Игорь Стодеревский - Автобиография. Записки офицера спецназа ГРУ

Был и казус. На склонах противоположных сопок мы увидели, как убегают вооруженные люди. Я приказал ст. л-нту Частухину, командиру минометногранатомётной роты (к этому времени я поменял его местами с Якименко); развернуть гранатомёты АГС-17 и врезать им под зад. Врезали, а оказывается это местное ополченцы, обрадовавшись подошедшей помощи, пошли в атаку. Хорошо, что ни кого не убили, были только легко раненые.

03.04.82 г. Мы сделали бросок вверх по ущелью и взяли еще два кишлака практически без боя, так локальная стрельба. Было арестовано два исламских комитета в полном составе.

В 12.00 вернулись в лагерь под Санчарак. Руководитель оперативной группы, по радио, приказывает: «Вперед на следующий кишлак»! Пытался ему доказать, что после обеда выходить нельзя, нет фактора внезапности, да и к вечеру не управимся. Ничего не хочет слушать, вперед и все.

Таких оперативных групп, как правило, создавалось несколько, и начальники стремились выглядеть лучше на фоне других.

Пошли на очередной кишлак, названия его я не помню, ну и нас конечно ждали. Дорога была минирована итальянскими пластмассовыми минами. В колоне, прямо перед моим БТРом, подорвалась наша гаубица, но правда обошлось без жертв. Проверили кишлак, результатов ноль, дело к вечеру.

Генерал приказывает идти на следующий. Туда вошел один наш взвод, их обстреляли, и одно БМП разулось, слетела гусеница. Весь отряд стоял в 3-х км от этого кишлака в ущелье между двух хребтов, не где было развернуться. Уже стемнело, и я решил уходить в лагерь. К разувшейся БМП отправил своего заместителя по вооружению, капитана Ниязалиева с отделением ремвзвода. Они гусеницу натянули, только первое движение, она снова слетела. Очень узкая улица, как раз на ширину БМП, глинобитные дувалы в притык к машинам. Ниязалиев людей с НСПУ (прибор для стрельбы ночью из стрелкового оружия) посадил на крыши кибиток, и они не давали душманам подойти на бросок гранаты. За ночь таких попыток было несколько. Но видимо душманов было мало и они на атаку не решились. А мы с этим взводом провозились до самого утра.

Взводу помощь было не нужна, я Ниязлиеву предлагал несколько раз направить роту, но он отказался. Да и мне, затевать ночной бой, на незнакомой территории, при полном отсутствии каких-либо разведданных, совершенно не хотелось. И уйти без взвода я не мог, душманам могла подойти помощь. Задача была продержаться до тех пор, пока не вытащим взвод из кишлака.

Организовать оборону внизу ущелья, абсурд, перещёлкают как куропаток. Вытаскивать людей на высоты, а технику оставлять внизу (она не смогла бы подняться по крутым, скалистым склонам) тоже нельзя. Мне бы пожгли все машины.

Тогда я приказал командиру батареи Д-30, капитану Тютюник, прикрыть нас огнём батареи. Открыть огонь по местности вокруг колоны отряда, с таким расчетом, чтобы снаряды ложились вокруг нас и душманы не смогли бы к нам приблизиться. Я рассчитывал ещё и на психологический эффект от этой стрельбы. Слыша беспрерывные разрывы, душманы вряд ли отважились бы на какие-то действия. Тем более, что за два дня, мы их прилично потрепали.

Тютюник сначала категорически отказался выполнять приказ, боялся, что попадет по своим. И доказывал мне, что это не возможно. Его понять можно, кто потом отвечать будет? Тем более что огонь надо было вести с закрытых позиций, и к тому же ночью. Тогда мы с ним решили по-другому. Я весь личный состав спрятал за броню, они проспали до самого утра, а сам всю ночь корректировал стрельбу одного орудия, с него стрелял сам командир батареи капитан Тютюник.

Батарея находилась от нас по прямой, через хребты, на расстоянии около 8 км., в лагере под Санчараком. Я дал точку по карте, находящуюся от нашей колоны на расстоянии 1,5 км. Тютюник по радио командует: «Выстрел»! Я вижу вспышку, затем звук выстрела и смотрю где разрыв. Ну а затем уже не так сложно, командую вправо, влево, ближе, дальше. Если место разрыва меня устраивало то туда три, или даже пять снарядов беглым. Мы добились, чтоб снаряды ложились 200–300 м от нашего расположения. И так всю ночь. Один раз снаряд разорвался в метрах ста от моего БТРа, это было опасно. Так как эллипс рассеивания осколков составлял 250 метров. Но я каким-то шестым чувством понял, что будет «жопа» и прыгнул в люк, осколки по броне отбарабанили и все.

К утру от нервного напряжения, у меня дрожали руки, как у алкаша. Я не думал, что такое может быть. Устал страшно. Вытащили мы утром взвод, и пошли в лагерь. Я по радио замполиту, капитану Воронову, ставлю задачу, чтобы нашёл бутылку водки. Он взмолился: «Где я вам её здесь возьму»? Говорю: «Где хочешь».

Приходим в лагерь, встречает Воронов с двумя пакетами кишмишовки. Это местный самогон, отвратительного качества. Я выпил залпом армейскую кружку этой гадости и, наверно впервые в жизни, получил огромнейшее удовольствие от спиртного.

После боя, фото на память с бойцами отряда самообороны

Отдых в перерыве между боями, боец отряда самообороны исполняет национальный танец.

Приказал личному составу и афганцам почистить оружие и ложиться спать. Только хотел сам устроиться подремать, ведь всю ночь не спал. Меня опять вызывают к рации, и генерал требует идти на очередной кишлак Тагай-Ходжа-Суфла, и это опять коло 12.00. Пытался его убедить не делать этого, бесполезно. Доложил, что приступаю к выполнению приказа, а сам разрешил людям спать.

Прошло около часа, мне докладывают, что летят вертушки. Я скомандовал: «По коням!», и мы пошли на кишлак. Было понятно, что это летит тот самый генерал.

4.04.82 г. около 14.00 мы подошли к кишлаку нас там естественно ждали. Подрывается «Шилка», чудом остался живой механик-водитель и погибает замполит 2 роты старший лейтенант Статкевич В.В… Пуля попала прямо ему в голову, но крепкий парень, он еще 2 часа жил, умер уже в вертолете, когда его доставляли в госпиталь.

Докладываю о происшествии генералу, он сразу заволновался «Как же это могло случиться?» Тогда уже жёстко спрашивали за потери. Я ему повторил, что кишлак надо брать на рассвете, а не в обед. Он приказал остановить операцию и вернуться в лагерь.

5.04.82 г. мы простояли под Санчараком, прилетели большие начальники из Мазари-Шарифа, укрепляли местную власть.

6.04.82 г. пошли назад в Акчу (ППД). В 20 км севернее к. Санчарак нас встретило местное население, человек 30 из них были вооружены, и попросили нас, чтобы мы освободили их женщин, которых якобы увели в соседний кишлак, толи душманы, толи просто жители того кишлака.

Я побоялся вмешиваться в эту ситуацию, посоветовался с хадовцами, они сказали, что возможно это просто провокация.

Я подарил мужчинам кишлака два ящика ручных гранат, и предложил им самим вернуть своих женщин.

Переночевав, не доходя, Сари-Пуля, мы 8.04.82 г. вернулись в свой базовый лагерь. До нас, да и после нас в Санчарак никто не ходил.

Статкевич Владимир Владимирович — старший лейтенант,

заместитель командира роты по политической части,

1958 года рождения. Награжден орденом «Красная Звезда».

Домашний адрес: Житомирская обл., с. Старосельцы, ул. Ленина — 1.

Мать — Статкевич Нилла Кириловна.

Я вместе с бывшим начальником штаба отряда Ахметовым Р.М., и бывшим командиром группы Анциферовым А.А., бывал несколько раз на могиле Володи в селе Старосельцы. Виделись с Ниллой Кирилловной, Володя был её единственным сыном. Тяжёлые ощущения. Единственно, что радует, так это то, что земляки не забыли Володю. Напротив школы, где он учился, стоит монумент из красного гранита, отображающий горы. И барельеф Володи на фоне этих гор. В школе есть музей, посвященный афганской трагедии, там имеются документы и фотографии старшего лейтенанта Статкевича В.В.

Несколько раз я ездил в гости к Нилле Кирилловне со своей семьёй, в одну из таких поездок с нами был мой брат Юрий, он служил в одной роте с Володей.

Нилла Кирилловна с моим внуком Денисом

На могиле у Володи, крайний слева отчим Володи Дмитрий Михайлович, крайний справа мой брат Юрий

Памятник Володе у школы, слева моя жена Александра.

26 апреля в Акче праздновалась годовщина Саурской революции. Мы небольшой делегацией принимали участие в этом празднике. До нашего прихода душманы не позволяли этого делать. Всё как положено, торжественная часть, а перед ней исполнение гимна Афганистана. Но всё это во дворе перед улусвали. Ну и, конечно же, концерт.

Почетный караул в честь нашего приезда.

Фото на память с руководством волости.