Виктор Прудников - Катуков против Гудериана
Левый фланг армии был надежно прикрыт, на правом же немецкие войска не проявляли особой активности. Обстановка, как видим, благоприятствовала развитию операции и вглубь и вширь.
Наступала на Коломыю 1–я гвардейская танковая бригада полковника Горелова. Впереди шла группа танков — девять «тридцатьчетверок» — и десант автоматчиков под командованием капитана В.А. Бочковского. Капитан молод, ему шел двадцать первый год, но он уже успел отличиться в боях на Брянском, Калининском, Воронежском и 1–м Украинском фронтах, дважды был ранен, награжден орденами Красного Знамени, Красной Звезды, медалью «За отвагу».
Форсировав Днестр и совершив 27 марта 50–километровый марш, танки Бочковского атаковали Коломыю. Город оборонял 41–й пехотный полк 20–й венгерской моторизованной дивизии. Были здесь и немецкие части. Прорвавшись к центру, танкисты столкнулись с организованной противотанковой обороной. Обойдя ее с севера, Бочковский разгромил и этот очаг сопротивления. 28 марта противник отступил.[266]
В результате решительных действий советских танкистов были перерезаны восемь шоссейных и железных дорог, идущих через Коломыю в Карпаты и Станислав. Захвачены огромные трофеи. Венгерские войска потеряли важные коммуникации, по которым осуществляли подвоз продовольствия и боеприпасов.
Капитан Бочковский был представлен к званию Героя Советского Союза.[267]
Подписывая наградной лист, командарм Катуков с удовольствием отметил:
— Вполне заслуживает этого звания!
Выход войск 1–го Украинского фронта к Черновцам и Коломые позволил основательно потрепать крупную проскуровско—каменецподольскую гитлеровскую группировку. Но некоторым ее частям, окруженным в районе реки Збруч, удалось прорваться на запад. Эти части потом доставили немало неприятностей 1–й танковой армии.
А пока Дремов, получив приказ командарма, старался главными силами развить наступление на станиславском направлении. Ударить по Станиславу решено было с трех сторон. Вначале все шло нормально. Утром 28 марта части 19–й и 21–й гвардейских механизированных бригад овладели Тлумачом и Тысменницей, на следующий день подошли к Станиславу. Войска 7–го венгерского армейского корпуса были потеснены. Однако командиры танковых полков не стали прорываться в город, а остановились в ожидании подхода стрелковых частей, замешкавшихся на переправе через Днестр.
Тем временем сначала венгерские, затем и немецкие войска перешли в контратаки, обрушив мощные удары на подошедшую со стороны Черткова 1–ю гвардейскую танковую бригаду. Хотя танкам Горелова и удалось пройти по улицам Станислава, но и они вынуждены были отступить: противник бил по ним фаустпатронами.
Потеря внезапности атаки, несогласованность действий танковых и пехотных подразделений привели к тому, что город взять не удалось.
Дремов доложил командарму:
— Противник теснит наши части!
Катуков ответил:
— Немедленно восстановить положение!
Отдавая приказ, командарм, видимо, не располагал полной информацией об обстановке в 8–м гвардейском механизированном корпусе, а может быть, надеялся на чудо. Чудес, однако, на войне не бывает. Сила побеждает силу.
Впоследствии Дремов писал: «Вернуть утраченные позиции на флангах было уже невозможно из—за понесенных потерь и растянутости частей корпуса по фронту. У нас мало осталось мотопехоты и еще меньше танков. В бригадах не больше восьми—десяти машин. Положение было серьезным. Немцы уже форсировали Днестр в районе села Нижний и пытались на ряде направлений теснить наши боевые порядки».[268]
Не радовал успехами и Гетман. Он тоже отводил свои войска, маневрируя немногочисленными резервами. Правда, ему вскоре удалось закрепиться на занятых рубежах и даже направить 44–ю гвардейскую танковую бригаду Гусаковского на оказание помощи 40–й армии по захвату Хотина. 3 апреля город был взят.[269]
В дальнейшем события на Заднестровском плацдарме развивались еще более стремительно, 1–я танковая армия немцев, окруженная северо—восточнее Каменец—Подольска, начала прорываться на запад в направлении Бучач, Подгайцы, ломая внутренний фронт. 4 апреля 9–я и 10–я танковые дивизии СС из группы армий «Юг» нанесли удар по внешнему фронту в районе Подгайцы, смяли оборону 18–го стрелкового корпуса 1–й гвардейской армии и устремились к Бучачу навстречу выходящей из окружения своей группировке.
Командование 1–го Украинского фронта считало, что немцы обязательно двинутся на юг, к Днестру, поэтому старалось 1–й танковой армией поглубже охватить противника на рубеже Залещики, Черновцы, Коломыя.
Г.К. Жуков впоследствии писал: «Сейчас, анализируя всю эту операцию, считаю, что 1–ю танковую армию следовало бы повернуть из района Чертков — Толстое на восток для удара по окруженной группировке. Но мы имели тогда основательные данные, полученные из различных источников, о решении окруженного противника прорываться на юг через Днестр в районе Залещиков. Такое решение казалось вполне возможным и логичным».[270]
В связи с создавшейся обстановкой Катуков отдает приказ командирам корпусов — Дремову и Гетману — с приданными им стрелковыми частями продолжать прочно удерживать рубежи, частью сил к утру 6 апреля 1944 года переправиться на северный берег Днестра в районе Устечка, нанести удар в направлении Толстое — Базар, во взаимодействии с частями 1–й гвардейской армии, 4–й гвардейской танковой армии и 38–й армии разгромить и уничтожить окруженную группировку противника.[271]
В эти тревожные дни Катуков не покидал войска, находящиеся на передовой. По пути в корпус Дремова его догнала приятная весть — приказ о присвоении ему звания генерал—полковника.
7 апреля в районе Бучача соединились части 1–й танковой армии немцев, прорвавшиеся из окружения, и станиславской группировки. Это значительно осложнило положение на фронте. Гитлеровские войска, прижимаясь к Днестру, пытались прорваться к переправам. Отбиваться приходилось с большим трудом.
В армии у Катукова оставалось не более сотни исправных танков, но часто случалось так, что и заправить их было нечем: базы, находящиеся в Черткове и Копычинцах, отрезаны противником. Катастрофически сокращались боеприпасы и продовольствие. Вся надежда на транспортную авиацию. Распорядительный генерал Коньков уже налаживал снабжение армии по воздуху. Каждую ночь транспортные самолеты садились в Коломые, доставляя все необходимое, забирая обратным рейсом больных и раненых.
В непрерывных боях армия понесла большие потери, ослабла. Она нуждалась в помощи. Катуков обращается к Жукову, объясняет сложившуюся ситуацию. Вскоре командующий фронтом прислал 399–й гвардейский тяжелый самоходно—артиллерийский и 72–й гвардейский тяжелый танковый полки. Это — 16 самоходок «ИСУ–152» и 10 танков «ИС–2».[272]
Когда 20 апреля гитлеровские войска двинулись на Городенку, Катуков поставил их на угрожаемых участках. Из 48 гитлеровских танков, подошедших к селам Незвиско и Герасимову, осталось восемь. Остальные были уничтожены огнем самоходок и тяжелых танков.[273]
Силы противника иссякали, и в штаб фронта от Шалина шли короткие донесения: «Противник в течение 24.04.44 активных действий не проявлял, ограничиваются артминометным огнем по порядкам наших войск. Авиация (20–60 самолетов) бомбила районы Жукув, Хацымеж, Бортники, Юзефувка».[274]
Было и настораживающее донесение, адресованное непосредственно Г.К. Жукову:
«Противник в 8.00 26.04.44 силами до пехотной дивизии при поддержке 70–80 танков наступал в южном и юго—восточном направлениях, пытаясь прорвать оборону наших войск и развить успех в общем направлении на Обертын.
Все атаки противника успеха не имели. На отдельных участках фронта ценою больших потерь удалось вклиниться в нашу оборону. Особенно отмечается активность действий минометов противника.
Авиация противника в течение дня в полосе армии не появлялась. Катуков, Попель, Шалин».[275]
Постепенно обстановка менялась в пользу советских войск. К рубежам, удерживаемым 1–й танковой армией, стали подходить стрелковые дивизии 38–й и 18–й армий, в район Колоши выдвинулись две механизированные бригады и танковые полки 4–й гвардейской танковой армии, усилена была и наша авиация, положившая конец господству гитлеровской авиации.
В начале мая 1944 года гитлеровские войска прекратили атаки и перешли к обороне. Можно было с уверенностью сказать: 1–я танковая армия выстояла в тяжелейших боях. Катуков отмечал: «В Черновицко—Прикарпатской операции 1–я танковая армия в период оборонительных боев удерживала, совместно с приданными корпусами 38–й армии, фронт до 400 километров, имея главные силы танкового и механизированного корпусов на направлении главного удара противника из района Станислава».[276]
