Алексей Исаев - Неизвестный 1941. Остановленный блицкриг
Энергичное наступление сразу на нескольких направлениях принесло немцам успех. Неудача LVII корпуса на плацдарме у Диены была перекрыта успешными действиями его соседа. XXXIX моторизованный корпус теперь мог беспрепятственно продвигаться на Витебск и Городок по северному берегу Западной Двины. Напомню, что только за день до этого, 8 июля, в разговоре с фон Боком Гот говорил о «последней попытке» прорыва советской обороны. Менее чем через сутки произошел перелом, ситуация резко изменилась в пользу немцев. Успех в прорыве обороны под Уллой и Бешенковичами был если не неожиданным, но ни в коей мере не предопределенным с точки зрения германского командования.
Первыми к ключевым пунктам в глубине построения советских войск вышли разведывательные батальоны подвижных соединений группы Гота. Бронемашины разведбатов в меньшей степени зависели от грузоподъемности мостов. Фактически в германских танковых войсках разведподразделения становились еще одним мотопехотным батальоном, усиленным бронетехникой. В 8.00 9 июля в Городок ворвался разведбат 20-й танковой дивизии, час спустя в западную часть Витебска вошел разведбат 20-й моторизованной дивизии. В журнале боевых действий 3-й танковой группы взятие Витебска сопровождалось следующим комментарием: «Слабое сопротивление противника. Город горит, подожженный террористическими группами и самим населением». Однако бой в Витебске шел весь день. Немецкому разведбату также удалось захватить неповрежденным железнодорожный мост в Витебске. Все остальные мосты успели взорвать. Город также не принес немцам обильных трофеев — все склады оказались уничтожены.
Для командующего группой армий «Центр» известие о выходе к Витебску стало радостной новостью. Фон Бок записал в дневнике: «Я сейчас же позвонил начальнику штаба 2-го воздушного флота Шейдеман и попросил его задействовать максимальное число самолетов для поддержки наступления танковой группы. До сих пор это была единственная, впрочем, весьма настоятельная просьба, с которой я обратился ко 2-му воздушному флоту». На волне успеха Гот даже стал любимчиком командования группы армий. Какое-то время даже рассматривалась возможность объединить две танковые группы под его командованием. Положа руку на сердце, это решение было бы правильным. Клюге с трудом управлялся с Гудерианом и к тому же не имел опыта руководства подвижными соединениями. Однако, к счастью для советского командования, в группе армий «Центр» по политическим мотивам от возвышения Гота до командующего двумя танковыми группами все же отказались.
Для советского командования прорыв немцев к Витебску стал шоком. Новость о ворвавшихся в город немецких частях породила если не панику, то большую тревогу. О серьезности ситуации красноречиво свидетельствует разговор, состоявшийся между командующим фронтом Тимошенко и начальником штаба 22-й армии Захаровым в ночь с 9 на 10 июля. Комфронтом сразу обрушился на командование армии с градом разнообразных обвинений:
«Тимошенко: Вы очень плохо, по-бюрократически управляете войсками. Вы буквально целыми днями ничего не знаете о действиях войск. Нельзя быть таким начальником. [Части] 186 сд оставили фронт, открыли дорогу на Витебск, и противник занял сев. — вост. окраину города. Примите решительные меры к ликвидации противника, прорвавшегося на Витебск и захватившего в районе Борковичи. С утра применить всякие зажигательные средства, которые прислал командующий. Все полностью применять разрешается. Положение на участке 112 сд. Надо прежде всего сделать решительные усилия, отбить противника, имея лучше подготовленную запасную оборонительную позицию. Выводить полки и дивизии по приказу, а не самовольно и делать как отдельный случай. Данная просьба относительно 112 сд не имеет принципиального значения. Она не дает никакого сокращения фронта и никакой возможности выгодной группировки. Руководить и влиять на ход боевых действий надо лучше, чем Вы до сих пор делали. Понятна ли Вам задача? Имеете ли Вы возможность немедленно передать для исполнения и уведомить командующего?
Захаров: Кто это говорит?
Тимошенко: Я же Вам сказал — говорит хозяин, товарищ Т. Понятно?
Захаров: Докладываю: Ершаков в районе Себеж, руководит боем. Связь с ним имею только через делегатов.
Второе. В районе Городок-Сиротино мною высланы два противотанковых дивизиона 85-мм пушек (24 пушки) для уничтожения ворвавшихся танков.
Третье. Из районе Невель выслана 214 сд с целью восстановления положения (дивизия только что прибыла).
Четвертое. Генералу Карманову (штакор Пруды) приказано собрать 186 сд и совместно с частями Курочкина восстановить положение. На участке высланная мной боевая разведка в расположение 186 сд донесла, что в районе Пруды находится 238 сп. Остальные не найдены. В районе Обола около батальона красных полков.
Пятое. Только мне никто не мог доложить о противнике кроме того, что авиация его бомбит каждую пушку, пулемет, отдельную машину…
Тимошенко: Прекратите эту брехню. Она уже надоела. Вам эту брехню передают, видимо, потому, что у Вас в штабе развелось любопытство. Чтобы я больше не слышал сказок о беспредметных известиях. Пехота от авиации не бежит, а, зарывшись в землю, ждет и встречает наступление наземных войск жестоким огнем и уничтожает врага. Против обнаглевших летчиков противника у пехоты имеется много средств противовоздушной обороны. Имейте в виду, что[бы] впредь такого управления не было. Учтите — сегодня Конев имеет задачу помочь делу разгрома противника в районе Витебска Учтите также, что Курочкин завтра или, точнее, сегодня нанесет удар подвижными средствами на Бешенковичи. Ваши действия увязать с Курочкиным и Коневым. Все.
Захаров: Все, понятно.
Тимошенко: Понятна ли задача?
Захаров: Задачу понял. Понятно.
Тимошенко: Все, до свидания»[239].
Разговор, как мы видим, был довольно резким. Жалобы на немецкую авиацию навязли в зубах, но в данном случае для них все же были основания. Путь танковой группе Гота прокладывали пикировщики VIII авиакорпуса Рихтгоффена. Ни на одном другом участке советско-германского фронта не было столь эффективной воздушной поддержки с воздуха наступления танков и пехоты вермахта. Причем дело было не только в самом наличии мощного авиасоединения на данном участке, а в хорошей организации взаимодействия с ним. Сам фон Бок отмечал в дневнике: «У Гота отлично налажено сотрудничество с Рихтгоффеном». Если рецепт для пехоты под ударом «Штук» Тимошенко озвучил («закопаться в землю»), то такого же универсального рецепта для артиллерии не существовало. Гаубицы и пушки советских дивизий того времени даже на оборудованных позициях были крайне уязвимы для ударов с воздуха. Радикально решила бы проблему полностью бронированная самоходная гаубичная артиллерия, но ее у Красной (Советской) армии не будет еще лет двадцать. Уничтожение же артиллерии предопределяло последующую неудачу боя, пехоты. Даже если последняя выдерживала бомбежку «Штук», сидя в окопах. При хорошем взаимодействии с пикировщиками до предела сокращалось время между их ударом и атакой немцами советских позиций. Натиск пехоты следовал еще до того, как красноармейцы успевали прийти в себя от разрывов мощных авиабомб. Так что Тимошенко совершенно напрасно отмахивался от авиации противника как важного действующего фактора в боях на Витебском направлении.
Одновременно из разговора Тимошенко с Захаровым хорошо видно, что внимание командования 22-й армии было распылено между несколькими участками ее непомерно широкого фронта. Сам Ершаков в критический для всей обороны момент находился на правом фланге своей армии, где позиции на Себежском УРе трещали под ударами немецкой пехоты группы армий «Север». Участок же 186-й стрелковой дивизии оказался в какой-то мере обделен вниманием и резервами. Их оттягивали Себежское направление и плацдарм у Диены под Полоцком. Эффективно бороться еще с двумя немецкими плацдармами было попросту нечем.
Обвинение в потере управления и связи со стороны Тимошенко в адрес штаба 22-й армии, конечно же, выглядит серьезно. Но не следует делать из него далеко идущих выводов. Нужно быть реалистами и осознавать действительные возможности связи обеих сторон образца 1941 г. В стане противника все было не так хорошо, как принято считать. Так, в журнале боевых действий группы Гота можно обнаружить, например, такую запись: «Состояние атмосферы делает практически невозможной связь в дивизиях. Штаб танковой группы получает мало донесений и основывается главным образом на данных авиаразведки VIII авиакорпуса». Именно эта цитата взята из записей за 4 июля 1941 г., но вообще жалобы на потерю связи встречаются на страницах ЖБД многих немецких соединений и объединений с завидным постоянством. Понятно, что, если бы противники поменялись местами, перерывы связи могли иметь столь же печальные последствия для немцев. Улучшение управления войсками со стороны советского командования, скорее всего, улучшило бы ситуацию. Но было бы наивным считать, что оно бы принципиально изменило ход боевых действий. Быстрота реакции имеет значение, когда есть чем реагировать, т. е. от наличия резервов и их подвижности. Главными факторами боев на Западной Двине оставались: владение инициативой, плотность построения войск сторон и соотношение сил на направлениях главных ударов.
