Латышские стрелки в борьбе за советскую власть - Коллектив авторов
Ударная группа в октябре – декабре 1918 года вела упорные наступательные и оборонительные бои в районе Косарка – Алексиково.
Фронт ударной группы иногда достигал 20 километров, ибо из-за слабости соседей (справа – группы Лотоцкого, слева – группы Сиверса) приходилось в самые острые моменты боев прикрывать часть их фронта силами ударной группы. Это необходимо было делать для того, чтобы противник не мог использовать слабые места и не проник в тыл ударной группы. В бою 26 ноября ему это частично удалось, когда подразделения Лотоцкого отошли на 30 километров назад и полностью оголили правое крыло ударной группы. В образовавшуюся брешь прорвалась в наш тыл сотня белоказаков, которую наши пулеметчики рассеяли метким огнем.
После упорных боев 24, 25 и 26 ноября 3-я латышская бригада отошла на недельный отдых. Мы расположились между станцией Поворино и Борисоглебском. Штаб бригады был перемещен из района станции Самодуровка в окрестности станции Звегинцево. Остальные силы группы разместились в соответствии с директивами Верховного командования по боевым участкам. Во время отхода мы получили известие, что находившиеся под моим командованием бойцы ударной группы Южного фронта за прошедший бой получили денежную награду в размере месячного жалованья.
Во второй половине декабря я получил распоряжение направиться вместе с бригадой в Советскую Латвию и поступить в распоряжение командующего латвийской армейской группы. В начале января 1919 года я со штабом 3-й латышской бригады явился в Даугавпилс, а 13 января 1919 года прибыл в Ригу. В соответствии с распоряжением Военного комиссариата Советской Латвии я принял под свое командование все воинские части, находившиеся в Риге и в Даугавгривской крепости, и в течение некоторого времени был, таким образом, начальником Рижского гарнизона.
26 января вместе со штабом бригады, саперной ротой и ротой связи я переехал в Валмиеру. Полки бригады и другие воинские части уже втянулись в бои на Видземском фронте. Фронт бригады протянулся от Валки до Айнажи. На этом фронте приходилось сражаться главным образом против эстонских и финских белогвардейцев. Сформированная в Тарту так называемая Северолатвийская бригада, или бригада Земитана, солдаты которой часто симпатизировали нам, «красным», большой роли в этих боях не играла. Переход большей части этой бригады на нашу сторону был только вопросом времени. Но события на Курземском фронте и последовавшее затем падение Риги свели на нет наши успехи на фронте. В тылу бригады со стороны Даугавы рвался вперед враг. Последовало распоряжение командования оставить занятую территорию и отступить.
В.М. Азинь
А.А. Битовт,
бывш. красноармеец 28-й стрелковой дивизии
Моя первая встреча с Азинем произошла в августе 1918 года в боях под Казанью, на левом берегу Волги.
Незадолго до этого произошли следующие события: я командовал небольшим отрядом (величиной с роту) под названием «III Интернационал» (это название отряд получил от сформированного в городе Скопине, Рязанской области, полка им. III Интернационала, из которого он был выделен). В июле 1918 года мой отряд был прикомандирован к продкомиссару Шлихтеру и вместе с ним направлен из Москвы на железнодорожную линию Казань – Екатеринбург для заготовки хлеба. В этом отдаленном ррйоне сохранились богатые запасы хлеба. Местами необмолоченные скирды (местные жители их называли «кабанами») стояли долгое время, и после разъяснительной работы о серьезности положения местное население добровольно поставляло государству свои запасы. Ежедневно в Москву направлялись эшелоны хлеба.
В то время, когда отправка хлеба уже была налажена и эшелоны с зерном непрерывным потоком шли в столицу Советского государства, в начале августа 1918 года мятежники чехословацкого корпуса и белогвардейцы захватили Казань и путь для вывоза хлеба в Москву был перерезан.
Продкомиссар Шлихтер вызвал меня к себе в вагон и, объяснив создавшееся положение, указал, что моему отряду надлежит немедленно направиться в сторону Казани, чтобы принять участие в боях с белогвардейцами, а он попытается доставить хлеб по другим дорогам, возможно, севернее – по реке Каме.
В тот же день мой отряд был отправлен по железной дороге из района Вятские Поляны к Казани. По дороге на одной из станций я встретил отступившие из Казани подразделения Вациетиса. Они дали моему отряду часть вооружения и одну пушку на платформе, которую прицепили к моему эшелону, хотя артиллеристов в отряде не было. Мы продвигались по железной дороге до тех пор, пока паровоз не наткнулся на разобранный участок пути и не сошел с рельсов. Это произошло на последнем перегоне перед Казанью. Отряд высадился. Обстановка была совершенно неясной. Карт не было. Ориентироваться пришлось по железнодорожной линии и сведениям, полученным от местных жителей. Но инициативные командиры и бойцы с прекрасными боевыми качествами, которыми в то время отличались добровольческие отряды Красной армии, быстро освоились с новыми условиями боевой ситуации и отбили патрули противника. Вскоре стали прибывать новые отряды Красной армии, и восточнее Казани на левом берегу Волги создалась значительная группировка сил.
Одним из первых прибыл к Казани сформированный в городе Вятке отряд во главе с Азинем. Этот отряд был величиной с батальон и имел хорошо подготовленный командный состав. Дисциплина и высокие боевые качества резко выделяли его среди других отрядов. Отряд Азиня занял позиции фронта в самом важном направлении, контролируя магистральную грунтовую дорогу, которая вела из Казани на восток. Мой отряд занял позицию левее – против водокачки. Создалась необходимость объединить все группировки левого берега под единым командованием. Командование поручили Азиню, который уже с первых дней появления на фронте благодаря своим исключительным боевым качествам показал себя командиром, способным поддержать в красноармейцах высокий революционный и боевой дух.
Я посетил Азиня на первый или на второй день после его прибытия под Казань, чтобы познакомиться с ним и согласовать боевые задания. Он находился на западной окраине деревни, где расположился его штаб. Западнее на холмах занимал позиции его отряд. В штабе наблюдалось большое оживление. Азинь, находясь во дворе усадьбы, отдавал разные распоряжения. Чувствовалась живая, деятельная обстановка.
Мы договорились, что Азинь скоро прибудет ко мне в отряд. Я не успел еще выехать из расположения отряда Азиня, как внезапно началась атака нескольких бронемашин белых, выдвинувшихся по дороге из Казани. Завязался тяжелый бой. Для отряда Азиня это было неожиданностью и первым боевым крещением. Бронебойных средств в отряде не было. Азинь был в сильном возбуждении, и напряжение его нервной системы в этом бою было, видимо, так велико, что после отражения атаки (атака была отбита огнем артиллерии прямой наводкой) он
