В. Королюк - Западные славяне и Киевская Русь в X-XI вв.
Особый интерес представляет опубликованная С. А. Высоцким в 1959 г. надпись на стене Киевской Софии, в которой Ярослав назван “царем”: “В лето 6562 12° месяца феврари 20 усъпьне царя нашго въ въсискрьсе-ни... Феодора” 121. По мнению акад. Б. А. Рыбакова, надпись эта подтверждает гипотезу М. Д. Приселко-ва 122> что в юз/ г_ после смерти Мстислава, Ярослав принял императорский титул 123.
Борьба Ярослава за укрепление внутреннего единства “Русской земли”, естественно, должна была найти свое отражение и в церковной политике киевского князя. Однако в церковных вопросах Ярослав должен быт считаться с мнением константинопольского двора и константинопольского патриарха, фактическим представителем которых на Руси был глава русской церкви митрополит грек Феопемпт, впервые упомянутый в источниках под 1039 г.124.
Несмотря на большую заинтересованность Ярослава в союзе с Византией против печенегов, яростное нападение которых на Киев ему с большим трудом удалось отбить в 1036 г.125, засилье греческого духовенства, являвшегося проводником на Руси универсалистских тенденций Византийской империи, встречало резкое сопротивление со стороны русских феодалов и великого князя. Универсалистское учение императорского двора, согласно духу времени, пыталось подменить реальные отношения между государствами сложной паутиной юридических формул. Так, фактически независимые “варварские” государи трактовались то как сычовья, то как младшие братья и друзья императора 126.
Претензии Византии на верховную власть над Русью 127, а также притеснения, чинимые русским купцам в Константинополе128, привели в 1043 г. <к русско-византийской войне. О причинах войны 1043 г. так рассказывает ее современник, придворный византийского императора Михаил Пселл: “Это варварское племя всегда питало яростную и бешеную ненависть против греческой гегемонии, при каждом удобном случае, изобретая то или другое обвинение, они создавали предлог для войны с нами” 129.
Русский поход на Константинополь во главе которого стоял сын Ярослава — Владимир, окончился, правда, неудачно 13°, однако за этой неудачей не последовало сколько-нибудь заметное ослабление внешнеполитических позиций Руси. По-видимому, около 1046 г. был заключен мир ш, скрепленный, очевидно, между 1046 и 1052 гг. женитьбой третьего сьыа Ярослава Всеволода на представительнице императорского дома Мономахов, Марии 132.
Поскольку известно, как высокомерно обычно отвергались константинопольским двором брачные предложения “варварских” государей ш, ясно, что в данном случае Византия была очень заинтересована в установлении дружественных отношений с великой восточноевропейской державой.
Итак, русско-византийский конфликт 1043 г. не принес Византии выгод. Зато прямым результатом его было провозглашение Ярославом церковной независимости Руси. В 1051 г. без согласия константинопольского патриарха Ярослав с собором епископов поставил в митрополиты Илариона, русского по происхождению 134, бывшего прежде священником придворной церкви в Берестове 135. Добиваясь церковной независимости, Ярослав преследовал, разумеется, те же политические цели, что и Болеслав Храбрый, когда он добивался основания гнезненского архиепископства, или чешские князья Болеслав II и Бржетислав I, когда они лелеяли планы превращения пражской епископской кафедры в архиепископскую. Легко заметить, однако, что Ярослав действовал гораздо более решительно, что было результатом иного соотношения сил между Русью и Византией, с одной стороны, Древнепольским государством, Империей и Римом, с другой.
Вместе с тем как в Чехии при Болеславе II и в Польше при Болеславе I, на Руси при Ярославе Владимировиче завершался процесс оформления государственной идеологии, которая по условиям своего времени должна была иметь религиозный характер, гарантировать Руси покровительство небесных патронов. При Ярославе была подготовлена канонизация русских святых Бориса и Глеба и беатизирован Владимир, которого Иларион называет вторым Константином 136 и, что особенно важно, “блаженным” 137.
С обострением русско-византийских отношений была в определенной мере связана резко усилившаяся при Ярославе активность русской политики на Западе. Усиление связей Киевской Руси со странами Центральной и Западной Европы, начиная с 30—50-х годов XI в., уже отмечалось в литературе вопроса ш.
Могучему Древнерусскому государству действительно принадлежало в то время очень видное место в сложной системе центрально- и западноевропейских политических взаимоотношений. Выше уже отмечалось значение союза с Русью для Древнепольского государства, союза, значительно укрепившего положение Польши в Центральной Европе. Свидетельством политической активности Руси на Западе являются многочисленные династические браки между киевской великокняжеской семьей и европейскими государями. О двойных брачных связях Рюриковичей и Пястов и попытке заключить династический союз между киевским и германским дворами говорилось уже выше. Сын Ярослава Святослав был женат на сестре трирокого архиепископа Бурхарда, одного из крупнейших феодалов Империи ш. Трех своих дочерей Ярослав выдал: Анастасию за венгерского короля Андрея I (около 1039 г.), Елизавету за Гаральда норвежского (около 1044 г.), Анну за Генриха I французского (около 1049—1050 гг.) 14°.
При киевском дворе получали убежище преследуемые у себя на родине представители правящих европейских династий. Несколько лет провели в России братья Мешко II польского Бесприм и Оттон. С 1034 по 1046 г находились в России венгерские герцоги Андрей и Левенте, племянники короля Стефана I, прибывшие туда из Польши 141. На Руси нашли убежище и сыновья английского короля Эдмунда Железный Бок Эдвин и Эдуард, бежавшие сначала в Швецию 142. Один из сыновей Ярослава носил чешское имя Вячеславш. Не является ли это свидетельством политических и культурных связей Руси и Чехии в 30-е годы XI в.?
Рост политических контактов происходил на фоне развивающихся экономических связей Руси со странами Западной и Центральной Европы, о чем свидетельствует многочисленный нумизматический материал М4. Крупную роль в этих связях играла балтийская торговля 145.
Поэтому древнерусский книжник, обращаясь с проповедью к Ярославу 26 марта 1049 г в церкви Святого Благовещения на Золотых воротах Киева, имел полное право сказать, что его страна “ведома и слышима есть всеми четырьми конци земли”146
Обрисованная выше картина политического общения восточного и западного славянства за столетний (с середины X до середины XI века) период времени характериз)ет одну из наиболее существенных сторон заключительного этапа становления, феодального строя в Центральной и Восточной Европе, когда образуются относительно единые раннефеодальные славянские государства и формируются в рамках этих государств в результате явлений племенной интеграции феодальные народности Картина эта, однако, в силу ряда причин, связанных с состоянием источниковедческой базы исследования, имеет свои изъяны и свои особенности
Завершая исследование, автор не может не подчеркнуть того обстоятельства, что в восстанавливаемой им цепи событий отсутствуют многие безвозвратно утерянные звенья, что в воссозданной им картине политической жизни раннефеодальной Центральной и Восточной Европы остается много белых пятен и что те общественные процессы, в которые автору так или иначе удалось проникнуть, представлены им в гораздо более схематическом и обобщенном виде, чем они происходи ли в действительности Реальная жизнь того времени была гораздо более яркой и пестрой, более сложной и противоречивой, чем она представляется исследователю спустя почти тысячелетие
Дело здесь не только в том, что большое расстояние вообще скрадывает детали и частности, выявляя лишь главные линии и контуры Невозможность проникнуть во многие детали событий, трудности их осмысления являются естественным следствием чрезвычайно ограниченного и специфического круга имеющихся источников, преимущественно наративного (летописи, хроники, памятники агиографии) и лишь в очень небольшой части документального характера
При таком положении, когда источники освещают прошлое не ровным, хотя бы и слабым, светом, а врываются в темень истории в виде отдельных, проникающих, словно сквозь щели в ставнях, лучей, часто трудно уловить именно общие контуры явлений и судить о соразмерности их масштабов Исследователю постоянно приходится считаться с тем, что отдельные, лучше различимые детали могут заслонить собой в его построениях основные, решающие линии развития
В исследованной теме неравномерность освещения источниками разных сторон ее требует особой оговорки Определенно больше и лучше освещены источниками отношения Руси и Польши Гораздо меньшими данными, если говорить о политических связях, располагает исследователь при изучении отношений и связей Р>си с Чехией и полабо-прибалтийским славянством
