Виктор Прудников - Катуков против Гудериана
Представитель Генштаба при 1–й танковой армии подполковник Баранов докладывал 22 февраля 1944 года генерал—полковнику С.М. Штеменко о том, что своевременные меры, принятые командармом Катуковым, помогли избежать больших неприятностей в тот момент, когда гитлеровские войска пытались окружить армию под Винницей, «части вышли почти без потерь, выведена вся материальная часть».[258]
4 марта началась Проскуровско—Черновицкая наступательная операция. К этому времени уже были освобождены многие города Украины, в том числе Житомир, Бердичев, Луцк, Ровно, Казатин, Белая Церковь, Кировоград, Кривой Рог, Никополь. Создавались условия для полного освобождения Украины.
В планах 1–го Украинского фронта армии Катукова отводилась роль основной ударной силы при прорыве обороны противника в период наступления на Тернополь и Каменец—Подольский. Ей предстояло с рубежа Великие Борки — Колодзеевка, совместно с 60–й армией генерала И.Д. Черняховского, сломить сопротивление противника и к исходу первого дня операции овладеть рубежом Теребовля — Гримайлов, к исходу второго дня — рубежом Чертков — Пробежна и к исходу третьего дня форсировать Днестр и овладеть рубежом Городенка — Залещики — Окно, а передовым отрядом освободить Черновцы.[259]
С выходом в район Черновиц 1–я танковая армия рассекала вражеский фронт и создавала главным силам 1–го и 2–го Украинских фронтов условия для окружения и разгрома 1–й немецкой танковой армии. Наши войска выходили к Карпатам.
Командующим 1–м Украинским фронтом с 1 марта 1944 года был утвержден Маршал Советского Союза Г.К. Жуков. 29 февраля генерал армии Н.Ф. Ватутин по пути из штаба 13–й армии в 60–ю на окраине села Милятын был тяжело ранен. Позднее, 15 апреля, скончался в киевском госпитале.[260]
17 марта корпуса Дремова и Гетмана сосредоточились в выжидательном районе, 31–й танковый корпус генерала Григорьева снова забрали из армии для выполнения других задач. Пока никто не знал, когда последует приказ о наступлении. Но армия изготовилась к прыжку, она ждала. Катуков постоянно держал связь с командованием фронта, соседями — командующим 4–й гвардейской танковой армией Д.Д. Лелюшенко, командующим 60–й армией И.Д. Черняховским, с другими частями, приданными армии.
В штабе еще раз уточнялись сведения о противнике, о дивизиях, действующих перед фронтом 1–й танковой армии. Разведка и на этот раз не подвела. Заместитель Соболева подполковник В.А. Дубинский не зря гонял «У–2» по армиям фронта, собирая информацию о немецких войсках. Каждой дивизии — танковой и пехотной — paзвeдoтдeл мог дать исчерпывающую характеристику.[261]
Наконец ожидание кончилось. 21 марта армия перешла в наступление. Утро выдалось туманным, сырым. После артиллерийской подготовки обработку переднего края противника начала штурмовая авиация 297–й авиационной дивизии. Катуков с волнением следил за тем, как мотопехота преодолевала первую линию обороны противника.
Стремительный удар по гитлеровцам — и образовалась брешь шириной в 10 километров по фронту. В нее хлынули танковые и пехотные соединения. Войска выдерживали высокий темп наступления. За два дня пройдено до 50 километров, освобождено много населенных пунктов. Пробитая брешь в немецкой обороне была расширена до 60 километров, разорван надвое фронт 4–й немецкой танковой армии.
Весенняя распутица хотя и сдерживала наступление армии, тем не менее она продвигалась достаточно быстро. Передовые танковые отряды избегали фронтальных атак опорных пунктов противника, обходили их стороной, осуществляя широкий маневр на поле боя.
Все внимание командарм сосредоточил на том, чтобы как можно быстрее вывести войска к Днестру и форсировать реку. Г.К. Жуков предписывал армии: «Помните важность стоящих перед вами исторических задач. Обходите противника, окружайте его, не ввязывайтесь в длительные бои с его арьергардами».[262]
Как только подвезли горючее и произвели дозаправку танков, Катуков отдал приказ командиру 1–й танковой бригады Горелову следовать в район Устечка, чтобы захватить мосты и держать их до подхода главных сил.
На пути к Днестру бригада столкнулась с огромной автоколонной — тылами 7–й танковой дивизии и дивизии СС «Адольф Гитлер», двигавшейся к переправе. На большой скорости танки обошли ее и преградили путь отступления. Часть машин была уничтожена, другая часть (свыше 1000 единиц) захвачена танкистами.[263]
Под ударами 1–й танковой армии немецкие и венгерские части отступали по всему фронту и устремлялись к переправам Днестра. Туда же пробивались и наши войска. Когда разведчики подошли к реке в районе Устечко, то увидели печальную картину: один пролет моста длиною в 25 метров был взорван противником. Такое же положение — и в Залещиках. Переправляться практически не на чем. 3–я понтонно—мостовая бригада, приданная армии, застряла где—то в дороге. Дремов доложил обстановку командарму.
— Реку форсировать на подручных средствах! — последовал приказ Катукова.
Что могло служить подручными средствами? Плоты, лодки, бочки, доски. На них можно было переправить только мотопехоту и легкое вооружение. А как быть с танками и орудиями? Ведь без них плацдарм на другом берегу не захватишь.
Чтобы достичь успеха при разгроме противника, важно было организовать планомерную переправу войск через Днестр. Разрушенный мост уже восстанавливали саперы под руководством подполковника Абакумова.
— Сколько времени потребуется для того, чтобы привести мост в надлежащий вид? — спросил командарм у Дремова.
— Суток двое, не меньше.
— Тридцать шесть часов, — отрезал Катуков. — Больше дать не могу!
Катуков дал «добро» на проведение еще одной операции, успешное завершение которой ускоряло переправу. Ночью полковник Соболев доложил, что его разведчики видели в одной деревеньке, занятой немцами, понтонный парк. Операцию поручили провести «богу разведки» Владимиру Подгорбунскому и его людям. Как был разбит фашистский гарнизон и угнаны понтоны, а затем сплавлены по реке, знали только разведчики, но 25 марта понтоны уже стояли в районе Устечка. За эту смелую вылазку Подгорбунский был награжден орденом Красного Знамени.
Все новые и новые подразделения переправлялись через Днестр. Они уже прочно держали оборону на противоположном берегу. Катуков отдает боевой приказ: 8–м мехкорпусом и 11–м стрелковым корпусом, приданным армии, обеспечить свой правый фланг в направлении на Львов, Калуш. Главными силами стрелкового корпуса очистить от противника предгорье Карпат, выйти на рубеж Надворная, Делятин, Коломыя, Заболотов. Силами 11–го гвардейского танкового корпуса и 351–й стрелковой дивизии овладеть районом Черновцы и выйти к государственной границе на рубеж Старожинец, Глыбока, Герца, обеспечить левый фланг армии, не допустить отхода противника на юго—запад и запад из районов Липканы, Хотин.[264]
Для захвата Черновцов была переброшена через Днестр 64–я гвардейская танковая бригада. Провожая Бойко, командарм напутствовал его:
— Возьмем Черновцы, вся Северная Буковина — в наших руках!
Первое время бригада шла вдоль правого берега Днестра по захваченному плацдарму, потом резко повернула к югу, начала сбивать вражеские заслоны, 25 марта овладела станцией Мошин и вышла к окраинам Черновцов.
Первой ворвалась в город разведывательная группа под командованием лейтенанта П.Ф. Никитина. На станции находилось несколько немецких эшелонов, на одном из которых были танки. Открыв огонь прямо с платформ, немецкие машины начали сползать на землю. В этом бою Никитин подбил семь вражеских танков, но и сам попал под перекрестный огонь и погиб в жаркой схватке.
Форсировав реку Прут у Количанки, Бойко решил ударить по городу с востока. В это время на помощь подошли 45–я гвардейская танковая бригада полковника Моргунова и 24–я стрелковая дивизия генерал—майора Ф.А. Прохорова. 29 марта в 17.00 город Черновцы был взят совместными усилиями танкистов и пехотинцев.[265]
Почти одновременно с наступлением на Черновцы Катуков решил ударить на Коломыю и Станислав (Ивано—Франковск). В штабе внимательно проанализировали обстановку. Пока соединения 1–й танковой армии создавали внешний фронт окружения вражеской группировки, сосед слева — 4–я танковая армия Лелюшенко — успешно наступал через Гусятин на юг. 26 марта она освободила Каменец—Подольский, на глубине более 150 километров от переднего края замкнула внутренний фронт окружения противостоящей группировки противника.
Левый фланг армии был надежно прикрыт, на правом же немецкие войска не проявляли особой активности. Обстановка, как видим, благоприятствовала развитию операции и вглубь и вширь.
