Геннадий Корнюхин - Воздушная война над СССР. 1941
Защита Москвы в начале Великой Отечественной войны возлагалась на 1-й корпус ПВО под командованием генерал-майора артиллерии Д.А. Журавлева, а также на 6-й истребительный авиационный корпус, созданный на базе 24-й истребительной авиадивизии и управления 78-й истребительной дивизии, которая только находилась в процессе формирования. 6-й авиакорпус летом 1941 года возглавлял полковник И.Д. Климов. Согласно организационной структуре 1-й корпус ПВО и 6-й ИАК входили в состав Московской зоны противовоздушной обороны под командованием генерал-майора М.С. Громадина.
Внушительные силы, стянутые к 22 июлю для обороны Москвы с воздуха, представляли для немцев почти непреодолимую преграду. Так, зенитная артиллерия ПВО Москвы включала в себя 796 средних и 248 легких зенитных орудий, а также 336 зенитных пулеметов. К этому следует добавить 618 прожекторных установок и 303 привязанных аэростата. Малокалиберная зенитная артиллерия с целью увеличения эффективности стрельбы нередко размещалась внутри Москвы на крышах зданий, например, на крышах гостиницы «Москва» и цехах завода им. Лихачева. За счет этого зенитчики могли вести огонь при любых углах возвышения и в любом направлении.
Наземные командные пункты имели 580 наблюдательных постов, оборудованных проводной связью. Радиолокационные установки РУС-1 и РУС-2 обеспечивали обнаружение самолетов противника на удалении до 120 км. Первая полоса предупреждения о налетах располагалась в 200–250 км от города, вторая — в 50–60 км. В радиусе около 120 км от центра Москвы было создано сплошное поле наблюдения.
В 6-й ИАК, обороняющий Москву с воздуха, входили 11 истребительных авиаполков, имевших в наличии 147 самолетов МиГ-3, 49 ЛаГГ-3, 160 Як-1, 192 И-16 и 54 И-153.
Первый массированный налет на Москву был совершен в ночь с 21 на 22 июля 1941 года и длился в течение почти пяти часов. При этом немцами использовались уже испытанные во время воздушной войны над Англией методы наведения бомбардировщиков с помощью радионавигационной аппаратуры «Х-Gerat». Она состояла из наземных радиомаяков и специальной бортовой аппаратуры, которой были оборудованы самолеты-наводчики 100-й отдельной бомбардировочной группы. Каждый бомбардировщик, оснащенный «Х-Gerat», являлся лидером группы обычных бомбардировщиков и в ночных условиях летел по направленному на цель узкому радиопеленгу в центре более широкого радиопеленга. Недалеко от цели он перехватывался еще тремя радиопеленгами, первый из которых давал как бы общее предупреждение, второй — предварительный сигнал, а третий — главный сигнал. От последней, третьей точки, после прохождения короткой расчетной дистанции бомбы сбрасывались автоматически. В бомбоотсеках самолетов-наводчиков находились только осветительные и зажигательные бомбы, которые служили хорошим ориентиром для остальных бомбардировщиков.
Применение аппаратуры «Х-Gerat» позволило гитлеровским пилотам нанести изрядные разрушения Лондону, однако противовоздушная оборона Москвы оказалась им «не по зубам». Сквозь многочисленные истребительные и зенитные заслоны к городу удалось прорваться лишь одиночным самолетам, беспорядочно сбросившим бомбы куда попало. Основная масса вражеских бомбардировщиков вынуждена была освободиться от бомб над подмосковными лесами и полями. Штурман самолета Не 111 из KG 53, сбитого в ночь на 22 июля, так описывал свои впечатления:
«Боевой приказ гласил: ночной налет значительными силами на «Клару Цеткин». Имелась в виду Москва. Целью нашего налета были авиационные заводы в Москве и ее окрестностях.
Далеко перед нами в темноте лежит Москва. Прожекторы, как иголками, колят нас в глаза своим светом. А ведь ожидалась слабая система ПВО. Первые прожекторы на подступах к городу, подобно пальцам, возбужденно играли в ночи. И этого блеска становилось все больше и больше. Я насчитал их сотни. Сейчас мы думали: «Только бы нам повезло!» И это слабая противовоздушная оборона, если верить сказанному на предполетном инструктаже? Один прожектор коснулся нас, потом потерял, вернулся снова и захватил нас. Сразу более 30 прожекторов опутали самолет ярким светом. Зенитки открыли огонь из всех стволов. Перед нами, над нами, слева и справа вокруг нас появились разрывы снарядов. Если мы сумеем пересечь этот дьявольский котел, то будем очень счастливы. Такого сильного артиллерийского огня мы не видели даже над Лондоном.
Грохот, блики огня, машина затряслась — в нас попали. Я ставлю бомбы на боевой взвод и жму рычаг аварийного сброса».
Всего в налете приняли участие 220 немецких бомбардировщиков, следующих четырьмя колоннами на высоте 2000–3000 м. Их своевременно обнаружили посты ВНОС, и началось пятичасовое сражение в ночном небе. За это время советские истребители выполнили 173 самолето-вылета, действуя в световых прожекторных полях. В каждом поле патрулировали 2–3 истребителя. Светящиеся стрелы на земле обозначали направление полета вражеских бомбардировщиков. В ходе проведенных 25 ночных боев летчики ПВО сбили 12 немецких самолетов, а в целом, по окончательным данным, были уничтожены 22 машины люфтваффе. Среди летчиков-истребителей в боях ночью 22 июля отличился командир эскадрильи 11-го ИАП капитан К.Н. Титенков, который сбил флагманский Не 111 с командиром немецкой группы, полковником на борту. 11-й ИАП базировался на подмосковном аэродроме в Кубинке и оснащался истребителями Як-1 первых опытных серий, еще с многочисленными недоработками конструкции. В отражении первого немецкого налета на Москву принимал участие в составе 6-го ИАК и известный впоследствии летчик-испытатель М.Л. Галлай, взлетевший на истребителе МиГ-3 и уничтоживший бомбардировщик Do 17Z.
Ущерб от бомб, сброшенных на Москву, оказался незначительным, хотя немцы готовили налет весьма тщательно. Была выделена даже специальная группа из KG 53 (35 Не 111) под командованием подполковника Кюля, целью которой являлась бомбардировка непосредственно Кремля. Любопытно, что после возвращения немецкие экипажи доложили о выполнении этого задания, но были опровергнуты уже данными фотоконтроля!
Самоотверженность и организованность в Москве проявили пожарные команды, созданные на предприятиях и в домах из гражданского населения. Они быстро и своевременно ликвидировали отдельные очаги пожаров, возникших в результате бомбардировок.
Второй налет на Москву состоялся на следующую ночь, когда немцы атаковали город силами около 200 бомбардировщиков. Начался налет в 22:10 22 июля и завершился в 2 часа ночи 23 июля. В список потерь люфтваффе попали еще 15 самолетов. В следующем налете в ночь на 24 июля приняли участие 190 самолетов, из которых к городу прорвались всего два, да и те были сбиты подразделениями ПВО. В ночных схватках проявил незаурядное мастерство младший лейтенант А.Г. Лукьянов из 34-го ИАП, уничтоживший за четверо суток 3 немецких самолета (2 Не 111 и 1 Ju 88). Все свои жертвы, попавшие в лучи прожекторов, он атаковал сзади снизу, с дистанции 100–200 м.
На подступах к Москве продолжали активно действовать немецкие разведывательные самолеты, в одиночку и мелкими группами стремившиеся обнаружить слабые места в советской системе противовоздушной обороны. С ними тоже вели борьбу летчики 6-го ИАК, накапливавшие таким образом свой боевой опыт. Доставался он нелегко, учитывая то, что двухмоторные бомбардировщики люфтваффе имели сравнительно мощное оборонительное вооружение и являлись в бою довольно крепкими орешками, особенно для устаревших истребителей И-16 и И-153. Среди других летчиков боевое крещение в этот период времени получил Н.Н. Штучкин из 120-го ИАП. 28 июля в патрульный полет отравилось звено «чаек» из трех самолетов. В его состав входили пилоты Шевчук, Штучкин и Леонов. Уже во время набора необходимой высоты боевой порядок истребителей распался — сказались недостатки трехсамолетного звена. Вначале вперед ушел Шевчук, так как Штучкин забыл включить вторую скорость нагнетателя двигателя, а когда он, наконец, это сделал, отстал Леонов. В итоге в район патрулирования летчики добирались поодиночке. Н.Н. Штучкин позднее вспоминал:
«Неожиданно вижу, с разворота Шевчук по кому-то ведет огонь. В дымных лентах мелькают зеленые трассы. Опускаю нос самолета… и не верю своим глазам: прямо передо мной — бомбовозы, четыре Не 111. Огромные, неповоротливые, серовато-желтого цвета, вроде нашего штабного автобуса. Кажется, я нахожусь в положении, явно невыгодном. Для победы надо иметь превосходство и прежде всего тактическое. А его, то и нет. Скорости «чайки» и «хейнкеля» почти одинаковы, а высотой для свободы маневра я запастись не успел…
Сближаюсь, но медленно. Такое впечатление, что не тянет мотор. Впрочем, и это не удивительно, не так уж велико преимущество «чайки» над Не 111. Не отстать бы и то хорошо. Вижу, как немцы ведут огонь. Стрелок правофланговой машины бьет короткими очередями. Между нами — дымная цепь: десять-двенадцать быстро тающих светлых дымков и разрыв — отдых для пулеметов. Снова десять-двенадцать, опять разрыв…
