Геннадий Корнюхин - Воздушная война над СССР. 1941
Едва мы успели сбросить бомбы, как зенитная артиллерия поразила самолет Ивана Белокобыльского. Машина задымила, загорелась и с правым разворотом пошла вниз, в это время откуда-то сверху ее атаковала пара «мессершмиттов». Бомбардировщик на миг словно остановился, повис на горящих крыльях, а затем, задрожав, сорвался в штопор. Как ни старались мы отыскать в затянутом дымом воздушном пространстве купола парашютов наших товарищей, так и не увидели их».
Любопытно, что из экипажей тройки самолетов Вдовина все же выжили два человека — один из ведомых звена Николай Ищенко и его штурман Андрей Квасцов. Пилота Ищенко выбросило взрывом из кабины бомбардировщика, а Квасцов выпрыгнул с парашютом через нижний люк. В беспомощном состоянии Квасцова обстреляли под куполом в воздухе немецкие истребители, и на пробитом парашюте он с силой ударился о землю, чудом оставшись в живых. Всего в течение 30 июня 212-й ДБАП потерял 11 самолетов.
Штурмовики Ил-2 из 4-го ШАП поддерживали контрудар группы генерала Поветкина, состоявший из частей 121-й стрелковой дивизии и различных подразделений вспомогательных войск. Подавляя огневые точки противника, они способствовали быстрому форсированию группой реки и последующему захвату старой бобруйской крепости. На Березине 4-й ШАП за три дня боев уничтожил девять немецких переправ, заслужив благодарность верховного командования Красной армии.
Постоянными налетами на немецкие колонны и переправы советская авиация сумела нанести врагу серьезный ущерб и задержала его продвижение на несколько дней. Но ценой очень больших потерь. Только 30 июня было сбито около 80 советских самолетов. 1 июля 1941 года в распоряжении командования Западного фронта с учетом пополнений осталось всего 498 самолетов, а еще через пять дней их число сократилось до 253 (150 бомбардировщиков и 103 истребителей). Особенно тяжелые потери понесли бомбардировочные части, действовавшие без истребительного сопровождения и зачастую без должной эффективности. «Мы уже убедились, — писал Н.Г. Богданов, — что к началу войны не успели многого. Не отработали взаимодействия с истребительной авиацией, воздушные стрельбы и бомбометания на полигоне проводились в крайне упрощенной обстановке. Не успели провести подготовку к боевым действиям в ночных условиях, выходу на цель и бомбометанию в лучах прожекторов, не изучали тактики ведения боевых действий истребительной авиацией вероятного противника, не знали уязвимых мест самолетов-истребителей фашистской Германии. Управление нашими соединениями проводилось на земле флажками, а в воздухе условными сигналами в виде покачивания самолета с крыла на крыло, радиосвязь не использовалась. В первые недели войны бомбардировщики и даже штурмовики часто наносили удары по противнику распыленно, вместо того чтобы в короткий промежуток времени наносить мощные удары по врагу».
Немецкие потери тоже были немалые. Одна только 51-я истребительная эскадра люфтваффе за девять дней июня лишилась в боях 34 новейших истребителей Bf 109f, и еще примерно столько же получили повреждения. Согласно западным данным, общие потери люфтваффе за период с 22 июня по 5 июля 1941 года составили 807 самолетов разных типов. Для сравнения: в «битве за Британию» немцы потеряли за три месяца боевых действий 1733 самолета.
1 июля 47-й немецкий моторизованный корпус, подтянув главные силы, захватил бетонный мост через Березину. Попытавшиеся взорвать его в последний момент саперы попали под пулеметный огонь, а бикфордовы шнуры перерезали гусеницы танков. Гитлеровцы быстро расширили плацдарм на восточном берегу реки, а советские войска вынуждены были отступать. В этот день был снят с должности и арестован командующий Западным фронтом Д.Г. Павлов, а на его место назначили маршала С.К. Тимошенко.
4-й штурмовой полк перебазировался в район Климовичей — за несколько дней из его состава погибли 20 летчиков. С аэродрома Зубово, южнее Орши, начал боевую деятельность 401-й ИАП под командованием подполковника С.П. Супруна, сформированный из числа летчиков-испытателей НИИ ВВС. Его эскадрильи совершили 1 июля несколько вылетов по тревоге и в воздушных боях сбили четыре «мессершмитта» ценой одного потерянного самолета (в кабине МиГ-3 погиб капитан Ю.В. Кругликов). Бомбардировщики люфтваффе одновременно с налетами на советские города и войска не упускали возможности нанести удар по аэродромам. Очень интересный бой произошел над могилевским аэродромом, на котором располагался также штаб 43-й ИАД. Когда появились немецкие самолеты, на аэродроме находились всего три звена истребителей 163-го ИАП, при этом одно из них под командованием лейтенанта Н. Терехина только что вернулось с боевого задания и нуждалось в пополнении топливом и боеприпасами. При виде противника шесть истребителей взлетели сразу, но их перехватили и связали боем «мессершмитты» сопровождения. Тогда, прекратив заправку и уже под падающими бомбами, поднялся в воздух со своими ведомыми Николай Терехин. Удачно выполнив маневр, он тут же пристроился в хвост одному из «юнкерсов», но огня не открыл, вероятно, из-за отсутствия боеприпасов. Приблизившись вплотную, он рубанул винтом хвостовое оперение фашистского самолета! А дальше, на удивление очевидцев этого боя, дело обстояло приблизительно так: звено бомбардировщиков шло в плотном боевом порядке и, когда Терехин таранил правый крайний «юнкерс», тот стал заваливаться на крыло в сторону ведущего. В свою очередь, ведущий «юнкере» шарахнулся влево и столкнулся с другим ведомым. В результате все звено бомбардировщиков рухнуло на землю, и в небе повисли купола парашютов. Терехин тоже выбросился из самолета с парашютом, вследствие чего в воздухе вспыхнула пистолетная перестрелка. Приземлившихся немцев обезоружили колхозники, не дожидаясь военных, связали их одной веревкой, свободный конец которой передали Терехину. Так он и прибыл на аэродром — с пистолетом в одной руке и с веревкой — в другой, а за ним тянулась вереница гитлеровцев.
В начале июля приоритетными целями для штурмовиков и бомбардировщиков ВВС Западного фронта и частей ДБА по-прежнему являлись танковые и моторизованные колонны противника, двигавшиеся теперь в направлениях на Великие Луки, Рославль и Ельню. Немцы стремились с ходу захватить Смоленск и как можно скорее довершить разгром отступающих советских войск, чтобы открыть себе путь на Москву. Подобные налеты без сопровождения истребителей быстро снижали число боеспособных самолетов, и приходилось бросать в бой все новые и новые резервы. Это послужило причиной выхода 4 июля очередной директивы Ставки ГК, в которой говорилось:
«Вылеты на бомбометания объектов и войск большими группами категорически запретить. Впредь вылеты для бомбометания по одной цели одновременно производить группами не более звена, в крайнем случае эскадрильи».
Согласно приказу соединениям ДБА вновь предписывалось вести боевые действия ночью и сбрасывать бомбы в основном с больших высот. Уже в ночь на 4 июля бомбардировщики ДБ-3 бомбили военные заводы в Кенигсберге, а также объекты в районах Сувалки, Цехановец, Августов и др. Тем не менее дневные вылеты дальних бомбардировщиков все еще преобладали, и такая ситуация сохранялась вплоть до августа 1941 года.
С 4 по 8 июля советскими ВВС проводилась широкомасштабная операция против вражеских аэродромов. Самолеты дальней авиации бомбили ночью аэродромы Луков, Бяла Подляска, Седлец и другие. Штурмовики из состава 4-го ШАП, в котором осталось всего 19 машин, выполнили четыре групповых вылета против Бобруйского аэродрома. Ил-2 атаковали стоянки авиатехники с бреющего полета и уничтожили, по советским данным, около 70 немецких самолетов. Следует заметить, что данные эти, вероятно, завышены, так как точно определить потери противника на земле в то время не представлялось возможным. В составе 23-й САД с аэродрома Зубово приступил к боевым действиям в полосе Западного фронта 430-й штурмовой авиаполк, сформированный из летчиков-испытателей НИИ ВВС. Он комплектовался уже по штатам военного времени и имел три эскадрильи по 7 самолетов Ил-2.
К 10 июля передовые части немецких танковых групп, преодолевая отдельные очаги сопротивления, вышли на рубеж Витебска, Полоцка и Орши, где встретились с резервными формированиями Красной армии, выдвинутыми на фронт по решению Ставки ГК. Развернулось Смоленское сражение и началось оно в крайне невыгодных для советских войск условиях. Большинство измотанных и разрозненных остатков отступавших армий Западного фронта пришлось отводить в тыл на переформирование, а свежие дивизии 16, 19, 20, 21 и 22-й армий еще только прибывали и некоторые из них сразу вступали в бой, едва успев сосредоточиться на указанных позициях. Оборона не была подготовлена в инженерном отношении и к тому же не имела необходимой глубины. Между тем враг наступал на широком фронте от Идрицы до Быхова, и каждая дивизия действовала в полосе шириной не менее 25–30 км. При этом катастрофически ощущалась нехватка боевой техники. Всего к моменту начала Смоленского сражения Западный фронт имел семь армий (4, 16, 13, 21, 20, 19 и 22-ю), из состава которых в первом эшелоне находились 24 дивизии, 3800 орудий и минометов, а также 145 танков. Авиация фронта располагала 389 (по состоянию на 8 июля) самолетами. С немецкой стороны этим силам противостояли 29 дивизий, более 6600 орудий и минометов, 1040 танков и свыше 1000 боевых самолетов.
