Виктор Прудников - Стальной ураган
На конференции были сделаны важные выводы из боевых действий танковых войск, которых обязаны были придерживаться командиры всех уровней:
«1. Танковая армия, вступая в бой, должна иметь укомплектованность техникой и личным составом на 80–90 процентов к своему штатному расписанию.
2. Если танковая армия укомплектована на 90–100 процентов танками, на 100 процентов пехотой, то должна иметь укомплектованность транспортом не менее чем на 80 процентов.
3. Если танковая армия потеряет в бою 80–85 процентов материальной части, то она должна быть выведена из боя.
4. Если танковая армия остается в бою при наличии 15–20 процентов боевой матчасти (на корпус не более 30–40 танков и САУ), а задачи продолжают ей ставить прежние, то армия начинает бесцельно терять свои кадры высшего и среднего командного состава, специалистов, а также автотранспорт, средства управления и специальное оборудование, что потом нелегко восполняется»[215].
На теоретической конференции, проведенной в ноябре 1944 года, Андрей Лаврентьевич снова выступил с обширным докладом, в котором основное внимание уделил действиям войск в условиях боя в оперативной глубине.
«Бой в оперативной глубине противника носит характер встречного боя, — говорил генерал, — поэтому боевые порядки танковых и механизированных соединений при вводе в прорыв должны строиться с предвидением встречного боя. Артиллерийский кулак следует двигать за передовыми бригадами, впереди главных сил корпуса. Возможен и такой вариант распределения артиллерии корпуса: армейский артиллерийский полк (ААП) придается головной бригаде, легкий артиллерийский полк (ЛАП), тяжелый артиллерийский полк (ТАП) и дивизион РС (реактивная артиллерия) — резерв командира корпуса.
При бое в оперативной глубине противника наилучшие результаты дает тактический прием, когда противник частью сил сковывается с фронта с одновременным ударом главных сил во фланг. Лобовые удары, как правило, дают худшие результаты. При блокировании населенных пунктов, обороняемых танками противника, необходимо вызвать контратаку его танков, во время которой и громить их»[216].
Исходя из опыта предыдущих операций, таких, например, как Черновицкая, Андрей Лаврентьевич делает еще один вывод о том, что при наступлении танковой армии необходимо подчинить ей не менее одного стрелкового корпуса. Командир танкового или механизированного корпуса в состоянии вывести за своим корпусом стрелковую дивизию, которая окажет значительную помощь в закреплении достигнутых рубежей, в очищении от противника пунктов, обойденных танковыми и механизированными частями, освобождает части корпуса от выполнения ряда второстепенных задач.
«Артиллерия стрелковых соединений, войдя в прорыв и следуя за танковыми и механизированными частями, обычно почти никакой работы не выполняет. Целесообразно артиллерию РГК, действующую со стрелковыми соединениями, на этот период придать танковой армии, из расчета каждому танковому или механизированному корпусу по одному гаубичному артиллерийскому полку (ГДП) — 122-миллиметровых пушек на механической тяге — „Студебеккеры“.
Ночное время при действии в оперативной глубине необходимо использовать для маскировки. Это дает возможность избегать потерь от авиации противника»[217].
Вполне естественно, что в своем докладе Гетман не мог оставить в стороне и такой вопрос, как использование в бою тяжелых танковых и самоходно-артиллерийских полков.
Практики-танкисты с нескрываемым интересом слушали доклад умудренного опытом генерала. Этот опыт многим пригодился в последующих боях. А их еще на территории Польши и Германии было много.
Ход военно-практической конференции постоянно освещала газета «На разгром врага». 18 ноября 1944 года она опубликовала статью о роли САУ в боях. Это были мысли в сжатой, концентрированной форме, высказанные Гетманом: «Самоходная артиллерия — молодой вид оружия. Тем не менее за время Великой Отечественной войны она прочно утвердила за собой славу грозного оружия. Самоходно-артиллерийские установки являются мощным средством усиления ударной силы танковых и механизированных подразделений — как в наступлении, так и в обороне.
Обладая сильным вооружением и подвижностью, самоходно-артиллерийские установки успешно ведут борьбу с вражескими танками и самоходными орудиями, его противотанковой артиллерией, а также с укрепленными огневыми точками, действуют в составе штурмовых групп. Большая дальнобойность артиллерийского вооружения дает возможность самоходкам поражать бронированные цели противника с дальних дистанций и все свои задачи решать преимущественно огнем».
Командование армии полагало, что воевать придется по-прежнему в составе 1-го Украинского фронта, но, как это часто случается в фронтовых условиях — дан приказ, и меняются все планы. Так случилось и на этот раз. В соответствии с директивой Ставки Верховного Главнокомандования армия переводилась в состав 1-го Белорусского фронта, которым командовал теперь маршал Г. К. Жуков.
Обстановка на советско-германском фронте изменилась коренным образом, и Ставка решила провести зимнее наступление, которое имело целью завершить освобождение Польши и подготовить условия для нанесения решающего удара на Берлин.
Фронты готовы были начать наступление в 20-х числах января 1945 года. Однако в это время на Западном фронте разыгрались драматические события: немцы начали наступление в Арденнах. Их успех был ошеломляющим, войска союзников начали терпеть поражение. Черчилль обратился к Сталину с просьбой ускорить наступление советских войск «на фронте Висла или где-нибудь в другом месте в течение января».
Верховный задумался: начать наступление раньше намеченных сроков — дело непростое, но в Тегеране он подписал декларацию о планах уничтожения германских вооруженных сил, в которой указывались сроки операций и их масштабы. «Взаимопонимание, достигнутое нами здесь (в Тегеране. — В. П.), — говорилось в этом важном документе, — гарантирует нам победу… Никакая сила в мире не сможет помешать нам уничтожить германские армии на суше, их подводные лодки на море и разрушать их военные заводы с воздуха. Наше наступление будет беспощадным и нарастающим»[218].
Союзнический долг обязывал, и Сталин 7 января 1945 года ответил, что Ставка решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему Центральному фронту не позже второй половины января.
Таким образом, сроки наступления были изменены, что потребовало от командования 1-го Белорусского фронта и командующих армиями форсировать события, выводить войска на исходные позиции.
Полным ходом шла подготовка к боям и в 1-й танковой армии. 12 декабря 1944 года Катуков убыл на лечение в Киев, ответственность за подготовку войск к наступлению несли начальник штаба Шалин и начальник оперативного отдела Никитин. О Гетмане в приказе — ни слова. Но он сам понимал, что «должность» обязывает ко многому. Со времени вхождения танкового корпуса в армию с Шалиным и Никитиным у Андрея Лаврентьевича сложились хорошие отношения, с ними всегда работалось легко, можно было решать любые назревшие вопросы. Каждый из них понимал двойственное положение Гетмана в армии, ему сочувствовали, но возразить Катукову, сказать о его неправоте открыто никто не решался.
После убытия командарма в Киев Гетман во главе армейской комиссии десять дней колесил по корпусам и бригадам, проверял их подготовку к предстоящим боям. Артиллерийские стрельбы и учебные танковые атаки, проведенные в его присутствии, говорили о том, что войска в основном готовы к встрече с врагом.
К моменту выхода армии в выжидательный район ее корпуса и бригады имели почти 100-процентную укомплектованность личным составом, неплохо были оснащены техникой — танками и артиллерией, особенно самоходной. Все это говорило о том, что наступательная операция будет проходить вполне успешно.
О готовности войск и выводах рабочей комиссии Гетман докладывал Шалину. Михаил Алексеевич выслушал его подробный доклад, но выводы комиссии предложил изложить в письменном виде для ознакомления с ними командарма.
В этом документе было записано, что по 8-му мехкорпусу проверены 19-я и 21-я мотострелковые бригады, по 11-му танковому — 27-я мотострелковая и 44-я танковая бригады. Особых замечаний нет. Огневая подготовка — на уровне требований. Укомплектованность экипажей — полная. Проведенные занятия по изучению материальной части бронетехники, автотранспорта, отдельно по топографии, химической, инженерной подготовке и санитарному делу показали, что офицерский и рядовой состав выполнил положенные нормативы, усвоил программу. Соединения могут выполнять поставленные боевые задачи.
