Русы во времена великих потрясений - Михаил Леонидович Серяков
Если гунны собирались воевать с данами, то союз с другим морским народом им был весьма желателен. Указание Приска Панийского о распространении власти Аттилы на «острова на Океане» подтверждает это предположение. Очевидно, что конница гуннов, сколь бы многочисленна она ни была, сама по себе не была страшна жителям островов и привести их к покорности мог только флот или, по крайней мере, угроза его применения. Тот факт, что применительно к гуннской эпохе «Деяния данов» говорят о русах как о главных противниках данов на море, указывает на то, что, скорее всего, именно благодаря флоту наших далеких предков Аттиле и удалось установить свое владычество над островами Балтийского моря.
Целый ряд моментов в описании Саксоном Грамматиком перипетий этой войны представляет интерес. Как мы могли убедиться, русы в данном фрагменте снова описываются как морской народ, обладающий достаточно большим флотом, численность которого по законам эпического жанра преувеличивается. Из текста неясно, контролировали ли они острова между Данией и Прибалтикой, однако указание на то, что датчане, плывя сражаться с ними, захватили эти острова, позволяет высказать такое предположение. В его пользу свидетельствует и имя второго короля русов, Даго, поскольку такое же название носил второй крупный эстонский остров, расположенный севернее Эзеля. Утверждение автора хроники о том, что «корабли рутенов… плохо управляются из-за высокого расположения гребцов», были неповоротливыми и потому разбиты данами, корабли которых хоть уступали противнику по числу, но зато превосходили их в маневренности, наводит на мысль, что флот рутенов состоял в основном из торговых судов, более приспособленных для перевозки людей и грузов, чем для ведения войны. Этот фрагмент хроники подтверждает сделанный в предыдущей книге на основании данных языкознания вывод о доминировании с древности русов в торговле на Балтийском море.
Весьма показательно, что в данном фрагменте «Деяний данов» упоминаются флоты шести королей, из которых по имени называются только два. Хоть из дальнейшего описания Олимар и выглядит наиболее значимым из них, однако хронист уже ничего не говорит о его верховенстве над остальными правителями русов и, в отличие от Траннона, не характеризует его как «самовластца». Вполне вероятно, что все это говорит о некоем ослаблении единой верховной власти в Прибалтийской Руси. Имя нового правителя имеет весьма прозрачную славянскую этимологию. В древнерусском языке слово олъ, равно как и оловина, олуй, означало хмельной напиток из ржи, ячменя и т. п.[386] Известны и образованные от этого корня древнеславянские имена Олей, Олий, Олуй, Олуевич. Что касается второй половины имени древнего короля русов, то у Саксона Грамматика она дается в латинизированной форме, а к исходному варианту ближе форма Алимер в мекленбургской генеалогии. Она показывает, что вторая часть имени была образована от слова мѣра – «мерить, измерять, отмерять». Таким образом, имя Олимар (Олимер) означало буквально «отмериватель хмельного напитка». В этой связи стоит вспомнить и былинного Владимира, одной из главных функций которого в эпосе была организация и председательствование на пирах, носивших явно ритуальный характер, и то, что славянские языческие боги в ряде случаев изображались с рогом для питья в руках.
Описание великой империи Фротона III от Рейна до Руси, в результате чего Балтийское море фактически превратилось в датское озеро, представляло собой патриотический вымысел Саксона Грамматика. На это указывает как сам текст «Деяний данов», так и полное молчание об этой империи других источников. В рассказе о сборе продовольствия говорилось, что Олимар собирал для Фротона III дань в Швеции, другие короли в Норвегии и на Оркадах, однако ничего не говорится, что кто-то из них собирал для датчан эту дань на Руси. Ни о каких заморских владениях данов не вспоминали впоследствии, в Средневековье, и сами датские конунги. С другой стороны, указание текста о победе Олимара над тремя шведскими королями и покорении Эстонии, Курляндии и Финляндии с островами, лежащими между ней и Швецией, вполне возможно говорит о землях, плативших некогда дань Прибалтийской Руси. В пользу этого говорит не только sund «принуждение», относящееся к числу древнейших заимствований в эстонском языке из славянского, но и другие заимствования типа kari «строгий надзор, присмотр, строгое приказание, наказание» ← «кара, карать», roosk «кнут, плеть» ← «розга», raja «граница, предел» ← «край», valadus ← «свобода», voli «воля, право» ← «воля»[387]. Как видим, целый ряд заимствований в эстонском языке относится как к состоянию свободного человека, так и к сфере господства-подчинения и границы территории.
Предание о Руссипапе, княжившем в Руссавальде (волости Русса), приводилось в предыдущей книге. Данное предание ценно не только потому, что в очередной раз фиксирует топоним с корнем рус на территории Эстонии, но также и потому, что в определенной степени подтверждает достоверность датских саг, легших в основу хроники Саксона Грамматика. В последних, правда, русское королевство изображалось явно бόльшим территориально и расположенным на берегу моря, а эстонское предание помещает русское княжество в стороне от моря и рисует его в гораздо меньших размерах. Однако это вполне могло быть небольшое русское владение, возникшее в результате постепенного продвижения русов в глубь страны. Гораздо важнее то, что местное предание фиксирует существование в Прибалтике русского княжества, правитель которого носил достаточно показательное имя Руссипапа. Как было сказано в предыдущей книге, его название не может быть связано с Киевской Русью и, поскольку никаких других образований с данным корнем в этом регионе не было, должно быть соотнесено с Прибалтийской Русью Саксона Грамматика.
Утверждение о покорении Руси Саксон Грамматик невольно опровергает сам в своей следующей за описанием войны с гуннами книге. Там хронист отмечает: «После смерти Фротона даны, ошибочно считая, что Фридлав, который воспитывался на Руси (Rusciam), погиб и, следовательно, нет наследника и никого из королевского рода, кому могла бы перейти власть, решили присудить власть достойнейшему, который на похоронах короля пропел бы над свежей могилой песнь в его честь, передавая потомкам в блестящей форме славу деяний усопшего»[388]. Сообщение более чем странное, из которого следует, что Фротон своего единственного сына отдал на воспитание правителю Руси, а после его смерти датчане считали этого сына погибшим. Очевидно, что единственного наследника престола, от которого зависит продолжение рода, не отдают на воспитание побежденному врагу, пусть даже последний и сделался вассалом. Понятно, что
