Анатолий Тарас - Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв

На этом военные действия прекратились. Москва, занятая борьбой с татарами, хотела мира. Литва, от которой война потребовала больших затрат — тоже.

Таким образом, планы Сигизмунда I на возвращение земель ВКЛ, захваченных Иваном III и Василием III, увенчались лишь частичным успехом.

В начале 1537 года в Москву приехал посол Ян Глебович, полоцкий воевода, с четырьмястами знатных шляхтичей и слуг. Правительница, великая княгиня Елена Глинская, поручила ведение переговоров боярину Михаилу Юрьевичу Захарьину-Кошкину.

Переговоры шли долго и трудно. Сначала стороны выясняли, кто первым начал войну. Потом, следуя обычаю, выставляли друг другу нереальные территориальные претензии. Москва требовала отдать ей Киев и Полоцк, Литва ставила условием заключения «вечного мира» возврат Смоленска, передачу Пскова либо Новгорода. Послы ВКЛ домогались возврата всей Северской земли и ликвидации новопостроенных замков — Себежа, Велижа, Заволочья. Московская сторона настаивала на сохранений предвоенных границ и полном возврат всех пленных. Вильно соглашалось вернуть пленников лишь в обмен на Чернигов.

Наконец, 18 февраля 1537 года в Москве стороны подписали перемирие сроком на пять лет, считая с 25 марта. По нему Гомель, Стародуб и Мстиславль остались за Литвой, а ряд городов на левой стороне Днепра — Кричев, Рославль, Чернигов, новопостроенные крепости Себеж, Заволочье (в Ржевском уезде) и Велиж (в Торопецком уезде) — за Москвой.

ЧАСТЬ II

ЛИВОНСКАЯ ВОИНА ЦАРЯ ИВАНА IV

(1558–1581 гг.) 

Глава 1

ПРЕДЫСТОРИЯ ВОЙНЫ

В январе 1558 года началась Ливонская война. Она длилась 24 года и стала самой продолжительной, самой крупномасштабной из всех войн, которые вела Московская Русь в XVI и XVII столетиях, причем завершилась ее полным поражением.

В этой войне Великое княжество Литовское не сразу столкнулось с Москвой. Однако в ней переплелись интересы многих государств, а сама война сыграла столь огромную роль в их истории, что необходимо дать хотя бы краткое описание всех ее периодов и важнейших событий.[90]

Дипломатические баталии

в 1537–1556 гг.

Перемирие 1537 года обе стороны соблюдали около 25 лет. В Москве в тот период сначала шла борьба между боярскими группировками, потом укреплял свою власть Иван IV. Кроме того, досаждали набеги крымских и казанских татар. Великий князь Литвы Сигизмунд I Казимирович (по прозвищу «Старый») после трех неудачных войн с Москвой стремился избежать новой войны.[91] Любопытно в этой связи его обращение к Литовской Раде в сентябре 1538 года, где он сообщил, что до истечения срока перемирия с Москвой остается три года, а потому надо думать о возможности новой войны:

«Что касается до начатия войны с нашим неприятелем московским, то это дело важное, которое требует достаточного размышления. Не думаю, чтоб жители Великого княжества Литовского могли одни оборонить свою землю без помощи наемного войска. Вам, Раде нашей, известно, что первую войну начали мы скоро без приготовлений, и хотя земские поборы давались, но так как заранее казна не была снабжена деньгами, то к чему наконец привела эта война? Когда денег не стало, мы принуждены были мириться.

Какую же пользу мы от этого получили? Если теперь мы не позаботимся, то по истечении перемирия неприятель наш московский, видя наше нерадение, к войне неготовность, замки пограничные в опущении, может послать свое войско в наше государство и причинить ему вред.

Так, имея в виду войну с Москвою, объявляем вашей милости волю нашу, чтоб в остающиеся три года перемирных на каждый год был установлен побор на первый год серебщизна по 15 грошей с сохи, на второй — по 12,на третий — по 10; чтобы эти деньги были собираемы и складываемы в казну нашу и не могли быть употреблены ни на какое другое дело, кроме жалованья наемным войскам».

Итак, денег на войну у Литвы не было, особых надежд взять реванш — тоже. В итоге 25 марта 1542 года, точно в день завершения пятилетнего срока перемирия, послы ВКЛ подписали в Москве соглашение с правительством боярина Ивана Шуйского о продлении перемирия еще на семь лет.[92]

В 1548 году король польский и великий князь литовский Сигизмунд I «Старый» умер (ему был 81 год, по меркам XVI века он справедливо считался очень старым). На польский престол взошел его 28-летний сын Сигизмунд II Август (1520–1572), которого еще в 1529 году 9-летним ребенком провозгласили великим Князем литовским под именем Жигмонт II.

Хронисты писали, что Сигизмунд Август объединил в себе литовское упорство своего деда Казимира, итальянскую утонченность матери Боны, хозяйственность бабки и ягеллонскую щедрость. Более всего он прославился не государственными деяниями, а своим романом с красавицей Барбарой Радзивилл[93] (1520–1551), дочерью великого гетмана ВКЛ Юрия Радзивилла, сестрой могущественных магнатов Николая Радзивилла «Рыжего» и Николая Радзивилла «Черного». Он женился на ней в 1547 году, а 7 декабря 1550 года, преодолев сильное сопротивление магнатов и шляхты, короновал ее в Кракове. Но вскоре (8 мая 1551 года) королева умерла. Современники были убеждены, что ее отравила свекровь, герцогиня Бона Сфорца. Эта романтическая история послужила сюжетом для многочисленных художественных произведений.

Здесь мы дадим слово Нечволодову:

«Ко времени смерти отца Сигизмунд-Август был сильно занят своим вторым браком. После смерти первой жены, австрийской принцессы, не оставившей ему детей (Елизавета Габсбург умерла 15 июня 1545 г.), он влюбился в молодую вдову Трокского воеводы Гаштольда, прекрасную Барбару, урожденную Радзивилл, обладавшую по единодушным отзывам современников и всеми душевными качествами, и тайно женился на ней.

Когда незадолго до смерти отца он объявил о своем браке, среди польской знати возникло сильное неудовольствие, что их будущая королева — родом литвинка… Сигизмунду-Августу, по занятии отцовского престола, пришлось вступить в упорную борьбу на защиту своего брака с Барбарой. Он успел, наконец, добиться признания ее королевой, но вслед за тем она умерла в начале 1551 года, говорят, отравленная своей злою свекровью».

Итак, Сигизмунду II Августу было не до войны. В январе 1549 года он послал в Москву послов договариваться о «вечном мире». Уже 13 февраля они подписали документ о продлении перемирия еще на пять лет. Что же касается «вечного мира», то Литва ставила обязательным его условием возврат Смоленска. Но московские бояре отвечали: «ни одной драницы из Смоленска государь наш не уступит».

Впрочем, молодой государь Иван Васильевич (ему шел тогда 19-й год), не хотел «вечного мира» и со Смоленском. Он говорил боярам:

«За королем наша вотчина извечная, Киев, Волынская земля, Полоцк, Витебск и многие другие города русские, а Гомель отец его взял у нас во время нашего малолетства: так пригоже ли с королем теперь вечный мир заключать? Если теперь заключить мир вечный, то вперед уже через крестное целование своих вотчин искать нельзя, потому что крестного целования никак нигде нарушить не хочу».

Иван решил заключить лишь перемирие именно с той целью, чтобы иметь потом предлог для завоевания якобы своих «старинных вотчин». Если же послы спросят бояр, на каких условиях государь согласился бы заключить «вечный мир», то надо потребовать от Литвы уступки Гомеля, Полоцка и Витебска. При этом Полоцк и Витебск следует требовать специально для того, чтобы вечный мир не состоялся, потому что если послы согласятся уступить Гомель, Смоленск, Полоцк и Витебск, то вряд ли удастся отказаться от заключения «вечного мира».

При подписании соглашения о продлении перемирия возникли затруднения из-за титула Ивана, объявившего себя по примеру деда «царем всея Руси». Литовские послы (витебский воевода Станислав Кишка и маршалок Ян Камаевский) потребовали дать им грамоту для своего государя с объяснением того, каким образом Иван вдруг стал царем. Бояре ответили им устно, что прежде московских князей не величали царями потому, что никто из них на царство не венчался, а вот Иван венчался по примеру Владимира Мономаха.[94]

Этот аргумент послов не убедил, они отказались подписывать договор. Послы уже сели в возок, чтобы ехать домой, но тут их вернули и позволили написать грамоту от королевского имени без упоминания царского титула Ивана Васильевича.

Для взятия клятвы с короля о соблюдении перемирия в Вильно отправился окольничий Михаил Яковлевич Морозов. Кроме того, ему поручили добиваться от Сигизмунда-Августа признания царского титула Ивана. Но литовский властитель велел ответить Морозову, что отец Ивана (Василий III) царем себя не называл. Что же касается Владимира Мономаха, то, во-первых, это дело давнее, а во-вторых, Клев сейчас принадлежит ему, Сигизмунду-Августу, так что у него больше оснований, чем у великого князя московского, называть себя царем киевским. Все христианские государи величают титулом «царь» («кесарь», искаженное «цезарь») только римско-германского императора.[95] Когда же великий князь литовский и великий князь московский называют «царями» хана Крыма и других «поганских» господарей, то это делается лишь по старому обычаю, давно их славяне так называют, сами себя «поганские цари» величают ханами либо султанами.