Уве Топпер - Великий обман. Выдуманная история Европы

27

К тому же только сохранение в тайне своего авторства служило более или менее надежной защитой от преследований со стороны ин­квизиции. Не было ли это одним из побудительных мотивов расцвета именно исторического эпохотворчества: чем дальше в прошлом, тем ме­нее вероятно, что текст привлечет интерес искоренителей инакомыслия.

28

«Античного» автора (греческого сатирика), якобы жившего во II веке н. э.

29

На фоне этого факта знание нами текстов «античных» авторов, якобы живших за тысячу, а то и за полторы тысячи лет до Петрарки, представляется еще более невозможным чудом.

30

Реформаторство Констанцского Собора свелось к устранению рас­кола – состояния, когда одновременно функционировали три папы, а также к сожжению реформаторов Яна Гуса и Иеронима Пражского.

31

Пауль Мартин, историк, экономист и известный немецкий жур­налист, является одним из ведущих критиков историографии в совре­менной Германии.

32

Эту мысль Уве Топпер разрабатывал в последние годы в серии докладов и статей. Например, он установил, что в творчестве великого голландского художника Хиеронима Босха даже в начале XVI века еще полностью отсутствовали христианские мотивы (они были дорисованы после его смерти, как Топпер установил на основе наблюдений за сти­лем художника; позже этот вывод был подтвержден при исследовании картин физическими методами). Осенью 2002 г. вышла в свет его новая книга «Фальсификация времени», в которой большое внимание уделя­ется позднему возникновению христианства.

33

Родом из Тироля, известный поэт своего времени, Токситес умер в 1581 году.

34

В случае этого неизвестного нам по имени гуманиста (им мог быть даже сам Меланхтон, правая рука Лютера) речь идет не о Блаженном Августине, одном из отцов церкви, а о придумавшем его создателе –современнике Лютера.

35

И тем самым определяли тенденции будущего развития католи­ческой догматики и церковной политике. Гуманистические авторы апо­крифов так упорно вкладывали в уста выдуманных ими церковных дея­телей определенные тезисы, что оные стали на столетия неотъемлемой частью религиозного учения.

36

Основная проблема современной археологии в ее подчиненном положении но отношению к историческому официозу. Археологи вы­нуждены искать объяснения для своих находок в рамках традиционных исторических мифов, ибо в противном случае им грозит лишение фи­нансирования, остракизм историков и потеря научной репутации. Ар­хеология и история – это сиамские близнецы, которые друг друга от­равляют и которых ни один хирург не способен сегодня разъединить. А ведь только после такого разъединения, после достижения их абсо­лютной независимости друг от друга может начаться внутренне обнов­ление и истории, и археологии: они должны быть в состоянии взаимно проверять друг друга.

37

Сарацины (царские воины?) – объединительное наименование мусульманских войск. Считается, что произошло от названия жителей Северной Аравии и со временем было перенесено сначала на всех ара­бов, а затем (якобы крестоносцами) на всех мусульман. Скорее всего, наименование возникло при столкновении интересов Османов и южно­европейских сил на территории Ближнего Востока и в Северной Африке в XVI веке.

38

Датировку XII веком следует сегодня – в свете критических иссле­дований того же Топпера о возникновении христианства в более позднее время – поставить под вопрос.

39

Соотношение мифа и истории крайне сложно. Признавая всю спорность замены достоверной исторической информации таковой, взя­той из мифов и легенд (история и так состоит в основном из сказок, ле­генд, мифов и исторических романов), отметим, что некоторые критически мыслящие исследователи уделяют мифу важную роль в исследовании предысторического периода прошлого, в особенности при рассмотрении катастроф в эпоху, сравнительно недалеко отстоящую от исторического времени.

40

Библейский Тубал ассоциируется обычно со Средней Азией (То­бол). Его появление на страницах испанских исторических или даже ми­фологических текстов может говорить в пользу не сохранившихся в тра­диционной историографии событий вроде великого «монгольского» за­воевания всей Западной Европы.

41

И сформировавшей нашу неверную коллективную модель про­шлого. Многие, впервые сталкиваясь с критикой традиционной истори­ографии, даже признавая ее в каких-то пунктах справедливой, тем не ме­нее задают вопрос: А зачем вам это нужно? Кому мешает наша – пусть да­же неверная – модель прошлого? Раньше считалось очевидным, что тот, кто владеет прошлым, владеет и будущим. Именно поэтому и по сей день каждая новая власть заново переписывает историю (сейчас этот процесс набирает силу, например, в Индии, где история должна быть – по замыс­лу правящей националистической партии – освобождена от насилия и приведена в соответствие с духом непротивления злу насилием великого Ганди). Мы же считаем, что неверная картина прошлого и особенно не­верные хронологические представления представляют серьезную опас­ность для человечества в его борьбе с насущными опасностями мирового экологического и демографического кризиса. Вместо того чтобы воору­житься верными представлениями о невероятной скорости становления и развития цивилизации, мы завязываем стоящему на краю экологиче­ской пропасти человечеству глаза и успокаиваем его сказками о тысячах лет, якобы даримых нам всегда историей для преодоления судьбоносных кризисов.

42

Автор заключает слово «Реконкиста» (Отвоевание) в кавычки, так как он ниже показывает, что ни о каком отвоевании Испании не может быть речи. Отвоевывать можно лишь то, что прежде было завоевано, и к христианскому историческому мифотворчеству в Испании относится и по сей день сказка об арабском завоевании (Конкисте) якобы христи­анского Иберийского полуострова. На самом же деле берберы и арабы составляли здесь автохтонное население и мусульманство (как и мест­ный иудаизм) были занесены сюда не на кончике меча или сабли, а воз­никли здесь в результате мирной идейной (религиозной) эволюции. Единственной реальной Конкистой было именно христианское завое­вание Испании и Португалии (другой вопрос, можно ли его считать час­тью великого «монгольского» завоевания).

43

Не исключено, что при выборе формы своих «Хроник» Игуэра вос­пользовался успешным опытом Йозефа Юстуса Скалигера, дедушки современной лживой хронологии, которую он тоже представил (впервые в 1583 году, а затем в 1608 году) в виде набора хронологических таблиц.

44

См. последнюю главу книги.

45

Иного пути, кроме как придумывать виртуальное прошлое, у большинства историков того времени просто не существовало: слишком мало было реальных исторических документов, слишком недавно на­чался интерес к истории и процесс фиксации событий. Если общество (или его определенные слои) формулировали общественный заказ на описание прошлого, о котором не было никаких сведений, и, более того, задавало основные параметры этого прошлого, заранее превращая его в виртуальное, то поставленную задачу могли решить только авторы ис­торических романов и сказок, каким бы жанром (летопись, хроника, хронологические таблицы, древние «документы», исторические обзоры и т. п.) они ни пользовались.

46

После завоевания всей Испании католикам осталось только пере­нять и видоизменить этот культ, подогнать к нему соответствующие ле­генды, что и было сделано.

47

Который в большой мере читается как черный список историче­ских фальсификаторов. Интересно, что большинство историков не хо­чет ничего знать о подобных черных списках, внушив себе спасительную идею о том, что фальсификация в истории – явление частное, интерес­ное только для специалистов в этой узкой области. У нас, мол, как и в полиции, есть небольшой криминологический отдел, но большинство историков (как и полицейских) занято рутинной работой и о работе кол­лег-криминологов узнают только изредка из передач по телевидению.

48

Боюсь, что и для оной еще рановато. В это время в Северной Ис­пании и в Южной Франции еще только начинался процесс накопления богатств в монастырских братствах, предшествовавший начаткам фео­дальных отношений. Ни о какой единой для всей Северной Испании церкви, еретической или канонической, еще не могло быть и речи. В лучшем случае это время первоначального распространения моноте­истической идеи но всем многообразии ее локальных вариантах. Скорее же всего – это эпоха дохристианского расцвета язычества.