Исаак Тейлор - Славяне и арийский мир
Эти примеры могут служить для доказательства, что если у арийцев и был общий наследственный язык, то надо свести к весьма небольшим размерам их общее мифологическое наследство. Имена арийских божеств могут быть первичными словами, но мифологические представления восходят не далее эпохи, следующей за лингвистическим разделением.
Оставляя в стороне великую индийскую троицу из Брамы, Сивы и Вишну, которая, очевидно, недавнего происхождения, мы находим в первом ряду ведийские божества Индру и Агни, за которыми следуют Варуна и Митра, Ушас и Суриа. Великие эллинские божества суть: Зевс, Аполлон и Афина, затем Посейдон, Гера, Афродита, Артемида, Гермес, Арес, Геракл, Деметра и Дионис. Великие божества Италии суть: Юпитер, Юнона, Марс, Минерва, Янус, Нептун, Диана, Плутон, Вулкан, Меркурий, Венера, Геркулес, Вакх и Церера. Тевтонскими божествами были: Тор, Один, Фрейя, Бальдр, Тиу или Тир, бог войны, и Фригга, Земля, жена Водена, неба. У кельтов мы находим: Огма, Мапоноса, Сегомо, Камулоса, Таутатеса, Тарану коса, Эзуса, Тараниса, Цернунноса и Нуаду. Славяно-литовскими божествами были: Бог, Перкунас, Перун, Радегаст, Световид, Потримпос и Пикуллас.
Различие этих имен очень поражает, в особенности когда мы сообразим, что все они элементарны. Народы арийские и неарийские олицетворили небо, землю и океан, солнце и луну, гром, молнию, зарю, огонь и ветер. Эти явления природы имели общие обозначения в первоначальном арийском языке, итак, если что нас должно удивлять, так это не сходства, которые мы иногда встречаем между именами божеств различных арийских народов, а наоборот, это столь значительное разнообразие.
Все они почитали и олицетворяли как верховное божество покровительствующий свод неба, но он был обожаем под разными наименованиями. Индусы называли его Варуна, греки — Зевс, кельты — Камулос, а тевтоны — Воден. Они все почитали землю, как свою мать и как супругу неба, но она называлась Притиви у индусов, Геа или Деметра у греков, Нертус, Фригга или Йёрд у тевтонских народов. Нельзя найти ни одной силы природы, которую бы все арийские народы обожали под одним и тем же первобытным именем.
Мифологи, утверждающие, что греческая и индусская мифологии имеют «общее происхождение» и что «Веды представляют собой истинную теогонию арийских народов», встречают две большие трудности. Первая заключается, как мы видели, в том факте, что мифологические имена не совпадают в греческом и латинском языках так же, как и в латинском и кельтском; вторая состоит в том, что хотя сношения между индусами и иранцами были весьма тесны, но мифологические представления, которые предполагаются общими для индусов и греков, не общи грекам и иранцам. Как общее правило, кельтские наименования божеств встречаются лишь у кельтов, латинские наименования встречаются только в Италии, а славянские только у славянских народов. Слова, относящиеся к религии, распространяются гораздо меньше, чем те, которые относятся к домашнему скоту, земледелию и оружию. Это приводит к предположению, что арийцы до своего разделения не имели того, что можно назвать общей системой мифологии. Но такое заключение соответствует вероятным условиям вопроса. Мы видели, что первоначальные арийцы не были, как это предполагали, полуцивилизованной расой, которая в бронзовый век, приблизительно за пятнадцать веков до Р.Х., эмигрировала из Азии в Европу, но что они были скорее прямыми потомками неолитических народов, населявших Европу с незапамятных времен.
Можно ли предположить, чтобы эти варвары, одетые в звериные шкуры, не знающие земледелия и металлов, не умеющие считать дальше ста, совершающие человеческие жертвоприношения, были бы способны выработать такую сложную и красивую мифологию? Или, если бы они ее создали, было ли бы вероятным, что имена и приключения дев зари и героев солнца могли бы передаваться изустно, сохраняя форму, которую можно узнать через многие тысячи лет, в течение которых искусство письма было неизвестно? Можно спросить себя, существовало ли, собственно говоря, какое-нибудь идолопоклонство первобытных арийцев. Мы находим на самых древних памятниках египтян и вавилонян изваяния, представляющие богов. Но в арийских языках не существует общего слова, обозначающего «идола», и ни в неолитических могилах{275}, ни в свайных мастерских или итальянских постройках не найдено ни идола, ни вообще какого-нибудь предмета обожания{276}. Даже скандинавы не имели вначале изображений своих богов{277}.
Греки заимствовали у финикийцев идею изображения богов в человеческой форме{278}, а изображения богов в Риме сначала делались этрусскими артистами. Первыми предметами обожания арийцев были, по-видимому, фетиши вроде священных деревьев, белемнитов или метеорических камней{279}. Jupiter Lapis (лат. Юпитер-камень) фециалов в Риме был, вероятно, белемнитом. Артемида была обоготворяема в Эфесе под видом камня, упавшего с неба, а изображения этой богини со многими сосками были, вероятно, внушены выпуклостями, встречающимися на метеорических камнях. Зевс Кассиус представлен в виде камня на медалях Селевкии в Сирии, а Пафосская Венера является на монетах, выбитых на Кипре, в форме конического камня{280}.
Первый греческий алтарь был воздвигнут в Додоне; предметом поклонения был дуб, к ветвям которого подвешивались снадобья и талисманы; и ветер, шумящий в его ветвях, считался за голос оракула, исходящий с неба. Очевидно, что цивилизация первобытных арийцев была до чрезвычайности преувеличена мифологами, предпринявшими доказать, что теологические концепции Вед, Эдды и гомерических поэм восходят к доисторическим временам. Нет необходимости предполагать передачу общих преданий со времен единоэтнического периода для объяснения сходств, могущих существовать в мифологических представлениях арийских народов.
Более вероятно, что довольно сходные мифы были созданы самостоятельно один от другого, для объяснения периодических явлений природы. Во всех странах день следует за ночью, небо расширяется над землей, солнце и луна движутся друг за другом по небу, а восход солнца возвещается нежной зарей. Отсюда следует, что во всех мифологиях день и ночь, небо и земля, солнце и луна, солнце и заря олицетворяются в виде мужчины и женщины, или в качестве любящихся, или в качестве супругов, или, наконец, в качестве брата и сестры.
Естественно представлять солнце в виде жениха, выходящего из своей комнаты на востоке, а зарю — как краснеющую девицу. Поэтому мало таких мифологий, где бы не фигурировали любовные приключения солнечных героев и дев зари.
Но нет необходимости предполагать, что эти мифы были первобытными.
Индийское Ushas, иранское Ushanh, греческое Ήώς, латинское Aurora и литовское Auszra — все эти слова этимологически обозначают розовый свет зари, олицетворенной римлянами и греками и обоготворенной индусами, но не существует мифов, общих этим народам. Ведийская Суриа, супруга Ушаса, этимологически то же божество, что греческий Гелиос, латинский Sol и Heul (Howel) галлов; но Эос соединена в греческом мифе с Кефалосом и Титонусом, а не с Гелиосом. Соотношение их только лингвистическое, а не мифологическое, и солнечные герои и девы зари были созданы, очевидно, лишь после разделения арийцев.
Все имена божеств, восходящие к первобытному периоду, суть названия сил природы, и когда дело идет об именах столь древних, то невозможно сказать, не обозначали ли они скорее просто явления природы, чем олицетворения божеств, которые могли образоваться независимо одно от других во времена, более к нам близкие.
Мифологические имена, общие двум языкам арийской семьи, весьма редки, и значение, приписываемое этим совпадениям, легко может при ближайшем рассмотрении обратиться в ничто. Индра и Агни суть два божества, занимающие самые высшие места в мифологии индусов. Это необходимо вытекает из того факта, что из числа самых древних гимнов Риг-Веды 265 посвящены Индре и 233 Агни, тогда как ни одному из других богов не посвящено их более 60{281}. Но хотя эти божества и занимают высшую ступень в самых древних памятниках арийской религии, однако практика их культа свойственна только одной Индии. В европейских мифологиях они заменены Зевсом и Воденом, Аполлоном, Тором и Бальдером. В Авесте с трудом можно найти следы великого имени Индры, не встречающегося больше ни в одном из европейских языков.
В ведийских гимнах Агни уступает в значении лишь Индре, и было обращено большое внимание на этимологическое тождество имени Агни с латинским ignis и литовским ugnis; между тем значение этого факта не важно. Он доказывает просто лишь то, что первобытные арийцы знали огонь, но не доказывает того, что огонь был предметом обожания. Из этого можно скорее вывести то заключение, что культ священного огня возник лишь после разделения арийцев. Мы знаем, что Агни был одним из главных божеств Индии в самые отдаленные времена, до которых восходит наше знакомство с арийской религией, но мы не имеем оснований думать, что огонь был обожаем под этим именем латинами или литовцами.
