Александр Путятин - Огнем и мечом. Россия между «польским орлом» и «шведским львом». 1512-1634 гг.
Помолвка Лжедмитрия с Мариной Мнишек вызвала грандиозный скандал. Митрополит Гермоген в разговорах с самозванцем неоднократно требовал крещения невесты по православному обряду. Накануне свадьбы, видя, что приватные уговоры не помогают, казанский архипастырь публично выступил против брака государя с католичкой. Разъяренный этой «встречей» самозванец приказал лишить Гермогена сана и отправить в тюрьму. По одним данным, этот приказ был немедленно выполнен. По другим — митрополита лишь выслали в Казань, а до заточения дело не дошло. Характерно, что бояре не заступились за опального. Наоборот, заговорщики довольно потирали руки. Ведь Гермоген был широко известен в стране как ревностный служитель православия, и его опала бросала тень на репутацию самозванца.
Первоначально торжество намечалось на 4 мая 1606 года, но из-за возникших процедурных сложностей его перенесли на 8 мая. Самозванец после венчания собирался короновать супругу. Обе церемонии включали в себя миропомазание. Патриарх Игнатий согласился считать, что миропомазание заменит акт обращения Марины в православие. Поскольку в обряде было много нового и непривычного, церемония затянулась, и самозванец перенес свадебный пир с четверга на пятницу, которая пришлась на Николин день. Таким образом, в один из самых важных православных праздников царская чета так и не появилась в церкви. В результате уже с 12 мая по столице поползли слухи, что царь — поганый, некрещеный иноземец, ест нечистую пищу и оскверняет московские святыни.
Первые волнения произошли 14 мая. В этот день гайдук князя Вишневецкого, избив одного из посадских, скрылся за воротами дома, в котором жил его господин. Москвичи осадили двор и потребовали выдать виновного. К вечеру возле ворот собралось около четырех тысяч человек. Всю ночь улицы города заполняли возмущенные толпы. Утром столкновения с иноземными солдатами продолжились. Стороны подавали друг на друга бесчисленное количество жалоб, но власти их игнорировали. Народ был сильно зол на наемников, однако попытки агитировать против Лжедмитрия заканчивались плачевно. Несмотря на все толки и пересуды, самозванец не утратил популярности у простого люда. Тогда заговорщики решили выступить под маской спасителей царя от поляков, подтолкнув народ к расправе с ненавистными иноземцами.
На рассвете 17 мая 1606 года Василий Шуйский собрал у себя на подворье участников заговора и двинулся с ними через Красную площадь к Кремлю. Когда у Фроловских ворот появились Голицын и братья Шуйские, стрельцы спокойно их впустили. За боярами в Кремль ворвались около 300 вооруженных дворян. Стража в панике бежала, а вожди заговорщиков велели бить в колокола. Это был сигнал для противников самозванца. Чтобы на помощь Лжедмитрию не смогли прийти польские роты, с площади во все стороны поскакали глашатаи, кричащие: «Братья, поляки хотят убить царя и бояр, не пускайте их в Кремль!»{102} Москвичей долго уговаривать не пришлось. Улицы моментально покрылись рогатками и баррикадами. Наемники Мнишека оказались блокированы в своих домах. Тем временем ведомая заговорщиками толпа ворвалась во дворец и обезоружила царских гвардейцев. Петр Басманов, оказавший сопротивление мятежникам, был убит на месте.
Самозванец пытался бежать. Выпрыгнув из дворцового окна, он вывихнул ногу и потерял сознание. Нашедшие Лжедмитрия северские стрельцы отнесли его в палаты, но спасти не смогли. Мятежники обнаружили убежище, разоружили стрельцов, а самозванца убили. Обнаженный труп выбросили на площадь, туда, где годом раньше палач собирался обезглавить Василия Шуйского. Рядом положили в грязь убитого Басманова. Скоро во дворце обнаружили тайник, в котором Лжедмитрий хранил секретные договоры с Сигизмундом III и Мнишеком, переписку с римским папой и иезуитами. Бояре тотчас объявили о находке. Это помогло им оправдаться перед москвичами за расправу над «добрым царем Дмитрием».
ГЛАВА 17.
КОРОНАЦИЯ ВАСИЛИЯ ШУЙСКОГО.
АРМИЯ БОЛОТНИКОВА ИДЕТ НА СТОЛИЦУ.
ПОЯВЛЕНИЕ ЛЖЕДМИТРИЯ II
После убийства самозванца бояре заседали в Кремле до рассвета. При жизни Лжедмитрия они обещали царский трон королевичу Владиславу. Однако вряд ли ночью в Думе вспоминали эту кандидатуру. Кроме Василия Шуйского на царский венец претендовали Мстиславский, Голицыны и Романовы. Три дня прошли в бесплодных спорах. После этого Василий Шуйский собрал на своем подворье братьев, племянника Михаила Скопина, а также сторонников из числа бояр, дворян и купцов: Крюка Колычева, Головина, Татищева, Мыльниковых и прочих. От духовенства был Крутицкий митрополит Пафнутий. Приверженцы Шуйских составили грамоту об избрании на царство князя Василия и вышли с ней на Лобное место. Чуть меньше года назад приговоренные к смерти Тургенев и Калачник ругали здесь самозванца, называя его антихристом, разрушителем истинной веры. И теперь осужденный по тому же делу Шуйский предстал перед Москвой в образе страдальца за православие. На вопрос, достоин ли он трона, толпа ответила одобрительными возгласами.
Таким образом, князь Василий объявил себя царем в инициативном порядке. Он понимал, что главные роли на честных выборах сыграют Освященный собор и Дума. В верхах общества у Шуйского было много врагов, и он боялся проиграть. Самую многочисленную из группировок, старомосковское боярство, князю Василию на время удалось нейтрализовать. Ее лидеру Филарету Шуйский пообещал пост патриарха. Но уверенности в том, что взамен Романовы поддержат его кандидатуру на Земском соборе, у Василия не было. Зато, апеллируя к толпе на площади, глава заговорщиков быстро получил нужное ему решение. Шуйский забыл о том, как легко в России отказываются от узурпаторов, навязавших себя стране. Судьба Годуновых ничему его не научила.
По приказу нового царя труп Лжедмитрия привязали к лошади, оттащили в поле и закопали у дороги. Но вскоре столицу захлестнули слухи о знамениях над его могилой. Якобы кто-то видел там голубые огни. Повсюду толковали, что над телом чернокнижника каждую ночь пляшут бесы, а он из-под земли «напускает свои наваждения на христиан»{103}. По совету монахов Шуйский велел выкопать труп и отвезти его в село Котлы к югу от Москвы. Там тело сожгли, а пепел развеяли по ветру. Однако на этом дело не кончилось. Как ни старались власти скомпрометировать Лжедмитрия сообщениями о его связях с католиками, каким бы посмертным унижениям ни подвергали бездыханное тело, симпатии простых людей были на стороне самозванца. В дальних городах России народ продолжал сомневаться в смерти «прирожденного государя». Толки о том, что он еще раз спасся от «лихих» бояр, не прекращались ни на день. Уже через неделю после переворота на улицах столицы появились подметные письма, якобы составленные самим «Дмитрием». В них «царь» объявлял подданным, что «ушел от убийства и сам Бог его от изменников спас»{104}.
Р. Г. Скрынников сообщает, что в распространении этих писем Шуйский заподозрил Филарета Романова, недавно посланного в Углич за мощами царевича Дмитрия. Якобы именно из-за этих подозрений Филарета вскоре свели с патриаршего подворья, вернув на прежнюю должность ростовского митрополита. В истории с заочным низложением только что назначенного патриарха очень много странного и непонятного. Во-первых, зачем могло понадобиться Романову распространять подобные письма? Перед этим он долгое время прожил в ссылке, в Москву вернулся сравнительно недавно и просто физически не успевал за такое короткое время организовать заговор против Шуйских.
Но все легко объясняется, если внимательно приглядеться к истории с «мощами невинно убиенного царевича Дмитрия». После смерти самозванца в Углич отправилась представительная боярская комиссия. В нее вошли: от Думы — бояре Иван Воротынский, Петр Шереметев и двое Нагих, от Освященного собора — только что провозглашенный патриархом Филарет и астраханский митрополит Феодосии. И тут мы сталкиваемся с первой странностью. Согласно данным С.Ф. Платонова и Р.Г. Скрынникова, угличане не смогли указать комиссии точное место захоронения царевича. Могилу «долго не обрели и молебны пели и по молебны само появилось тело: кабы дымок со стороны рва копанова показался благовонен, тут скоро обрели»{105}. Но как такое могло случиться? Ведь любой горожанин знал, что Дмитрия похоронили в Преображенском соборе. Значит, могила оказалась разорена? В свое время ходили слухи, что самозванец собирался извлечь прах «того, кого зарезали в Угличе», и показать его московской публике. Чтобы всем стало ясно: в могиле лежит не настоящий царевич. Если верить толкам, этот проект похоронили протесты «царицы-матери» Марии Нагой.
Похоже, Лжедмитрий уступил ей только для виду. Отказавшись от публичной инсценировки, он тайком от всех осуществил первую часть проекта. Верные слуги выбросили тело из собора и закопали во рву, не поставив даже простого креста. Теперь задумаемся на миг: а могла ли в этом случае комиссия так быстро найти захороненные втайне кости? Думаю, вряд ли. Скорее можно предположить, что царские посланцы извлекли из рва другой, более или менее подходящий труп. Но в этом случае в комиссии обязательно появился бы кто-то несогласный. И тогда Василий Шуйский должен был его нейтрализовать… Например, обвинить в заговоре.
