Российские гении авиации первой половины ХХ века - Александр Михайлович Вайлов

трёх директоров СТЗ. Первый директор Василий Иванович Иванов прибыл в Сталинград в октябре 1928 г.: там он увидел лишь голую степь и колышки под фундамент будущего гиганта тракторостроения. Сам Иванов в те дни не вылезал со стройки. Казалось, что от перенапряжения можно свалиться, но он не сдавался. Иванов взял на себя большой риск. Он начал закладывать фундаменты цехов до прибытия машин из Америки. Именно в США он стажировался, изучил английский язык и теперь мог лично вести переговоры с заокеанскими поставщиками. Директор строительства сумел овеять революционной романтикой гигантскую стройку: с невиданным энтузиазмом работали комсомольцы-семитысячники при лютом морозе, монтируя высотные конструкции. К 12 февраля 1930 г. основные цеха были готовы. Из Америки шло оборудование. Монтаж завода превратился в одну победоносную битву. Наконец, летом 1930 г. с конвейера завода сошел первый трактор – подарок XVI съезду партии. Гремели духовые оркестры – это был звездный час В. И. Иванова. За свой подвиг он получил приветственную телеграмму Сталина и орден Ленина. Осенью 1930 г. Иванов заболел, руководить заводом не смог. После выздоровления был направлен в Балхаш, где стал начальником строительства медеплавильного комбината. Первая балхашская медь была получена 24 ноября 1938 г., но к этому времени В. И. Иванова уже не было в живых. За восемь месяцев до этого он был осуждён Военной коллегией Верховного Суда СССР и расстрелян как враг народа. Реабилитирован через 20 лет.

Следующим директором СТЗ с 1933 по 1935 гг. был Илья Иосифович Меламед, который после окончания Ленинградского технологического института работал на руководящих должностях, два года стажировался у Г. Форда. Но несмотря на его богатый инженерный опыт, в 1937 г. был арестован НКВД и через пять месяцев расстрелян за участие в контрреволюционной деятельности, реабилитирован через 19 лет. Директором СТЗ с 1935 по 1937 годы являлся Фокин Валентин Васильевич, выпускник Харьковского Технологического института (1924 г.). Уже в апреле 1938 г. был расстрелян как участник контрреволюционной террористической организации. Реабилитирован в марте 1956 г. Сталинградскому тракторному заводу фатально не везло с руководящими кадрами. ОГПУ и НКВД оправдывали своё существование, исполняя волю партии большевиков. Тридцать четыре человека из правления завода были подвергнуты репрессиям. Ими были директора заводов, главные инженеры, различные руководители отделов и начальники цехов[10].

Репрессии коснулись руководящих работников не только СТЗ, но и другой крупной стройки пятилетки – Уральского машиностроительного завода «Уралмаша», где кроме русских трудились более 300 иностранных специалистов. Анализ документов по истории сталинской индустриализации потрясает: практически все ключевые фигуры исчезали странным образом или оказались врагами народа. Например, первый строитель, директор Уралмаша А. П. Банников (1895–1932)

и главный инженер завода В. Ф. Фидлер (1828–1932), обеспечивавшие успешное продвижение строительства в течение шести лет с начала стройки, странным образом «умерли» во время командировки в Москву в 1932 г., а уже через два года В. Ф. Фидлер был объявлен врагом народа, и его семья репрессирована. Были осуждены и расстреляны их продолжатели – главный инженер Шах-Али Музафаров, главный энергетик В. П. Попов – выпускники Уральского индустриального института, а также десятки других строителей. На Уралмаше действовала сеть информаторов, добровольных подручных соглядатаев ГПУ За теми, кто побывал за границей, вёлся особый надзор. Прежде чем превратить людей в лагерную пыль, их ломали физически и морально, заставляли клеветать на своих товарищей и на самих себя. Люди умирали по непонятным причинам (начальник технического отдела В. П. Верещагин умер в командировке от лихорадки, И. В. Старченко – руководитель сталелитейного цеха – погиб от удара доски).

Состояние приговорённых к расстрелу осуждённых в стихах передал Владимир Миров, проведший долгое время в камере смертников в 30-е годы.

И суд был скор, и краток приговор.

Такое время – глупо ждать поблажки.

Туманным утром выведут во двор

И взвод солдат, Бог даст, не даст промашки.

Под стать могиле камера темна,

Сопливятся зеленой гнилью стены.

Задумка палачей моих ясна:

Я постепенно привыкаю к тлену.

Я, в ожиданьи смерти, занемог,

Себя готовя к вечному покою.

Чу! Шаг чеканный кованых сапог,

Но не за мною, снова не за мною.

Из воспоминаний приговорённых к смерти, но оставшихся в живых, о которых сохранились записи, следует, что только монахи и священнослужители могли с достоинством встретить смерть. Наиболее трусливыми, плаксивыми были всегда чиновники советских учреждений, руководители предприятий, партработники и коммунисты. Когда им накидывали на голову перед расстрелом резиновый мешок, они рыдали, скулили, падали в истерике, извивались в судорогах. Резиновый мешок набрасывали на приговоренных к смерти, чтобы мозги при выстреле не разлетались по сторонам, когда расстреливали в помещениях. Умерщвляли приговоренных к высшей мере не только выстрелами… В 1937 г. начальник АХО московского НКВД Исай Давидович Берг изобрел фургон-душегубку. Уже через несколько лет это «адское изобретение» советского душителя возьмет на вооружение фашистская Германия. Собственные душегубки органы НКВД изготовляли и на местах, подводя резиновые шланги от выхлопных труб в закрытые кузова своих «черных воронков». Об автодушегубках тогда знали немногие.

Если перейти к другой гигантской стройке Магнитогорскому металлургическому комбинату (ММК, «Магнитка», один из крупнейших металлургических комбинатов в мире и крупнейший в России), то можно обнаружить истинную картину выполнения пятилетки в Челябинской области. Для проектирования основных сооружений и консультаций по строительству привлекались зарубежные специалисты, прежде всего американской фирмы Artur McKee. Центральную электростанцию комбината строила немецкая энергетическая компания AEG, огнеупорное производство налаживала немецкая Krupp & Reismann, горнорудное оборудование поставляла и осваивала британская фирма Traylor. В проектировании и строительстве комбината участвовали специалисты американской компании «Альберт Кан инкор-порейтед» (Albert Kahn, Inc.). Общее число иностранцев, работавших на стройке, превышало 800 человек.

Комбинат строился в рекордно короткие сроки. Работа продолжалась и осенью, и зимой. В суровые зимние месяцы, когда дни становились короткими, строительную площадку освещали прожектора, и работа не прекращалась. На строительстве в основном использовался тяжелый ручной труд тысяч людей, приехавших со всего Союза. Несмотря на крайне тяжелые условия, в которых приходилось работать первым строителям Магнитки, уже в августе 1929 г. начались рудные разработки. Летом следующего года начались работы на плотине для обеспечения завода водой. Сооружение было построено всего за 74 дня. Осенью был закончен фундамент домны № 1. Пуск первого магнитогорского металла приближался с каждым днем. Но не всё было благополучно с руководством строящегося комбината.

Несомненный интерес вызывают руководители, хозяйственные вожди Магнитки. С марта 1929 г. первым главным инженером треста «Магнитострой» был Виталий Гассельблат – швед по национальности. Ленин уважительно называл его «фактическим воротилой в промбюро». Как