ТАЙНЫ ФАЛЬСИФИКАЦИИ - Владимир Петрович Козлов
Первым усомнился в речи Грозного В. О. Ключевский. Однако и он, отметив наличие в ней противоречий с показаниями других источников, в целом не решился признать ее полностью недостоверной, а тем более фальсифицированной. По его мнению, собор 1550 г. с речью на нем Ивана Грозного – это «потерянный факт» в политической истории России XVI в. из-за искажения известий о нем в Хрущевском списке Степенной книги7. Близкую точку зрения высказал и Н. П. Лихачев. Не сомневаясь, что такой эпизод в русской истории середины XVI в. имел место, он лишь сожалел о его «искажении» в единственном дошедшем до нас списке, повествующем об этом8.
Перелом в отношении к фактам, изложенным в Хрущевской Степенной книге, произошел несколько позже и оказался связанным со статьями С. Ф. Платонова и его ученика П. Г. Васенко. Правда, и Платонов не избежал влияния общераспространенной точки зрения. В своей статье 1883 г. «Заметки по истории московских соборов» он еще не сомневался в подлинности речи Грозного на соборе 1550 г., равно как и в реальности самого собора9. Но уже в статье, опубликованной в 1900 г., Платонов решительно отрицает подлинность речи Грозного в записи по Хрущевскому списку Степенной книги. Аргументы Платонова сводились к следующему. Во-первых, историческая ситуация 1550 г. не дает основания утверждать, что такой собор должен был произойти и на нем пришлось выступить Грозному. Во-вторых, речь Грозного нам известна из одного, сравнительно позднего списка, каким является Степенная книга Хрущева. Впервые после многих лет обратившись к оригиналу Хрущевского списка Степенной книги, Платонов обнаружил, что запись речи в нем находится на вставных листах более позднего, чем весь список Степенной книги, времени. По мнению Платонова, интерполяция этих листов с речью произошла в период между концом XVII в. – 1742 г.10
Выводы Платонова были развиты Васенко11. Знаменитая речь Грозного оказалась написанной на бумаге, отличной от остальной части рукописи Степенной, к тому же листы с речью были вставлены позднее, вместо удаленных из рукописи оригинальных листов. Почерк вставных листов резко отличался от почерка всей рукописи.
Но на этом сюрпризы Хрущевской Степенной книги не кончились. Ученый обнаружил в ней еще две вставки. Первая, написанная на той же бумаге и тем же почерком, что и вставка речи Грозного, рассказывала о сватовстве великого князя Литовского Александра к дочери Ивана III Елене. Факт этот общеизвестный и реальный в русской истории. Однако вставка сообщала ряд неизвестных подробностей. Согласно ей, великий князь после совета с митрополитом Симоном решил провести обручение в Москве. А «во второе лето» княжна в сопровождении боярина Якова Захарьича «со товарищи» была отправлена в Вильну «до венчания и о укреплении, чтоб жить в любви, и греческой веры не отымать». Яков Захарьич затем возвратился в Москву, а в Литву сопровождать княжну отправились дворянин Иван Андреевич Чевкин-Дурново «со товарищи», игумен из Переславля-Залесского, протопоп, два попа и два дьякона. Прибыв туда, Чевкин-Дурново сообщил великому князю о требовании его зятя, чтобы Елена отказалась от греческой веры и перешла в католичество. Далее повествовалось о смерти Елены и сообщалось, что «Иван Чевкин и иже мнози от нужды помроша». Опечаленный великий князь пожаловал родственников умершего дворянина, в том числе «Иванова сына Чевкина Михаила волостью в Кашире и иными различными милостьми в утешение и глагола им: "мне вашего горше яко дщерь свою погубил. Вам же аз мздовоздам за смерть отцов ваших, и матерей, и дядей и братии"».
Вторая вставка представляла собой подлинные листы текста Хрущевского списка Степенной книги, механически перенесенные в другое место.
Характеризуя первые две вставки, Васенко заметил, что «почерк всех вставок – грубый полуустав исхода XVII в., идентичный и не встречающийся ни в каком другом месте рукописи. Для помещения вставок употреблялись одинаковые приемы: вырезали листы рукописи и вместо них пришиты или приклеены новые, причем 7 листов старого текста заменены 9 листами вновь написанного»11.
Васенко обратил внимание и на существенные искажения исторических реалий в изложении событий во вставке о замужестве великой княжны Елены: обручение княжны произошло не при митрополите Симоне, а при Зосиме, преемником которого стал Симон (уже после отъезда Елены в Литву). В данном случае автор вставки повторил ошибку, содержавшуюся в том же Хрущевском списке Степенной книги. Отсюда же заимствовано и показание о Якове Захарьиче, который, по другим источникам, никогда не ездил в Вильну. Автор вставки допустил и еще один промах: отнес смерть Елены ко времени княжения Ивана III, тогда как даже в самом Хрущевском списке говорилось, что она скончалась при Василии III. Отсюда и вымысел речи Ивана III по этому поводу. Явно преувеличена, по Васенко, и роль при дворе Чевкина-Дурново, о котором вообще не упоминают другие источники.
Платонов и Васенко обратили внимание не то, что в конце XVII в. владельцем Степенной книги был окольничий С. С. Колтовский, подвергнувшийся в 1691 г. опале за учиненное им «непослушание много и противность». Поскольку еще в XVII в. род Колтовских вел свое начало от Чевкиных, Васенко связал вставку с именем С. С. Колтовского, который, по его мнению, сделал ее «в интересах возвеличивания рода Колтовских».
Из этого вытекало и общее отношение Васенко к речи Грозного. Характеризуя ее, исследователь отмечает наличие анахронизмов, «невыдержанность в композиции», «несоответствие тона обращения царя к боярам с настроением Иоанна в 1550 г.», близость ряда выражений речи к тексту Стоглава, переписке Грозного с Курбским, «Истории» Курбского и т. д. Речь Грозного, заключал Васенко, как и вставка о замужестве княжны Елены, не имеет значения исторического источника13.
По мнению ученого, вставку о речи Грозного также можно связать с именем Колтовского (тем более, что обе вставки написаны одним почерком). «Можно отметить некоторое сходство в положении России в малолетство Грозного и во время правления царицы Натальи Кирилловны», когда Колтовский был подвергнут опале и мог придумать созвучную политической ситуации конца XVII в. грозную речь царя на соборе 1550 г.14
Статьи Платонова и Васенко сыграли определяющую роль в дальнейшем отношении к показаниям Хрущевского списка Степенной книги. Было
