Москва и Орда - Антон Анатольевич Горский
Ссылка на «порабощение» Руси Батыем и библейские параллели не позволяют согласиться с мнением, что речь у Вассиана идет о «метафорическом», а не «политическом» рабстве, о возможном порабощении в результате похода Ахмата, а не о многолетней зависимости{957}. Но нет и оснований полагать, что Вассиан рассматривает состояние рабства («работы») как сегодняшнюю реальность. Если, приводя библейские аналогии, он говорит об «избавлении от работы», то в отношении нынешних событий — об «освобождении и избавлении» от Ахмата. Можно, конечно, считать, что Ахмат персонифицирует собой «работу». Но приводимые Вассианом параллели с Мамаем, который пытался восстановить власть над Московским великим княжеством, фактически не признаваемую Дмитрием Ивановичем с 1374 г., и с библейским фараоном, окончательное избавление от которого пришло, когда он пытался вернуть народ Израиля в египетское рабство, свидетельствуют в пользу того, что и в данном случае имеется в виду угроза восстановления отношений, фактически уже отсутствующих. Об этом говорит и именование Вассианом Ивана III «царем», а его державы — «царством»{958}. Употребление такой терминологии было призвано подчеркнуть суверенность власти Ивана III и независимость возглавляемого им государства, внушая тем самым мысль, что претензии хана не должны порождать у великого князя сомнений на этот счет.
Вассиан явно исходил из «переходного характера» ситуации: Московская Русь фактически уже независима, но это еще по-настоящему не осознано, а нашествие Ахмата создает впечатление, что ничего не переменилось; чтобы разрушить это впечатление, необходимо действовать решительно и одержать победу над противником.
Между тем колебания великого князя были вполне реальны, более того, какое-то время он явно склонялся к позиции «примиренцев» — согласно рассказу Львовской и Софийской II летописей, «ко царю… послал Ивана Товаркова с челобитьем и з дары, прося жалованья, чтоб отступил прочь, а улусу бы своего не велел воевати»{959} — и был готов в обмен на уход татарского войска признать, что Московское великое княжество является по-прежнему «царевым улусом» — зависимым от Орды государством. Но Ахмат не удовлетворился дарами и таким формальным признанием зависимости, требуя личного приезда великого князя. Когда стало ясно, что этого не произойдет, хан смягчил требование, предлагая прислать вместо себя сына или брата. Когда Иван не сделал и этого, Ахмат предложил прислать Никифора Басенкова{960}. Предложение отправить посла-боярина было совсем уже мягким и неоскорбительным. Тем не менее великий князь не пошел и на это. По-видимому, за время, прошедшее с отъезда Товаркова, он поддался влиянию группировки, ратовавшей за решительный отпор хану{961}. Возможно также, что поступили сведения о неготовности татарского войска продолжать кампанию в условиях подступавших зимних холодов{962}.
В начале второй декады ноября Ахмат начал поспешное отступление. Отходя, хан разграбил верхнеокские владения Литвы, а отряд во главе с его сыном Муртозой пытался сделать то же с московскими волостями на правобережье Оки, но отряды братьев великого князя не позволили ему этого{963}.
Бесславный уход хана Большой Орды с Угры подстегнул к выступлению против него недавних союзников — правителей сибирских татар и ногаев, которых не могло не беспокоить стремление Ахмата распространить свою власть на всю территорию Орды в прежних пределах. Сибирский хан Ивак и ногайские мурзы с 16 тысячами всадников переправились через Волгу и ранним утром 6 января 1481 г. вышли к большеордынскому зимовищу, расположившемуся близ Азова. Стан охранялся плохо, нападение было внезапным. Ивак и мурза Ямгурчей (правнук Едигея и двоюродный племянник Ахматова беклярибека Темира) ворвались в шатер не успевшего отойти от сна хана, и последний, кто попытался возродить былое могущество державы Джучидов, получил смертельный удар. Застигнутые врасплох гибелью Ахмата, татары Большой Орды не оказали сопротивления (сыновья хана кочевали отдельно, и при нем было, видимо, относительно немного воинов), и лагерь подвергся разгрому{964}.
В договорах Ивана III со своими братьями Андреем Углицким и Борисом Волоцким, заключенных 2 февраля 1481 г., появляется новое изменение формулировки пункта об отношениях с Ордой — указание размера выплат в 1000 рублей{965}. Эта сумма много уступает размеру выхода, собираемого с территории Московского великого княжества в первой трети XV в., — 7000 рублей{966}. Поэтому представляется справедливым мнение, что включение упоминания о тысячерублевом размере выхода связано с событиями 1480 г.{967}: после поражения Ахмата (причем еще до получения вестей, во всяком случае надежных, о его гибели{968}) Москва перестала признавать даже возможность выплаты прежнего выхода Большой Орде и под традиционным названием «выходов» фигурирует теперь общая примерная сумма издержек на отношения с татарскими ханствами. Ее содержание раскрывается в духовной Ивана III 1504 г.: «А дѣти мои, Юрьи з братьею, дают сыну моему Василью съ своих уделов в выходы в ординские, и въ Крым, и в Азтарахань, и в Казань, и во Царевичев городок, и в ыные цари и во царевичи, которые будут у сына моего у Василья въ землѣ, и в послы татарские, которые придут къ Москвѣ, и ко Тфѣри, и к Новугороду к Нижнему, и къ Ярославлю, и к Торусе, и к Рязани къ Старой, и к Пе-ревитску ко князи Феодоровскому жеребью рязанского, и во всѣ татарские проторы, въ тысячю рублѣв… (далее распределение сумм между сыновьями. — А. Г.)… А будет того болѣ или менши татарской протор, и сын мои Василеи, и мои дѣти, Юрьи з братьею, и братанич мои Феодоръ, дают по розочту»{969}. Ликвидация Большой Орды в 1502 г. не изменила примерную сумму выплат: следовательно, издержки на Большую Орду в грамотах, появившихся между 1480 и 1502 г.{970}, если и предусматривались, то в общем ряду с издержками на отношения с другими ханствами.
После гибели Ахмата Большая Орда существовала в условиях то усиливавшейся, то затухающей борьбы между его сыновьями. Первоначально власть перешла к Муртозе и Сеид-Ахмету. В первой половине 90-х гг. с ними стал активно соперничать Ших-Ахмет, в конце концов ставший верховным правителем{971}.
Политика Ивана III по отношению к Орде Ахматовых детей сводилась к тому, чтобы нейтрализовать ее благодаря сохранявшемуся союзу с Крымским
