Виктор Прудников - Катуков против Гудериана

Катуков против Гудериана

Виктор Прудников

ОТ АВТОРА

Нельзя сказать, что в нашей литературе, как и литературе мировой, теме Великой Отечественной войны мало уделялось внимания. Ей посвящены горы книг, монографий, статей, очерков, многие из них писались в годину тяжелых испытаний. Еще до окончания боев, когда Берлин оказывал ожесточенное сопротивление и фашистская Германия не была повержена, в армейские штабы и управления войсками поступила директива ЦК ВКП (б) с указанием необходимости обобщить боевой опыт частей и соединений Красной Армии. Работа началась незамедлительно.

В конце 50–х и особенно в 60–80–х годах появилась масса мемуарной литературы, от которой впоследствии ломились книжные полки наших библиотек.

Нашему читателю хорошо известны мемуары советских полководцев и флотоводцев — маршалов, адмиралов, генералов — Г.К. Жукова, П.И. Батова, К.К. Рокоссовского, Н.Н. Воронова, И.С. Конева, А.М. Василевского, К.С. Москаленко, С.Е. Захарова и десятков других. Но даже маршал Жуков, с авторитетом которого считались в СССР и считаются теперь в России и странах СНГ, не мог в силу ряда объективных причин правдиво отразить отдельные исторические моменты Великой Отечественной войны. Уже после ухода из жизни Георгия Константиновича в печати появились дополнительные странички к «Воспоминаниям и размышлениям», опубликованные ближайшими его родственниками.

В том же ключе написана книга маршала бронетанковых войск М.Е. Катукова «На острие главного удара». Михаил Ефимович начал войну полковником, командиром танковой дивизии, закончил генерал—полковником, командующим 1–й гвардейской танковой армией, стал дважды Героем Советского Союза. Кому как не ему знать о массовом героизме советских людей, но тем не менее и в его работе прослеживается все тот же стереотип. Нет смысла спорить по поводу героизма фронтовиков: он проявлялся везде и всюду. Но героизм говорит лишь о характере войны, ее жестокости, но ни в коей мере не раскрывает тайн войны.

Известно, что решающую роль на полях сражений в годы Великой Отечественной войны играла техника: танковые и моторизованные войска, авиация и артиллерия. Выигрывала та сторона, у которой они были лучше, качественнее.

Успех зависел, безусловно, и от людей, управлявших техникой, организовывавших ее использование, умевших «сколачивать» штабы, боеспособные части и соединения. Не случайно, например, во главе танковых соединений оказались в СССР — Катуков, Лелюшенко, Богданов, Кравченко, Гетман, Кривошеин, в Германии — Гудериан, Готт, Клейст, Рейнгардт, Гейер, Хейнрици, Вайзенбергер.

Доподлинно известно: если надо было остановить противника, осуществить прорыв на каком—нибудь участке фронта, Сталин направлял туда Катукова, Гитлер, соответственно, — Гудериана.

Особое доверие Сталина к Катукову, а Гитлера — к Гудериану породило у автора мысль проследить за ходом военных действий на тех участках фронтов, где частями и соединениями командовали эти военачальники. Генералам никогда не приходилось встречаться — ни до войны, ни после разгрома Германии, но они постоянно соперничали, вели, если можно так сказать, незримый бой, начиная с сентября 1939 года и до окончания войны: оба участвовали в разгроме Польши, в битвах под Москвой и Курском, на берегах Вислы и Одера, на заключительном этапе войны — в боях за Берлин.

Автор посвящает эту работу тем, кто пал на полях сражений, и тем, кто выжил в адском горниле войны, тем, кого помнят и кто давно забыт, несмотря на заслуги перед Родиной.

ПРОЛОГ

Раннее утро 15 мая 1945 года было тихим и безветренным. Солнце взошло, и его косые лучи касались тополей, в которых утопал пригород Берлина — Целлендорф.

Жизнь в его кварталах начала пробуждаться. Первыми на улицах появились торговцы: через час—другой им предстояло открывать свои торговые заведения — лавочки и магазины.

Война обошла Целлендорф стороной. Здесь не видно привычных воронок от бомб и снарядов, разрушенных зданий и битого кирпича, грудами лежавшего на проезжей части дорог. Союзники не бомбили юго—западную часть Берлина. По предварительному договору Целлендорф должен был входить в английскую зону оккупации. Бомбовым ударам подвергался весь восточный сектор Берлина. Тут уж союзники старались вовсю.

В лесных массивах недалеко от Берлина размещалась 1–я гвардейская танковая бригада 8–го гвардейского механизированного корпуса 1–й гвардейской танковой армии. После капитуляции гитлеровской Германии соединения танковой армии были выведены из Берлина. Уже более недели не стреляли пушки, танки не штурмовали укрепления врага — доты и дзоты, уличные заграждения и баррикады, пехота не ходила в яростные штыковые атаки, автоматчики не «выкуривали» из подвалов «фаустников». И люди, и военная техника отдыхали после напряженных лет войны.

До побудки в военном лагере 1–й гвардейской танковой бригады оставались считаные минуты. У палаток и землянок, оборудованных умельцами из хозяйственного взвода, находились старшины и офицеры. Тут же стоял комбриг полковник Иван Никифорович Бойко, посматривая на часы.

С сигналом «Подъем!» начинался у бригады новый мирный день. День особый: ожидался приезд командующего армией дважды Героя Советского Союза генерал—полковника М.Е. Катукова. Бойко узнал о приезде командарма от начальника штаба армии генерал—лейтенанта М.А. Шалина, с которым разговаривал по телефону в конце прошлого дня.

К встрече готовились все подразделения, каждый боец и командир. Готовился и сам командарм. Для него 1–я гвардейская бригада — соединение особое. И не только потому, что награждено орденами Ленина, Суворова, Кутузова, Богдана Хмельницкого, награждено заслуженно, а потому, что оно прошло вместе с ним боевыми дорогами от Мценска до Берлина.

Утром из Берлина в сопровождении мотоциклистов и броневика с охраной вышли машины и взяли направление на юг. Еще кое—где дымились развалины поверженного города. Вдоль дорог работали саперы, расчищая проезды и проходы от мин и снарядов, растаскивали колючую проволоку и другие заграждения. Там, где они прошли, ставились примелькавшиеся таблички с надписью: «Проверено. Мин нет!»

Рядом с саперами трудились немцы — несколько групп пожилых рабочих, одетых кто во что горазд. Они разбирали завалы разрушенных зданий.

После прекращения боев берлинцы сумели много сделать по расчистке дворов и улиц. Труднее всего давалась организация продовольственного снабжения населения. Несмотря на принятые советским командованием меры, продуктов в городе все равно не хватало. Часто можно было видеть такую картину: у дымящихся солдатских кухонь выстраивались длинные очереди. Женщины, старики и дети, держа в руках котелки, чашки, а то и просто консервные банки, терпеливо ждали, пока повар, сердобольный советский солдат, нальет в них горячего супа.

— Оживает Берлин, — произнес командарм, кивком головы указывая на бесконечный поток людей, идущих по обочине дороги. Многие везли тележки с нагруженным нехитрым домашним скарбом. — А то ведь еще несколько дней назад улицы города были совсем пустынны, словно все вымерло вокруг.

Шофер, не отрывая взгляда от дороги, отозвался:

— Так Геббельс, товарищ генерал—полковник, на всю Германию кричал, что большевики уничтожат всех поголовно, даже малых детей. А они вон — хлебают суп, уписывают кашу за обе щеки и радуются, что остались живы.

Машины, набирая скорость, выскочили за городскую черту. Серой лентой стлалось широкое шоссе, на котором лишь местами зияли воронки от разорвавшихся бомб и снарядов. Вскоре показался лагерь 1–й гвардейской танковой бригады.

На лесной опушке выстроились боевые машины, как на параде, колесо к колесу, гусеница к гусенице. В четком строю стояли экипажи, гвардейское знамя колыхалось на ветру.

«Мерседес» застыл на правом фланге, рядом остановилась машина члена Военного совета Попеля.

Комбриг Бойко подал команду:

— Смирно! Равнение направо!

Приняв рапорт, командарм пошел вдоль строя, внимательно вглядываясь в лица солдат и офицеров. Все они — механики—водители, башенные стрелки, командиры танков — еще недавно штурмовали городские кварталы Берлина, рискуя в последнем бою погибнуть от фашистских пуль и осколков разорвавшихся снарядов.

В центре поляны уже стоял невысокий стол, покрытый кумачом. Возле него хлопотал Попель, готовясь к церемонии награждения. Офицер отдела кадров вынул из портфеля необходимые документы, коробочки с орденами и медалями.

Катуков произнес короткую речь:

— Товарищи бойцы и командиры! Дорогие первогвардейцы! Сегодня мне выпала почетная миссия вручить вам боевые награды в особых условиях, в условиях мира. Вы честно сражались, как подобает солдатам, громили противника везде и всюду, шли вперед, не страшась смерти, теряли боевых друзей и товарищей. Наш путь пролег от Орла до Берлина. Такое не забывается!