Анна Антоновская - Базалетский бой (Великий Моурави - 5)
Зураб не спеша поднялся, важно провел по усам и, к удивлению всех, поклонился царю.
- Царь царей, прикажи, и я поскачу в свое владение, соберу тебе войско! Уже два года чередовых не призывал. Сейчас и шестнадцатилетних на коней посажу. Никто не посмеет сказать, что я, полководец, осчастливленный твоим доверием, позволил дерзкому врасплох напасть на твой удел!
- Зачем же тебе, князь, самому скакать? - Шадиман, не скрывая иронии, развел руками, словно намеревался схватить Зураба. - Пошли верных тебе арагвинцев, они сами справятся.
- Да, князь, мы разрешаем тебе отправить верховых - пусть приведут в Тбилиси не меньше трех тысяч со знаменами и трубами, - нерешительно начал Симон, но значение его собственных слов окрылило его, и он уже повелительно закончил: - Пусть и другие князья так же поступят. Все должны защищать своего царя!
Видя, что князья едва скрывают улыбки, Шадиман с горечью подумал: "Хоть бы из уважения к себе над своим царем не смеялись. Разве на троне все цари умом блистали? Но царь есть царь! Что стало с князьями? Где их уменье стоять перед троном? Чуть не спиной повернулись!" - и с подчеркнутой изысканностью отвесил Симону низкий поклон:
- Твое высокое повеление, светлый царь, выполним. Я тоже пошлю чапаров в Марабду. Коварные засады, предполагаю, Саакадзе снял, - против персидского войска действовал. А царь Теймураз ему так же нужен, как лисице папаха! Не смейтесь, князья, Саакадзе не станет препятствовать вам защищать Картли.
- Может, даже сам поможет?
- Даже! Пусть тебя, Андукапар, такое не удивляет. Царь Симон ничего "барсу" не дал, но ничего и не обещал. А Теймураз за возвращение ему трона Кахети и за Картлийское царство горы золотые обещал Саакадзе, а поступил как обманщик.
Князья было вскочили, зашумели: "К оружию!" - и... опустились на скамьи. Зураб хрипло выкрикнул:
- Я покоряюсь воле нашего царя царей. Но пусть здесь останутся по крайней мере на неделю Липарит и Мухран-батони.
- Уж не ты ли меня здесь удержишь? Знай, Мухран-батони сами приходят и сами уходят, когда считают нужным. Я уеду на рассвете. Не сомневаюсь, благородный Липарит пожелает сопутствовать мне. Но ты, князь Зураб, приглашен в Метехи не только Шадиманом, но и полководцами шаха Аббаса, обязан остаться! Кто знает, не угодно ли судьбе, чтобы ты услужил Метехи, восстав против своего тестя?
- О моей услуге ты, Мирван, друг Саакадзе из Носте, скоро услышишь! Не думаю, чтобы пошла она вам на пользу, ибо силу моего клинка вы почувствуете первыми!
Мирван зарукоплескал.
- Хорошо, князь, напомнил! Давно желал спросить: удалось тебе выкупить тех арагвинцев, которых Кайхосро Мухран-батони своим клинком в Гурию загнал?
Зураб побагровел и угрожающе вскинул кулак, на указательном пальце блеснуло кольцо с боевым шипом.
С большим трудом Шадиману удалось предотвратить схватку. Он вовремя заметил, что все князья вооружены "боевыми" кольцами; без них, из уважения к царскому трону, были только Мирван и Липарит.
Уже солнце достигло зенита, ко никто и не вспомнил о еде. Князья явно торопились обсудить все и удалиться в свои замки. Они согласились не отступать от принятых ранее решений, согласились даже помочь конями и оружием новым царским дружинам. По предложению Бараташвили, владетеля Биртвиси, обязались не направлять посланцев к Теймуразу, а ждать, что предпримет кахетинский царь.
Не одного Андукапара озадачило, с какой яростью Зураб отстаивал интересы Картлийского царства. Он почти проговорился, что опасается мести Теймураза и всеми способами готов не допускать его к пределам Картли, так услужливо, во вред царству, преподнесенной Георгием Саакадзе беспокойному стяжателю чужих владений.
Это и многое им высказанное, а главное - намерение остаться в Метехи и во всем помогать везиру, успокоило Шадимана, начавшего было подозревать измену. "Нет, какой арагвинцу расчет попасть снова в лапы Теймураза? Царствовать над горцами песнопевец Зураба не допустит! А я?.. Дело покажет!" - поспешил отделаться от неприятной мысли Шадиман.
То ли из гордости, то ли из боязни насильственных действий со стороны Шадимана и Андукапара, бестактно желавших удержать князей в Метехи как можно дольше, они, точно сговорившись, объявили, что не последуют примеру Мирвана и Липарита и, как было назначено, разъедутся ровно через два дня. Но грянувший веселый звон в соборах и храмах наполнил Тбилиси и заставил содрогнуться владетелей. Они готовы были ринуться к коням, одобрив призыв Палавандишвили: "Не медлить ни часа, ни минуты! Выбраться из Метехи!"
И тут произошло непредвиденное событие, потрясшее Шадимана. Дверь в "зал с оранжевыми птицами" распахнулась, и стало видно, как стража опускает копья наконечниками вниз, а в зал входит, с поднятыми крестами, в торжественных одеяниях, духовенство.
Впереди - архиепископ Феодосий, за ним Трифилий и десять епископов и архимандритов. Феодосий, осеняя князей направо и налево крестным знамением, оповестил:
- Святой отец, католикос Картли посылает вам, князья Картли, свое пастырское благословение и радостную весть: исконные враги Христа - персы изгнаны из земель Грузии. Богом данный царь, победитель Теймураз Багратиони, воцарился вновь на престоле Кахети! Да восторжествует мир над уделом иверской божьей матери! Да будет благодать над народом обоих царств!
- Аминь! - подхватили остальные.
- Да расцветут цветы дружбы и взаимного доверия! - проговорил Трифилий.
- Аминь! - подхватили остальные.
И раньше чем кто-либо успел опомниться, духовенство так же внезапно исчезло, как появилось.
Ледяное молчание сковало князей. "Церковь признала царем Теймураза!.. Бежать! Как можно скорее бежать в свои замки!.. Архиепископ Феодосий едва удостоил царя Симона поклоном!.. А может, Теймураз уже сюда спешит? Бежать! Бежать, пока не поздно!"
Но страх перед Шадиманом, а главное, перед Зурабом, способным бросить их в подземелье, в чем охотно поможет ему Андукапар, вынудил князей сдержанно отнестись к вызывающим действиям церкови и, наперекор своему страстному желанию, остаться до назначенного срока разъезда.
Выручил многих Фиран Амилахвари: он напомнил князьям их обещание поохотиться у него в замке Схвилос-цихе.
Джавахишвили первый заверил любезного владетеля о своем согласии: о, конечно он помнит о приглашении и непременно пожалует к Фирану! Когда охота?
Оказалось, хоть сейчас. Князья заволновались: "А обложен ли зверь? Готовы ли собаки? Не опоздать бы!" И многие решили ехать на охоту сегодня же, прямо из Метехи.
Обрадованный Фиран стал торопить Шадимана поскорей закончить съезд: "Сколько говорить можно? Ничто так не объединит князей, как груды убитой дичи и туши джейранов".
- А ты, князь Зураб, почему молчишь? Уж не собираешься ли не выполнить обещания?
- Кто, я? Видно, Фиран, ты плохо меня знаешь, - Зураб подбоченился. Клянусь, намеченные мною зайцы уже сегодня могут служить по себе панихиду! А рог, из которого я выпью за твоей скатертью в честь удачной охоты, может чувствовать себя уже пустым! Приеду, князь, вовремя. Может, удастся мне и Шадимана оторвать от Метехи.
"Что особенного сказал Зураб? Отчего похолодело мое сердце? недоумевал Шадиман. - Странно, зачем я удержал его в Метехи. Надо исправить ошибку и половчее выпроводить его".
- Знаю, Фиран, ты не успокоишься, пока князь Зураб не очутится у тебя в замке. И хотя о многом необходимо потолковать нам с Зурабом, но отложим до конца охоты. Прошу тебя, Зураб, поезжай с Фираном. И то правда: отдых тебе не помешает.
- Разве я похож на уставшего, дорогой Шадиман? Разреши отбыть на следующий день после выезда царя. Ты прав, есть неотложные дела... Уверен, ты одобришь.
Оказалось, у многих князей неотложные дела, и они завернут на день в свои замки. Так им с помощью Фирана удалось вырваться из Метехи несколько раньше других.
Оставшись с Шадиманом и подозрительно не отстающим от них Андукапаром, князь Зураб Эристави захохотал. Он хохотал неистово, громко, вызывающе. О, он, арагвский владетель, любитель охоты, узнаёт мелкодушных зайцев! Они едва скрывают испуг. Он узнаёт шатающихся при малейшем дуновении ветра. Что ж, еще неизвестно, куда ветер подует! Вот Шадиман убеждал его отдохнуть, а забыл, что духовенство опять откладывает венчание царя Симона! Нет, он, Зураб, поохотится раньше здесь, на святых отцов! Довольно с духовенством нежничать, надо заставить любителей ряс венчать царя Симона в Мцхета. Не позднее чем завтра он, Зураб, поскачет к католикосу, и не будет он князем Арагвским, если не вырвет у черных упрямцев согласие! Еще познают его силу и духовенство и князья!
Немало был изумлен Шадиман, выслушав решение Зураба. Но не все ли равно? Испортить уже ничего нельзя. А другие князья? Прав Зураб: бежали, как зайцы от охотника. Но кто же охотник? Глубокое оскорбление испытывал Шадиман. Кому, кому же отдал он жизнь? Где? Где гордое княжеское сословие? А может, прав!? По какой причине должны такому царю покоряться? Кто сказал покоряться?! Властвовать над таким царем должны! Но князьям и это не под силу. Нет, не то! Каждый из них хочет выше другого стать, только не при таком царе. Саакадзе прав, но где взять другого? Пусть подскажет, если в виду имеет. Да, и... как можно скорее!
