ТАЙНЫ ФАЛЬСИФИКАЦИИ - Владимир Петрович Козлов
Однако восприятие статей этих ученых оказалось далеко не однозначным, даже в научных кругах, не говоря уже о популярных работах, где речь Грозного предоставляла прекрасную возможность порассуждать о начале сословного представительства в России, рассказать о смелом решении молодого царя найти опору в борьбе с боярством, бюрократическими злоупотреблениями, покончить с несправедливостью, укоренившимися во время его малолетства. Выводы Платонова и Васенко казались излишне решительными. И удивительное дело: в аргументах противников их точки зрения все чаще и чаще смещались акценты – речь постепенно пошлa не об отношении к показанию Степенной книги Хрущева, а о том, мог или не мог быть собор в 1550 г., мог или не мог выступить на нем Иван Грозный. В следующей главе мы убедимся в том, что подобный подход к фальсификациям, когда проблему подлинности источника подменяют проблемой достоверности какого-либо содержащегося в нем факта, отнюдь не единичное явление. На основании анализа источников исследователи все-таки считают, что такой собор мог иметь место между 1547 – 1550 гг. Даже Платонов, после того как в 1921 г. было опубликовано так называемое «Продолжение Хронографа редакции 1512 г.» в рукописи рубежа XVII – XVIII вв., где сообщалось о собрании в царской палате в феврале 1549 г., скорректировал свою точку зрения на показание Хрущевского списка Степенной книги, полагая, что редакция 1512г. послужила основой для записи речи Ивана Грозного на Лобном месте в Хрущевской Степенной книге15.
Однако мы не будем углубляться в вопрос, был или не был в середине XVI в. собор, о котором рассказано в Хрущевском списке. Нам важно все-таки разобраться, что же собой представляет сама вставка о речи Грозного, кто, когда и какими мотивами руководствовался при ее составлении. И здесь надо сказать, что работы Платонова и Васенко не сняли проблему. С. В. Бахрушин, например, изготовление вставки относил к середине XVII в. и связывал ее с городскими восстаниями 1648 г.16 А. А. Введенский констатировал, что вставка была сделана человеком, пропагандировавшим продолжение практики земских соборов17. С. О. Шмидт высказал мысль о том, что речь Грозного вставлена в Хрущевский список Степенной книги в 30-х гг. XVIII в., то есть не одновременно со вставкой о замужестве великой княжны Елены18. С. Б. Веселовский повторил за Платоновым и Васенко, что вставки были сделаны по генеалогическим соображениям, но не Кол-товским, а кем-то из Хрущевых. Его точку зрения разделил и Н. И. Павленко19.
Столь противоречивые мнения специалистов настоятельно диктовали необходимость вновь вернуться к самой рукописи Хрущевского списка Степенной книги. Это было сделано В. Н. Ав-тократовым20. Развивая выводы Платонова и Васенко, Автократов сделал ряд новых важных наблюдений, которые сводятся к следующему. Все памятники, вошедшие в Хрущевский список Степенной книги, не могут быть датированы ранее первой половины XVII в. Время составления Хрущевского сборника в целом относится к периоду правления царя Алексея Михайловича (1645 – 1676), так как в списке Степенной книги он упоминается как здравствующий. Филиграни вставок в Степенную книгу показывают, что они написаны на бумаге 80-х гг. XVII в. Сам сборник попал к Хрущевым, очевидно, в составе приданого жены А. Ф. Хрущева – А. Н. Колтовской, внучки Колтовского. Первая вставка – о Чевкине-Дурново – сделана после 25 июня 1686 г., когда Колтовские в связи с отменой местничества подали родословную роспись, в которой никакой Чевкин еще не фигурирует. В то же время она не могла быть сделана в начале XVIII в., когда петровские указы окончательно положили конец местническим спорам и генеалогические доказательства потеряли всякий смысл. Вставка преследовала цель обосновать права Колтовских, которые ошибочно считали себя потомками Чевкина, на земельные владения в Каширском уезде, а заодно прославить древность и известность их рода. Она связана с именем Колтовского, у которого после опалы 1691 г. имелись реальные причины для возвеличивания своего рода.
При изготовлении второй вставки – речи Грозного – автор использовал Хрущевский список Степенной книги, одно из мест которой (описание событий после смерти царицы Екатерины Глинской) натолкнуло его на мысль о сходстве ситуаций середины XVI в. и конца XVII в. Вставка имела публицистический характер. Выдумав речь Грозного, автор сознательно в фальсифицированном пересказе события середины XVI в. отразил свои взгляды на политическую ситуацию конца XVII в.: отметил тяжелое положение страны, главной причиной которого считал личные качества Петра I, мздоимство правительственных кругов и близких к ним лиц; выступил с программой улучшения положения дел в государстве, основными пунктами которой были требования созыва Земского собора для наказания лихоимства, организации праведного суда, привлечения к руководству страной дворянства, в том числе неродовитого, и возвышения церкви как духовного наставника нации. Эта программа, подчеркивает исследователь, в целом носила консервативный характер, идеализировала земское представительство и несомненно отрицала тот поворот, который намечался в политике Петра I, отражая недовольство его политическим курсом части господствующего класса.
Тщательно и впервые изучив жизненный путь Колтовского, Автократов определенно связывает вставку речи Грозного с его именем: Колтовский был участником последнего Земского собора 1684 г., в 1691 г. оказался в опале. Говоря о времени вставки речи Ивана Грозного, Автократов обращает внимание на то, что автор подделки в завуалированной форме сам оставил указание на это. Анахронизм вставки в определении возраста Ивана Грозного (20-й год вместо 17-го) был подмечен еще Карамзиным. Именно в 1691 г. Петру I шел 20-й год. Следовательно, заключает Автократов, между октябрем 1691 г. (время опалы Колтовского) и январем 1692 г. (время снятия с Колтовского опалы) и была изготовлена фальшивая речь Грозного.
Казалось бы, статья Автократова ставила если не все, то большинство точек над «i» в отношении вставок в Хрущевский список Степенной книги. Однако аргументацию Автократова приняли далеко не все исследователи. Ряд контрдоводов был выдвинут академиком М. Н. Тихомировым, а затем и С. О. Шмидтом. Понятно, что названные и другие ученые уже не могли отрицать факта позднейшей интерполяции в Хрущевский список Степенной книги. Однако, по мнению
