Лев Демин - Семен Дежнев
Дальнейшие события развивались трагически. Двенадцать человек, почти половина отряда, отправились вверх по Анадыри в поисках стойбищ оленеводов, надеясь раздобыть у них пишу. Они шли по голой речной пойме, вероятно, до тех пор, пока хватило сил, и не встретив ни одного жилища, повернули обратно. «И ходили 20 ден, людей и аргишниц (оленьих обозов — Л.Д.). Дорог иноземных, не видели». Из дальнейшего текста дежневской отписки узнаем, что за три дневных перехода до лагеря, где находился Дежнев с другой воловиной отряда, обессиленные люди сделали привал и стали рыть в снегу яму для ночлега. Они были уже не в состоянии продолжать путь. Только промышленный Человек Фомка Семенов Пермяк стал убеждать товарищей собрать последние силы и идти к лагерю. Снеговая яма может стать для них местом гибели. Но Пермяк смог убедить только двоих, Сидорку Емельянова и Ивашку Зырянина последовать за ним. Провожая их, оставшиеся товарищи просили, чтобы прислали им «по-стеленко спальные и парки худые, чем бы нам напитатися и к стану добрести». Перед нами горькое свидетельство отчаянного положения дежневцев. Как видно, все съестные припасы были к тому времени съедены. Теперь в пищу шли кожаные ремни, старые парки, то есть изношенная верхняя одежда, голенища сапог и т. п. Оставленные за три перехода люди еще надеялись подкрепиться, отогреться и соединиться с отрядом.
Пермяк, Емельянов и Зырянин добрались до лагеря и доложили Дежневу о случившемся. Их сообщение вызвало беспокойство и тревогу за товарищей. В тот же день Семен Иванович послал Фомку Пермяка, видимо, человека наиболее сильного и выносливого, к оставленным в снежной пустыне обессиленным и голодающим людям, поделился с ними, чем мог. «И я, Семейка, последнее свое постеленка и одеялишка и с ним Фомкою к ним на Камень послал». Терпящих бедствие людей Пермяк на месте не нашел и возвратился один «…неведомо и их иноземцы розвели», — полагает Дежнев.
Итак, отряд лишился девяти человек. Это была ощутимая потеря. Что же произошло с этими людьми? По предположению Дежнева, их, вероятно, захватили какие-то неведомые местные обитатели («иноземцы»),
С этим предположением трудно согласиться. В районе анадырского устья ни до этого трагического события, не позже никакие аборигены не появлялись. О них нет упоминаний в дежневской отписке. Скорее всего обессиленные люди умерли голодной смертью или замерзли, а метель замела их снежную могилу, и потому Пермяк не нашел их останков. Он мог прийти к ним на помощь только на шестой-седьмой день, когда выручать было уже некого. Могла произойти роковая встреча и со стаей голодных полярных волков, которым несчастные люди уже не в силах были оказать сопротивление.
Остатки отряда зазимовали в районе устья в ожидании того благоприятного для плавания времени, когда Анадырь вскроется и очистится от льда. Как удалось перенести страшную зиму 1648/49 года? Дежнев ничего об этом не сообщает. Видимо, соорудили какое-то жилище из леса-выкидника с очагом, завалили снаружи стены снегом, чтобы ветер не задувал. Пытались бить зверя, В голодную зиму не приходилось быть разборчивым в пище — рады были и песцу, и волку, и медведю-шатуну. За зиму умерло от цинги, или черной смерти, как называли эту болезнь мореплаватели, еще трое. Осталось двенадцать, как-то выживших. До нас дошли имена десяти из этих двенадцати. Это Семен Дежнев, Фома Семенов Пермяк, Павел Кокоулин, Сидор Емельянов, Иван Пуляев, Михаил Захаров, Терентий Куров, Елфим Меркурьев Мезеня, Петр Михайлов и Артемий Солдатко.
Дежнев с товарищами стали русскими первооткрывателями Анадыря и нового обширного края, охватывавшего анадырский бассейн. Если бы Семен Иванович Дежнев сделал только это открытие, он по праву вошел бы в историю как выдающийся первопроходец. Открытие это было осуществлено дорогой ценой, за него было заплачено человеческими и материальными жертвами, потерей последнего коча и половины из тех остатков экспедиции, которые достигли анадырского устья. Но разве и другие великие географические открытия совершались без жертв!
Наконец суровые зимние месяцы остались позади. Ярче засветило солнце. Таяли снега. С гулом лопаюсь ледяное покрытие, сковывавшее лиман и реку, громоздились остроконечными торосами льдины, накатываясь друг на друга. Потом начался ледоход. Нескончаемой вереницей плыли по реке осколки льда разных форм и размеров, иногда они образовывали ледяные заторы, вокруг которых бурлила и клокотала вода. Наконец ледоход прошел. Зазеленели свежей травой берега, холмы, расцветились неброской раскраской тундровых цветов. Ожил багульник, давая о себе знать резким пряным запахом. Появились перелетные птицы, оглашая окрестности своим разноголосым криком. Шел в реку с моря на нерест плотными косяками лосось, растекаясь по впадавшим в Анадырь мелким речушкам и ручьям. Вслед за лососевыми косяками появилась в низовьях реки проворная нерпа, желая полакомиться рыбой. А на берега ручьев выходили порыбачить и отощавшие за время зимней спячки медведи.
Воспрянули духом дежневцы, возрадовались скупому на щедроты весеннему солнцу, свежим краскам тундры. Принялись за рыбную ловлю, охоту на гусей и лебедей. Собирали черемшу, верное средство от цинги. И, главное, готовились к новому походу в глубь материка. Тщательно выбирали подходящий плавник, которого немало нанесло с верховьев Анадыря, и взялись мастерить лодки.
В начале лета 1649 года, когда река полностью очистилась ото льда, маленький отряд спустил лодки на воду и тронулся в путь вверх по Анадыри. «И пошли 12 человек, в судах вверх по Онандыре реке и шли до онаульских людей», — сообщает Дежнев в той же отписке.
По мере того как дежневцы подымались по реке, природа становилась вовсе не такой скудной, как в районе устья и лимана. По Анадырскому краю проходит граница между зоной тундровой и лесотундровой, переходящей в таёжную. На берегах Анадыря встречались заросли ивы разнообразных видов. Выше по реке стали появляться отдельные рощицы лиственных пород: березы, ольхи, тополя. Толстоствольные тополя иногда поражали своими размерами и казались сказочными великанами. На пригорках кое-где росла лиственница, зеленевшая свежей хвоей. Это была здесь единственная хвойная порода, если не считать чахлого, стелющегося по земле кедрового стланика, которого было немало в окрестной тундре.
Где-то в среднем течении реки кто-то из дежневцев первым заметил дымок костра на берегу. Вот показалось несколько остроконечных юрт, в стороне от них паслось стадо домашних оленей. Послышались людские голоса и лай собак. Люди на берегу заметили приближающиеся лодки. С радостными возгласами путешественники налегли на весла, держа курс на дымок. Истощенные зимовкой, обносившиеся, они рассчитывали на помощь здешних жителей.
На берегу оказалось становище анаулов, одного из юкагирских племен. Анаулы, оленеводы и охотники, кочевали по тундре со стадами оленей. Встретили они русских настороженно. Постоянные военные стычки с восточными соседями, чукчами и южными — коряками, делали жителей Анадыри недоверчивыми и воинственными. С русскими анадырские анаулы никогда прежде не сталкивались и встретили отряд вооруженных бородатых людей с опаской. Мы не знаем, сразу ли произошло столкновение между ними и что послужило для этого поводом. Дежнев опять получил тяжелое ранение. Русские, однако, сломили сопротивление анаулов, захватили в качестве аманатов двух анаульских «мужиков» и вынудили племя платить ясак московскому государю. Сам Дежнев так описывает это событие: «И взяли мы два человека за боем ранили меня смертною раною, и ясак с них взяли. И по ясачным книгам поименно с кого что взято, и что взято государева ясаку, и больше того, я, Семейка, у тех анаульских людей что взять государева языка хочу».
Постепенно между русскими и анаулами установились, очевидно, добрые отношения. Вся линия поведения Дежнева, как мы видим, свидетельствовала о том, что он был сторонником гибкой, миролюбивой политики в отношении аборигенного населения, прибегал к силе оружия лишь в самом крайнем случае и отвергал полезность каких-либо мстительных, карательных действий. О сближении русских с анаулами говорит и то, что некоторые из дежневцев взяли себе анаульских жен. Среди них был, например, уже известный нам Фома Семенов Пермяк. Его жена, названная в крещении Устиньей, была впоследствии венчана с ним по православному обряду.
Цель отряда — достижение Анадыри и объясачивание проживавшего здесь населения — была достигнута. Нужно было обосновываться в Анадырском крае прочно и надолго, а для этого создавать опорный пункт русских с постоянным гарнизоном. Дежнев принимает решение строить зимовье, которое со временем могло бы стать острожком. Он выбирает места для зимовья на возвышенном островке, на среднем течении Анадыри, чуть выше устья Майна, в районе теперешнего селения Марково. Здесь поблизости нашелся строевой лес. Срубили из лиственницы жилые избы с кровлей, крытой древесной корой, аманатскую избу, амбары для мягкой рухляди и съестных припасов, окружив постройки частоколом. Таким можно представить себе Анадырское зимовье. В нем отряд Дежнева провел зиму 1649/50 года.
