Владимир Фортунатов - Российская история в афоризмах
Что знал об электричестве В. И. Ленин? Насколько он ориентировался в современных ему достижениях науки и техники? Нетрудно заметить, что все основные изобретения в сфере электричества были сделаны уже к тому времени, когда Володя Ульянов (родился в 1870 году) еще учился в гимназии. Он, правда, учился не в реальной, а в классической гимназии, то есть с уклоном в изучение языков и гуманитарных предметов. В его многочисленных трудах имеется достаточно свидетельств о том, что он понимал суть происходившего материально-технического переоснащения экономик передовых стран. Стоит вспомнить, что Ленин знал несколько иностранных языков. Он «проглатывал» большой объем литературы на иностранных языках. С 1895 по 1917 год будущий глава советского правительства бывал, жил в этих самых передовых странах – в Англии, Австро-Венгрии, Германии, Дании, Италии, Франции, Швеции, Швейцарии.
В декабре 1920 года на VIII съезде Советов был принят план ГОЭЛРО. Предусматривалось строительство крупных электростанций в течение 10–15 лет. В обеспечении страны электроэнергией Ленин вслед за крупнейшими учеными страны видел ключ к развитию промышленности, всей экономики, производительных сил страны. Только развитая экономика могла обеспечить высокий уровень жизни населения, построить коммунистическое общество. Но гарантией успеха Ленин считал крепкую политическую систему – Советскую власть. Так и родилась его знаменитая формула.
Однако было бы крайне примитивно сводить ленинскую стратегию построения коммунизма только к одной формуле. Ленин хорошо понимал и значительно более важную проблему: «Русский человек – плохой работник по сравнению с передовыми нациями»[101]. Эти слова официальная советская пропаганда не любила цитировать и уж тем более предпочитала не комментировать. А обратить внимание было на что.
Многочисленные данные начала 1920-х годов давали катастрофическую картину падения производительности труда. Экономист А. Гольцман на основании официальных данных подсчитал, что в промышленности было выработано: в 1920 году – 228,3 дня, в 1921 году – 221,5 дня, в 1922-м – 257,9, в 1923-м – 260,7 дня. А должно было вырабатываться без воскресных дней, праздников и двухнедельного отпуска 284 дня! В 1923 году было фактически выработано 1948 часов. Во Франции вырабатывали 3050, в Англии – 3060, а в дореволюционной России – 3100. Автор сделал вывод о том, что потеря рабочего времени в сравнении с дореволюционным периодом составила 37 %[102]. Народный комиссар Рабоче-крестьянской инспекции (советского контрольного органа) и председатель Центральной контрольной комиссии (партийного контрольного органа) В. В. Куйбышев считал, что производительность труда в послереволюционной России в сравнении с дореволюционным периодом составила 50–60 % и меньше. Если с октября 1922 года до января 1924 года зарплата выросла на 90 %, то производительность труда всего на 23,3 %. Нарком РКИ и председатель ЦКК обращал внимание на плохое использование рабочего дня. При формальном 8-часовом рабочем дне производительная работа составляла от 1 часа 45 минут до 4 часов[103]. Инженерам, которые на государственных предприятиях пытались бороться за повышение производительности труда и полноценный рабочий день, нередко приходилось менять место работы. Часть рабочих аббревиатуру нэп стала расшифровывать как «новую эксплуатацию пролетариата».
Думается, что Ленин хорошо понимал все эти проблемы. Он очень рассчитывал на электрификацию как на мощный рычаг модернизации материально-технической базы страны. Он видел в электрификации средство воздействия на сознание трудового населения России. Победу в соревновании с капитализмом Ленин считал возможной только в том случае, если социализму удастся обеспечить более высокую производительность труда.
В том, что советская политическая система обеспечит более рациональное использование производительных сил, в основе которых лежит применение электрической энергии, Ленин, по-видимому, не сомневался. Поэтому казалось, что до коммунизма рукой подать. Обман зрения?
Из России нэповской будет Россия социалистическая
В конце 1920 – начале 1921 года в Советской России нарастал всеобъемлющий кризис.
В экономической области переплелись продовольственный (острая нехватка продовольствия), топливный (нехватка топлива) и транспортный (разруха на железнодорожном и водном транспорте) кризисы. К лету 1921 года сильный неурожай в Поволжье обрек на голод десятки миллионов людей, из которых, по разным источникам, от 1 до 5 млн умерли. Многие считали, что большевики завели страну в тупик, подвели ее к краю пропасти.
В советское время было принято считать, что ход внутрипартийной дискуссии побудил Ленина выступить с предложением о переходе от политики «военного коммунизма» к новой экономической политике. Но это лишь часть общей картины. Предложений звучало много, но до поры до времени руководство РКП(б) предпочитало их не слышать.
Развернутая оценка ситуации и программа необходимых действий была дана в декларации меньшинства партии социалистов-революционеров, оглашенной на VIII Всероссийском съезде Советов (23 декабря 1920 года): «.Сельскохозяйственная политика Советской власти должна быть построена на реальном учете современного значения в области производства сельскохозяйственных продуктов лично-семейных трудовых хозяйств, и, поскольку индивидуальное крестьянское хозяйство является и долго еще будет являться основой сельскохозяйственной промышленности, Советская власть и ее местные органы должны стремиться к удовлетворению нужд и охране крестьянского хозяйства и труда. Поощряя и поддерживая коллективные начинания в земледелии, органы Советской власти ни в коем случае не должны искусственно насаждать коллективные хозяйства, создавая им исключительно тепличное положение путем усиленного финансирования, снабжения, а часто и использования местной крестьянской силы для обработки полей. Это вызывает враждебное отношение большинства трудового крестьянства к коллективизации сельского хозяйства и тормозит развитие идей социалистического землеустройства, не давая в то же время государству сколько-нибудь ощутительных результатов в деле снабжения сельскохозяйственными продуктами.
В продовольственной политике Советская власть от отчуждения "излишков", реквизиций и конфискаций должна перейти к установлению определенного, необходимого и достаточного для обсеменения полей и потребления городов и промышленных центров налога, отказавшись, до установления правильного снабжения деревни продуктами промышленности, от сплошь насильственного отобрания всего хлеба, что создает озлобленное настроение деревни, подчас переходящее в открытые вооруженные выступления, чем пользуются реакционно-буржуазные элементы. Только воссоздание устойчивых земельных отношений на основе социализации земли, только введение налоговой вместо реквизиционной системы выкачивания хлеба создают благоприятные условия для развития земледелия, а через то и развития промышленности страны»[104].
В большевистской печати публиковались материалы, которые готовили общественное мнение к возможным изменениям во внутренней политике РКП(б). «.В Сибири у рядового крестьянина идеал таков: как можно больше запахать земли, нажить больше скота – идеал однородный для всех, одним словом, стать твердой ногой на своей земле, хотя бы с большим своим личным трудом, мало пока отрицательного стимула, чтобы как-нибудь засесть за чужую спину. Есть, конечно, и такие, но это будут единицы. Противоположность – крестьянин Европейской России. Здесь идеал крестьянина таков: как бы разбогатеть настолько, чтобы можно было эксплуатировать соседа, то есть быть или кулаком, или торгашом, или ростовщиком в силу той расслоенности, о которой я говорил раньше, а стало быть, стать на класс повыше.
В настоящее время самое угнетенное состояние среди крестьян: они убеждены, что их все равно, мол, разорят, разрушат, а посему пожить пока, а там, что будет – и не жалея скота, и не радея о работе в поле, быстро идут к разорению. Другое дело будет, если мы возьмем принцип процентного отчисления. Тогда крестьяне сразу почувствуют под собой почву и будут знать, что нужно поработать побольше и больше получить. Не будет несправедливостей, которые при настоящей разверстке неизбежны и которые путают всякие расчеты и у крестьян, и у государства»[105].
Ленин был реалистом. В Декрете о земле (26 октября 1917 года) он воплотил чаяния крестьян, взял за основу фактически аграрную программу партии социалистов-революционеров. И в этот раз, в конце 1920 – начале 1921 года, он прислушался и к крестьянам, и к левым эсерам. «Разверстка в деревне, этот непосредственный коммунистический подход к задачам строительства в городе, мешала подъему производительных сил и оказалась основной причиной глубокого экономического и политического кризиса, на который мы натолкнулись весной 1921 года»[106].
