Михаил Нестеров - Посланники Великого Альмы (Книга 1)
После того как писарь эскадры умолк, во дворце повисла тишина. Подобного документа все ждали давно, чтобы по возвращении в Испанию не было разговоров и обвинений в адрес "строптивого" войска Хуана де Иларио, дерзнувшего пойти против воли монархов, или, по крайней мере, говоря языком командора, допустить к царствующим особам некорректные действия. Поэтому все, исключая разве что самонадеянного Раула Кортеса, если не облегченно, то явно одобрительно выдохнули и дружно закивали головами. Как-никак, а возвращение домой - не за горами. И какое возвращение! Под торжественные звуки золотых труб!
- Итак, сеньоры, предложение с последующим продолжением. - Дон Иларио скривил в усмешке тонкие губы. - Если вы внимательно слушали сеньора Фернандеса, - речь пойдет о пункте первом этого документа. В самом его конце я как бы вскользь упомянул о золотых рудниках и приказе на возобновление работ. На самом же деле - это не простое поминание прииска, это нам с вами серьезный довод обосноваться здесь ещё на некоторое время. Что бы вы подумали о сроке, ну, скажем, в один год?
Мартин Сармьенто и Диего де Аран переглянулись, на их лицах ничего не отразилось, как дон Иларио ни вглядывался. Родриго Горвалан беспокойно заерзал на лавке, а Кортес в знак одобрения наклонил голову. Слово взял Гарсия Кристоваль.
- Я согласен с доном Хуаном. Не покажется ли кому-то, я имею в виду подхалимов и деляг, которых хватает в стане царедворцев, что наш так рано закончившийся поход был легкой прогулкой? Про нас будут распускать сплетни, что мы - лишь удачливые люди, а не доблестные воины Их Величеств, добывшие золото в тяжелых боях, проливая кровь и теряя товарищей. Я лично не собираюсь по возвращении доказывать обратное, потому что ценю свое достоинство воина. В битве за город я получил девять ранений.
- Ваши опасения, сеньор Кристоваль, небезосновательны, - согласился с ним командор.
- Выходит, мы должны отсидеться, так что ли? - язвительно заметил Родриго Горвалан. - Потянуть время, которое сработает на наш якобы авторитет?
- Если хотите, да, - зло отозвался Кристоваль, не любивший мягкотелого финансиста. Он с открытой неприязнью смотрел на эту пародию солдата: с мясистым носом и таким же задом; кожаный панцирь кирасы на нем смотрелся седлом. И вообще, что-то в облике Горвалана напоминало ему лошадь.
Дон Иларио поддержал Гарсию Кристоваля и добавил:
- Но главная причина опять же в золоте. Представляете, сколько его ещё можно добыть на прииске и на реке!
- А если мы вернемся сейчас, - вставил Кортес, - то сюда ринутся тысячи. И Рио-Рико будет уже не наша, прииск станет чужим, и то золото, которое мы не возьмем сейчас, достанется другим. Тем более, сеньор Горвалан, что сроки нашего похода установлены в пределах двух лет.
- В пределах, молодой человек, в пределах, - ехидно отозвался Горвалан. - Это не значит, что мы обязаны ступить на родную землю день в день.
Кортес мрачно посмотрел на него.
- Вы тяжелый человек, Горвалан.
- Сеньор Горвалан. Вы забыли произнести "сеньор".
Раул заиграл желваками, но дон Иларио, обратив его взор на себя, неодобрительно покачал головой.
- Не ссорьтесь, ради Бога, сеньоры. Мы все успели подружиться, и я бы не придавал особого значения по поводу обращения друг к другу.
- Но только не к старшим.
- Хорошо, сеньор Горвалан, на этом и порешили. Давайте все же вернемся к теме нашего разговора. Я вижу большинство голосов "за", вернее, только один против.
- Я не "против", дон Иларио, но вы должны меня понять. Я не военный, я - лицо сугубо штатское. И мне в тягость все ваши разговоры об "удачливых" и "доблестных", я не могу принять их. Я, если хотите, финансист, и время для меня - деньги. Пока здесь будут мотыжить землю в поисках энного количества золота, я со своей долей, приобщив её в дело Франциско де ла Веги, стану куда богаче, чем если бы...
- Не утруждайтесь, сеньор Горвалан, не надо, все вас и так прекрасно понимают. Но... - командор развел руками.
- В конце концов вы тут главный, - устало проговорил Горвалан. - Если вы не против, я, пожалуй, пойду. Голова разболелась. Возраст.
- Продолжим, - сказал командор, проводив его взглядом до двери. - Если отбросить в сторону сам факт существования золота, которое безусловно греет нам души, то увидим, что души-то все-таки обретаются в теле, которое хочет хорошего отдыха и нормальной, здоровой пищи. Посмотрите, что мы делаем! Мы гоняемся с ружьями за индюками, подкарауливаем косуль и свиней, потом, простите за выражение, жрем все это недожаренным и недоваренным. И как следствие этого - больные желудки и животы. Половина солдат мучаются поносами, они не спят, а только и делают, что бегают из домов на улицы и обратно. Весь город загажен, вонища стоит ужасная, как, прости Господи, у барикутов в стойбище.
Дон Иларио сбросил брезгливую маску и сделал официальное лицо.
- Мартин Сармьенто, велю вам в двухдневный срок - то бишь завтра и послезавтра - подготовить отряд из 50-60 здоровых солдат. Проконсультируйтесь на этот счет у доктора. Вы совершите рейд к ближайшему отсюда поселку индейцев. Возьмите с собой текст моего указа, это так, для разнообразия, - командор махнул рукой и сморщился, - зачитайте им и гоните сюда. Разбегутся - ловите по лесам женщин и детей, мужчины сами придут вслед за ними. Нам, в конце концов, надо налаживать работу и быт. Мужчин на прииски и на охоту, женщин - к очагу.
- А детей?
- Детей тоже на прииск. Кстати, Кортес, займитесь пока теми, что есть. Выгоняйте их с утра пораньше из подземелья - и в рудник, пусть работают. А вечером обратно.
- Слушаюсь. Но мне хотелось бы... В общем, дон Иларио, не могли бы вы поручить это кому-нибудь другому? Диего де Арану, например.
- А что будете делать вы?
- Я бы занялся поисками серебряного идола и пропавшими жрицами.
- Что ж... Можно, можно. Только жриц будет искать де Аран, а вы - на прииск, - отрезал командор. - Я решений не меняю.
Кортес скрипнул зубами, проклиная детей, идола и жриц.
- Сколько мне взять с собой солдат? - спросил де Аран.
- Пятерых конников будет достаточно. Для начала спуститесь вниз по течению реки и ищите следы стоянок. Но мне думается, что они пошли на юг. Поиск ведите по берегам, вряд ли они углубятся в лес от воды. Да и в сторону города они тоже не пойдут. Не сумасшедшие же они, в самом деле! Распределите между собой собак, половину оставьте себе, другую возьмет Кортес. Дети - народ шустрый, могут убежать, но собака догонит. - Он немного помолчал. - Обязательно догонит.
Кортес поднял меч и с силой опустил его на деревянную скамью. Бац! обломки разлетелись во все стороны, и он, ругаясь, принялся собирать их, чтобы подбросить в очаг. В большом глиняном котле он варил похлебку из поросенка. Антоньо Руис, полулежащий на такой же лавке, сокрушенно вздохнул, но глаза смеялись.
Состояние раненого было вполне удовлетворительным, здоровье его быстро шло в гору. Не далее как сегодня утром Антоньо предпринял небольшую прогулку, дойдя до храма и побывав в северной части города.
Глядя, как Кортес курочит очередную лавку, он спросил:
- Какая муха тебя укусила?
В доме, где, кроме них, поселились ещё пятеро их товарищей, включая доктора Химено де Сорью, осталось всего две скамьи, и Антоньо шутливо опасался, что испанцам вскоре не на чем будет сидеть.
Кортес закашлялся от едкого дыма и вытер рукавом слезящиеся глаза.
- Эту муху зовут дон Иларио.
Антоньо рассмеялся, схватившись рукой за простреленный бок.
- Смейся, смейся, - пробурчал Кортес и внезапно вскипел. - Это было мое предложение - искать жриц и идола! А он - "можно, можно", и велел заниматься этим делом де Арану.
- Какая разница, кто будет вести поиски - ты или Аран?
- Большая! Большая разница, Антоньо. Я лично хочу поймать эту стерву и поговорить с ней по-своему! Тебе этого не понять.
Руис покачал головой.
- У тебя навязчивая идея, друг мой, тебе необходимо отдохнуть.
- Как же, дадут здесь отдохнуть!
- Хочешь, я завтра вместе с тобой пойду на прииск? Хоть немного, но твое настроение поднимется.
Кортес пожал плечами: делай как знаешь.
3
На следующее утро Кортес велел охраннику Гонсало Муньосу открыть вход в подземелье и, взяв в руку горящий факел, спустился вниз.
Дети сидели небольшими группами, согревая друг друга телами. Огонь выхватил равнодушный блеск глаз, казавшихся огромными на исхудавших лицах.
Кортес, громко топая сапогами, прошел в конец подземного хода и осмотрел огромные камни, которые навалили солдаты, намертво закрывая другой выход. Похоже, дети и не пытались разобрать завал. Да к тому же это было им не под силу. Вернувшись назад, он встал на первую ступеньку и, сопровождая слова красноречивыми жестами, громко крикнул:
- Выходи!.. Ну, живо!
Наверху раздался свирепый лай догов, которых сдерживали пять человек его небольшого отряда. Антоньо Руис стоял возле алтаря и подсвечивал сверху факелом. Кортес продолжал орать:
