 семьями). В соответствии с этим объяс нением потомки Борчу были среди тех, кто отвечал за Мавзо лей и проводимые в нем церемонии. Вторая группа — потом ки Мухали, и в их обязанности входило хранить военные штандарты — пики с косматыми хвостами яков, прикреплен ными под самым наконечником, и вести церемонии в их честь. В обеих группах наблюдалось разделение труда между более мелкими подгруппами, а также индивидами, отвечав шими за мельчайшие детали ритуала — содержание в порядке колокольчика с конской сбруи, строгий этикет, чтение молитв, чтение указов, раскладывание приношений, руководство церемониями со спиртным, варка баранов, ношение фонарей, закалывание лошадей и назначение смены караула. С XVI века оригинальные шаманские ритуалы уступали место буддийским. Чингис стал воплощением бодисатвы (или «Будущего Будды») Ваджрапани, Носителя грома, кото рый в тибетской мифологии борется с демонами, защищая буддизм. Ритуалы разбивались на серию в 30 ежегодных цере моний с четырьмя великими праздниками, самый великий из них — каждую весну. Каждый ритуал состоял из пения, мо литв и инкарнаций, многие начинались словами, которые, измените только имена, могут читаться христианскими свя щеннослужителями:
Неборожденный Чингисхан,
Рожденный волей священного неба,
Тело Твое небесного имени и ранга,
Ты, взявший на себя верховенство над народами мира...
Власть, собственность, действия, внешность, жены, дети, кони, пастбища — все призывается в поддержку благослове ния Господня для преодоления препятствий низвержения, демонов, изгнания болезней, ошибок и раздоров.
Возьмем одну из многих церемоний. Она проводится раз в год перед главным ово, священной кучей камней на самой высшей точке холма. Ее проводят в память Золотой Колоды, к которой Чингис привязывал своего коня, коня белоснеж-
326
327
ДЖОН МЭН
ЧИНГИСХАН
ного, такого, каким дозволяют сегодня бродить по храму. Го ворят, что однажды вор увел такую лошадь и в наказание простоял всю ночь с вросшими в землю ногами в качестве «Золотой Колоды» с привязанной к нему лошадью. После этого обязанностью одного определенного человека стало представлять одну ночь эту «Золотую Колоду». Приходят лю ди и кидают в него монетами. Потом из храма приносят молоко и 99 раз окропят им землю, пользуясь особой ложкой с дырками. Священник смотрит, какой рисунок получается на земле — его называют «Цветком Богов», и по нему предска зывает, будут ли хорошими пастбища и здоровым ли будет скот. Затем после церемонии человека освобождают, он от дает лошадь, быстро собирает монеты и убегает, а люди в знак ритуального осуждения кричат ему вслед: «Держи вора!» Часть этой церемонии уходит корнями в традицию, описанную Марко Поло во времена Хубилая:
Вы должны знать, что Каан держит огромный табун белых коней и кобыл, их у него больше 10 000 и все чисто белые без единого пятнышка... Так вот, 28 августа Господин, как мне рассказывали, выезжает из Парка (в Шанду), у всех лошадей собирают молоко и разбрызгивают по земле по повелению Идолопоклонников и их священнослужителей, которые говорят, что очень хорошо раз брызгивать это молоко по земле каждое 28 августа, чтобы Земля и Воздух, и Вероломные Боги получили свое, а также духи, насе ляющие Воздух и Землю. И таким образом эти существа будут ох ранять Каана и его детей, и его жен, и его народ, и его имущество, и его скот, и его лошадей, его зерно и все, что есть у него.
Этот ритуал, как и все остальные, со временем изменился. Никто теперь не стоит ночью со вкопанными ногами. Вме сто него пятьдесят лет назад в землю врыли настоящий столб. Денег никто не кидает, и никто не кричит «Держи во ра!». Сегодня дети и взрослые бегают туда-сюда между стол бом и ово, брызгая молоком на бревно и вспоминая старин ный добуддийский ритуал.
