Владимир Фортунатов - Российская история в афоризмах
Ленин был реалистом. В Декрете о земле (26 октября 1917 года) он воплотил чаяния крестьян, взял за основу фактически аграрную программу партии социалистов-революционеров. И в этот раз, в конце 1920 – начале 1921 года, он прислушался и к крестьянам, и к левым эсерам. «Разверстка в деревне, этот непосредственный коммунистический подход к задачам строительства в городе, мешала подъему производительных сил и оказалась основной причиной глубокого экономического и политического кризиса, на который мы натолкнулись весной 1921 года»[106].
X съезд РКП(б) в марте 1921 года под сильным нажимом Ленина обсудил и принял решение о замене продовольственной разверстки продовольственным налогом, которое положило начало новой экономической политики.
Партийное решение было оформлено, как это было тогда принято, «в советском порядке», то есть высшие советские органы власти приняли соответствующие документы.
Крестьяне страны с жадностью расхватывали официальные издания, в которых было опубликовано обращение ВЦИК «Ко всему крестьянству». Грамотные неграмотным вслух читали слова, ласкавшие душу: «Отныне по становлением Всероссийского центрального исполнительного комитета и Совета народных комиссаров разверстка отменяется и вместо нее вводится натуральный налог на продукты сельского хозяйства.
Налог – облегчение крестьянству.
Этот налог должен быть меньше, чем хлебная разверстка. Он должен назначаться еще до весеннего посева, чтобы каждый крестьянин мог заранее учесть, какую часть урожая он должен отдать государству и сколько останется в его полном распоряжении. Налог должен взиматься без круговой поруки, то есть должен падать на отдельного домохозяина, чтобы старательному и трудолюбивому крестьянину не пришлось платить за неаккуратного односельчанина.
По выполнении налога остающиеся у крестьян излишки поступают в его полное распоряжение. Он имеет право обменять их на продукты и инвентарь, который будет доставляться в деревню государством из-за границы и со своих фабрик и заводов; он может использовать их для обмена на нужные ему продукты через кооперативы на местных рынках и базарах. Вместе с тем Советская власть не снимает с себя обязанности снабжать необходимыми продуктами беднейшее население деревни, которое не будет иметь излишков для обмена.
Каждый крестьянин должен теперь знать и твердо помнить, что чем больше он земли засеет, тем больше будет тот излишек хлеба, который останется в его полном распоряжении»[107].
Внимательно слушали чтеца крестьяне и на большой поляне в одном из тамбовских лесов. Они сразу все поняли и с криками «Мы победили» подбросили вверх сотни шапок. «А мы, господа атаманы, проиграли. Теперь наша песенка спета», – сказал вполголоса ближайшим соратникам Антонов, руководитель самого крупного крестьянского восстания против большевиков. И он оказался прав. Мужики быстро разбежались обратно по деревням. Антонов с братом более года умудрялся уходить от преследования чекистов, пока его не застрелил бывший начальник службы безопасности атамана из маузера, подаренного самим Антоновым.
Ленин довольно быстро понял, что новая экономическая политика это то, что надо, то, что спасает положение, то, что открывает дорогу в будущее. «Суть новой экономической политики: максимальный подъем производительных сил и улучшение положения рабочих и крестьян, использование частного капитализма и направление его в русло государственного капитализма, всесторонняя поддержка инициативы мест, борьба с бюрократизмом и волокитой… кооперация», – встречаем мы запись в подготовительных материалах уже в мае 1921 года[108].
Ленин часто любил повторять: в цепи проблем надо найти решающее звено, чтобы вытянуть всю цепь. Замена продразверстки продналогом стала лишь первым шагом. Последовавшая перестройка жизни страны «на рельсах нэпа», как тогда говорили, проходила достаточно интенсивно.
В промышленности была проведена частичная денационализация, то есть мелкие и средние предприятия передавались в руки частников. Государство предоставляло возможность концессий (то есть взятие в аренду предприятий иностранными гражданами) фабрик и заводов. В руках государства остались «командные высоты» в экономике – крупные промышленные предприятия, транспорт, банковская система и внешняя торговля.
Рынок становился главным регулятором экономики. На предприятиях вводились хозяйственный расчет, самоокупаемость и самофинансирование. Постепенно был осуществлен переход на сдельную оплату труда (с 1922 года) твердым рублем (с 1924 года).
Твердый, конвертируемый, обеспеченный золотом рубль появился в ходе финансовой реформы 1922–1924 годов. На мировых валютных биржах во второй половине 1920-х годов золотой червонец котировался выше английского фунта стерлингов и обменивался на 5 долларов 14,5 цента США. Финансовая реформа облегчила Советской России прорыв экономической блокады, выход на международные рынки, во многом предопределив преодоление дипломатической изоляции.
Новая экономическая политика очень быстро привела к положительным результатам. К середине 1920-х годов был достигнут уровень промышленного и сельскохозяйственного производства дореволюционной России. Восстановилась численность рабочего класса. За 3 года нэпа производительность труда в промышленном секторе экономики выросла более чем в 2 раза. С 1924 года крестьяне стали платить налог не в натуральной, а в денежной форме, что говорило о воссоздании в стране нормальных товарно-денежных отношений.
Весьма интересным представляется свидетельство доктора исторических наук В. М. Бережкова, который более известен как личный переводчик Сталина в годы Великой Отечественной войны. В 1920-х годах мемуарист с родителями проживал на Украине.
«Вообще поражало обилие кожаных изделий. По-видимому, гибель лошадей и скота в годы гражданской войны обеспечила частных кожевенников огромным количеством разнообразных шкур. Оказалось, что даже в тех невероятно трудных условиях шкуры не пропадали, а были кем-то выделаны, и, когда нэп позволил снова открыть производство, портные и скорняки сразу же взялись за дело и в считанные месяцы обеспечили страну кожаными изделиями.
Существовали довольно строгие правила поведения граждан. Бразды правления крепко держала в руках центральная власть. Но как-то это не беспокоило основную массу населения. После многих лет жестокой гражданской войны, неустроенности, голода люди стремились к спокойной, упорядоченной и, главное, сытой жизни. Все это дал им нэп. Дал почти молниеносно, и народ успокоился и занялся делом. Все произошло в короткие сроки, мне думается, потому, что был налицо нужный человеческий материал. Крестьянские дети, измученные многолетней бойней, отказывались воевать в окопах мировой войны, братались с врагом, бежали с фронта. Но, поверив обещанию большевиков дать землю, готовы были четыре года переносить лишения и ужасы гражданской войны и обеспечили победу советской власти. Когда с началом нэпа появилась возможность свободно трудиться на своей земле, крестьянство одним урожаем накормило страну. Ждали возможности беспрепятственно развернуть производство и ремесленники, люди, занятые в прошлом в сфере услуг. Важно и то, что оставшиеся позади тяготы не успели исковеркать психологию людей. Огромные массы изголодались по труду, приносящему удовлетворение и достаток. Появившийся в нужный момент червонец и наличие продуктов и товаров наглядно продемонстрировали, что имеет смысл хорошо трудиться»[109].
Нэп был весьма болезненным, противоречивым процессом. Происходило сокращение штатов государственных учреждений, работников госбюджетных организаций (школ, больниц и т. п.), численности РККА, милиции, Государственного политического управления (ГПУ), которое заменило ВЧК. Значительно повысился уровень безработицы (к 1928 году 1,8 млн членов профсоюзов, или 10–15 % их состава). Многим рабочим не нравилось усиление интенсивности труда на производстве, восстановление руководящей роли инженерно-технических работников, их большие заработки. Нэп расшифровывали как «новую эксплуатацию пролетариата». Доходы, образ жизни «нэпманов», зажиточных крестьян раздражали многих рабочих, служащих, молодежь, сельскую бедноту. Партийно-советской верхушке не нравилось расширение сфер жизни, не подчиненных ее контролю. Развитие капиталистических отношений сопровождалось криминализацией общества. Хищения, «разбазаривание» государственного имущества, коррупция, бандитизм, наркомания, винокурение, азартные игры, хулиганство – все это рассматривалось как порождение нэпа, «гримасы нэпа».
Часть коммунистов считала нэп «капитуляцией перед капитализмом». Противники коммунистической идеологии полагали, что она утопична и переход к нэпу должен привести к реставрации нормального буржуазно-демократического общества.
