Джастин Мароцци - Тамерлан. Завоеватель мира
Но теперь катастрофа была неизбежна, так как Фарадж нарушил свое обязательство капитулировать. Хуже того, в кровопролитных стычках погибли несколько воинов Тимура. Взбешенный император приказал войскам повернуть назад и двинуться на Дамаск. Хотя армия была ослаблена многомесячным походом, она еще представляла собой грозную силу. Говорят, что ночью линия костров тянулась на 150 миль. Фарадж, чуя грозящую гибель, отправил формальные извинения за нападения, обвиняя во всем местных мятежников и заверив Тимура, что он будет соблюдать все предложенные условия. Однако завоевателя нельзя было утихомирить столь легко.
Единственная надежда Дамаска была связана с армией Фараджа. В отличие от татар, его мамлюки хорошо отдохнули, им не пришлось совершать утомительный марш через весь континент. Но на следующее утро после того, как армия Тимура окружила город, жители Дамаска увидели страшную картину. Египетская армия под покровом ночи просто испарилась, рассеялась, словно пустынный мираж. Фарадж вернулся в Каир, так как до него долетели слухи, будто готовится заговор с целью его свержения. Дамаск остался один перед Бичом Божьим.
Пока мелкие отряды татар преследовали удирающих египтян и резали попавшихся им старших командиров и телохранителей Фараджа, Тимур лично занялся главной задачей. Жители Дамаска, оказавшиеся перед перспективой гибели, завалили городские ворота и призвали к джихаду против захватчиков. Как это уже произошло в Дели и Алеппо, Тимур не был склонен вести затяжную осаду. Он оказался слишком далеко от дома и находился между двумя враждебными ему султанами — Фараджем и Баязидом. Поэтому он хотел завершить дело молниеносным штурмом и немедленной сдачей. Кроме того, город был хорошо защищен и имел много припасов. Поставить его на колени путем осады было бы делом нелегким.
Поэтому Тимур решил обратиться к дипломатии, хотя и не сомневался в успехе военных мер, которые принесут ему все, чего не удастся добиться путем переговоров. В город был отправлен посол, чтобы предложить условия мира. В ответ Дамаск прислал свою делегацию. В ее составе оказался человек, который попал в Дамаск совершенно случайно, сам того не желая. Его пригласили участвовать в походе султана Фараджа и попросту забыли в городе, когда египтяне поспешно бежали оттуда. Этим человеком был величайший историк, когда-либо появившийся в арабском мире. Все было готово для исторической встречи.
* * *Двадцать лет назад на территории современного Алжира Ибн Халдун завершил свой фундаментальный труд «Мукад-димах», или «Предисловие», первый том своей «Всеобщей истории». Сначала он собирался написать сравнительную историю арабов и берберов, но постепенно книга становилась все более сложной, превратилась в труд по философии истории. В ней были даны первые попытки анализа социальных перемен, описание возникновения и падения династий на протяжении многих поколений. Ибн Халдун получил образование и жил в кипящем котле североафриканской политики, поэтому он гораздо лучше других был готов описывать подобные события.[88] К тому моменту, когда он прибыл в Дамаск вместе с султаном Фараджем, Ибн Халдун уже был широко известен и совершил блестящую карьеру. Он пользовался покровительством султана Баркука, служил старшим кади в Каире и работал секретарем, канцлером, советником, послом и доверенным лицом на переговорах почти у всех правителей Северной Африки. Вероятно, самое необычайное назначение он получил в Гранаде, когда служил там старшим судейским чинозником. Его отправили в Севилью послом к королю Кастилии Педро Жестокому. Он также видел изнутри кое-какие тюрьмы Северной Африки. Несмотря на это, а может, именно поэтому, многие его таланты и высокое покровительство повсюду приносили Ибн Халдуну новых врагов. Когда-то верх брал он, когда-то побеждали они. Как раз в тот момент, когда его положение казалось совершенно прочным, он становился жертвой очередной интриги. Впрочем, сам Ибн Халдун также участвовал в заговорах против визирей и султанов.
В отчете об этой эпохальной встрече тунисский дипломат и ученый описал, как посоветовал старейшинам города сдаться татарам, но при этом страшно опасался за свою жизнь, так как в Дамаске существовала и партия войны. Однажды утром он сам спустился с городской стены, чтобы добиться встречи с завоевателем. Детали этих переговоров он описал очень скрупулезно.
Впервые он увидел Тимура во время аудиенции в шатре, где император сидел, «опершись на локоть, а перед ним проносили подносы с едой, которые он посылал группам монголов, сидевших кружком в его шатре». Тимур протянул тунисцу руку для поцелуя. Историк начал со всем возможным почтением: «Да поможет тебе Аллах, сегодня исполнилось тридцать или сорок лет с тех пор, как я начал ждать встречи с тобой. Ты султан всей вселенной и повелитель мира, и я не верю, что со времен Адама был правитель, подобный тебе». Ибн Халдун сказал Тимуру, что еще в 1358 году встретил в мечети аль-Каравийн в Фесе священника, который предсказал приход Тимура к власти. Сочетание планет, сказал священник, длилось всего одно мгновение. «Оно указало на появление могучего, который родится на северо-востоке среди народа пустыни, который будет править царствами, свергать правителей и станет господином всего обитаемого мира».
Рассчитанная лесть достигла своей цели. Ибн Халдуна пригласили на обед в шатер императора, где разговор переключился на историю и географию. Тимур задал своему гостю множество вопросов о Северной Африке. Он хотел знать, где находятся Танжер, Сеута и Сиджильмаса. Ибн Халдун старался объяснить все это, как мог, но Тимуру этого оказалось мало. Он сказал: «Я недоволен. Я желаю, чтобы ты подготовил для меня детальное описание всей страны Магриб, ее близких краев и далеких, ее гор и рек, ее деревень и городов — причем так, словно бы я сам повидал их».
Ибн Халдун вернулся обратно в город и поспешил закончить требуемую книгу в ближайшие дни. Всего он провел в татарском лагере 35 дней и лично видел множество споров между Тимуром и его амирами, что свидетельствует о высоком уважении, которым пользовался тунисец. Он видел аудиенции и приемы императора, даже присутствовал на военных советах, когда Тимур приказывал своим амирам отыскать самые уязвимые пункты в обороне Дамаска. Его попросили, опираясь на свои исторические познания, дать обоснование законности восстановления халифата в Каире. Ибн Халдун повиновался, хотя, по его собственному заявлению, после долгих споров. «Затем Тимур сказал в ответ на эти претензии: «Ты слышал слова судей и юристов, и кажется, что у тебя не нашлось оправдания претензиям халифата ко мне. Поэтому поезжай, и да будет с тобой милость Аллаха!»
Один из друзей Ибн Халдуна, хорошо знакомый с этикетом при татарском дворе, посоветовал ему поднести Тимуру дары, «какими бы жалкими они ни показались, потому что таков их обычай при встрече с владыкой. Поэтому я подобрал в книжной лавке исключительно красивый экземпляр корана, красивый молитвенный коврик и копию знаменитой поэмы аль-Бусири, взывающей к пророку, — да благословит его Аллах и ниспошлет ему мир, и четыре шкатулки великолепных каирских сладостей».
Эти подношения, очень скромные по сравнению с сокровищами, которые Тимур привык получать от покоренных правителей, тем не менее, удовлетворили его и еще больше расположили по отношению к тунисцу. Он был приглашен сидеть по правую руку от Тимура, что было публичным признанием расположения императора. Опытный дипломат, хорошо поднаторевший в тонкостях придворной политики, Ибн Халдун счел этот момент подходящим, чтобы выпросить жизни ученых, которые были доставлены в Дамаск в обозе султана Фараджа:
«Эти учителя корана, писцы, чиновники и управители, которые находились среди тех, кого бросил султан Египта, перешли под твое правление. Король наверняка не станет пренебрегать ими. Ваша власть велика, ваши провинции обширны, и нужда вашего правительства в людях, которые могут служить в различных учреждениях, гораздо выше, чем в любых других».
Он спросил меня: «И чего ты желаешь для них?»
Я ответил: «Письменное обещание безопасности, о которой они могут просить и на которую они смогут положиться в трудных обстоятельствах».
Он сказал своему секретарю: «Напишите такой приказ для них».
Я поблагодарил, благословил его и вышел вместе с секретарем, пока письмо не было написано».
Ибн Халдун решил свою задачу. Священники в белых одеяниях были спасены.
Ближе к концу пребывания Тимура в Дамаске состоялась одна странная беседа, которую также записал Ибн Халдун. Неожиданно выяснилось, что Тимур любит мулов.
«После того, как мы обменялись обычными приветствиями, он повернулся ко мне и сказал: «У тебя есть мул?»
Я ответил: «Да».
