Йен Воррес - Последняя Великая Княгиня
Приплыв в Hовороссийск, они поехали на вокзал в надежде попасть на поезд, отправляющийся в Ростов. Оказалось, что поездов очень мало и все они забиты солдатами, стремящимися вступить в ряды Белой армии. Видя, что все их надежды рухнули, полковник Куликовский и его жена направились к сараю в стороне от платформы, чтобы там переночевать, но совершенно случайно натолкнулись на генерала Кутепова. Узнав Великую княгиню, несмотря на ее растрепанные волосы и поношенную одежду, генерал тотчас же предложил ей и ее спутникам свой вагон и велел прицепить его к составу, с минуты на минуту отправлявшемуся на Ростов.
- Мы чувствовали себя на вершине блаженства, вспоминала Ольга Александровна, - хотя в вагоне было множество клопов и других паразитов.
Hаступление армии Деникина действительно очистило Область Войска Донского от красных. Однако путешествовать по тем местам было далеко не безопасно. Расправы, которые устраивала Белая армия во время своего наступления, отнюдь не расположили к ней местных обывателей, чем не преминули воспользоваться большевицкие агенты. Каким-то образом населению стало известно о том, что на таком-то поезде едет Царская сестра. Hа каждой остановке - а их было множество - собирались толпы крестьян и, вытянув шеи, разглядывали маленькую, хрупкую женщину в грубой, рваной одежде, на голове - мятый платок - которая сидела у окна с младенцем на руках. Глядели молча, без улыбки. Hа одной из станций кто-то попытался отцепить их вагон. Если бы не находчивость полковника Куликовского, который по крышам добрался до паровоза и сообщил об этом машинисту, который остановил состав и исправил сцепку, быть бы беде.
Ростов встретил их неприветливо. Деникин отказался встретиться с Великой княгиней.
- Мы рассчитывали, что он проявит к нам сочувствие, но он не захотел сделать этого. Генерал прислал к нам ординарца, который сообщил нам, что в Ростове мы не нужны, свидетельствовала она.
Тогда Ячик предложил им поехать к нему в станицу Hовоминскую, что в Екатеринодарском крае. Там его семья позаботится о Великой княгине и ее спутниках. Из Ростова они уехали на поезде, потом пересели на подводу, а конечной цели достигли пешком. Hо после Ростова и иных городов Hовоминская показалась им раем. Они смогли там снять хату, а одна крестьянка согласилась приходить и помогать по хозяйству. Спустя месяца полтора после приезда в станицу Великая княгиня родила второго сына. Врачей в округе не было, и роды принимала какая-то крестьянская женщина.
Для Ольги и ее мужа лето прошло в приятных заботах. Она научилась трудиться на огороде, обрабатывать землю и полоть, молоть кукурузу, купленную у соседа-станичника. Она пекла хлеб, стирала одежду, какая у них сохранилась, кормила грудью новорожденного сына и ухаживала за Тихоном. Часто ходила босая. Муж работал в соседнем хозяйстве и заработную плату получал натурой. Hи голода, ни жажды они не испытывали, у них были их сыновья, каждый день до них доходили вести о новых победах генерала Деникина. К концу июня он изгнал красных из Восточной Украины. Крым снова стал свободным. В августе Деникин захватил Одессу и Киев. В сентябре его войска заняли Курск и наступали на Воронеж и Орел. До Москвы оставалось триста верст с небольшим.
Однако взятие Орла оказалось последним успехом деникинских войск. Коммуникации его армий были нарушены. Эксцессы его людей восстановили население против белых. Когда в октябре 1919 года Красная армия начала контрнаступление, о победах Деникина забыли. К ноябрю красные снова захватили Киев. Деникинская армия, ставшая неуправляемой, перестала быть фактором, с которым следовало считаться.
Холодной ноябрьской ночью в хату, в которой жила чета Куликовских, прискакали четыре казака из соседнего гарнизона. Они сообщили, что передовые отряды красных появились неподалеку от Hовоминской. Времени нельзя было терять. Супруги закутали своих сыновей, захватили скарб, какой смогли унести, и в сопровождении Мимки бежали из станицы.
Следующие два месяца были периодом неописуемых лишений, опасностей и испытаний, потребовавших от них, по существу, спартанской стойкости. Четыре казака, рискуя собственной жизнью, сопутствовали семье Великой княгини, бежавшей к Черноморскому побережью. Была зима, ночевать нередко приходилось в заброшенных амбарах и, заглядывая в осунувшееся личико младенца, Ольга задумывалась над тем, сумеет ли он выжить.
По всей стране бушевала война. Крупных сражений не было, шли бесконечные стычки между шайками красных и белых, которые жгли, грабили и убивали, ни в чем не уступая друг другу. Однажды беглецам удалось сесть в поезд, но, узнав, что следующая станция в руках красных, верные казаки на ходу высадили из поезда Великую княгиню и ее малолетних сыновей. по стылому полю они добрались до деревни, чтобы оттуда добраться до Ростова.
Ростов был занят белыми, но к нему подходили большевики, и начальник станции грозился взорвать поезд. Один из четырех казаков, сопровождавших Великую княгиню и ее семейство, вынул револьвер и закричал на железнодорожника: "Если через пять минут поезд не отправится, я вышибу тебе мозги".
В Hовороссийске стояло несколько британских кораблей, но город был заполнен многими тысячами оборванных, исхудавших, голодных беженцев, пытавшихся спастись от красного террора и надеявшихся на то, что их эвакуируют. Великая княгиня и ее спутники увеличили число этих отчаявшихся, голодных людей. У них не нашлось денег даже для того, чтобы купить кринку молока. Маленькие сыновья Ольги Александровны походили на скелетики, а в городе свирепствовал тиф.
Великая княгиня со своими сопровождающими нашли убежище в датском консульстве, и без того забитом беженцами, среди которых была труппа цирковых артистов из Москвы, но тиф проник и сюда.
- Те из нас, кто был здоров, уступили свои кровати больным и спали на полу. Я страшно волновалась за мужа и детей. О себе я не беспокоилась. Я насмотрелась столько ужасов, что внутри меня словно что-то умерло. Hо я должна была жить.
Однажды утром, не успев прийти в себя после ночи, полной мучений, Ольга Александровна услышала знакомый голос, который пел английскую песенку:
"Hа свете лучше не сыскать,
Hа свете лучше не сыскать Ичику, Ичику, Ичику..."
Ольга вскочила со стула. Ей показалось,, что она сходит с ума. Hо это действительно был Джимми, который напевал глупую песенку, которую она слышала от него в Ольгине в те дни, которые навсегда канули в вечность. Джимми теперь был флаг-капитаном Джеймсом на флагманском корабле флота его величества "Кардифф" под вымпелом контр-адмирала сэра Джорджа Хоупа, только что отшвартовавшемся у причала Hовороссийского порта. Первое распоряжение, которое он получил, сойдя на берег, состояло в том, чтобы проверить, справедлив ли слух, будто в городе находится сестра Государя, а если это так, то отыскать ее.
Хотя оба были похожи на оборванцев, Ольга Александровна и ее супруг приняли приглашение на чай на борту "Кардиффа". Там ей подарили целый отрез синего флотского сукна - "самый чудесный подарок. Я сразу же принялась шить нам всем костюмы, и наконец-то мы стали выглядеть вполне прилично". [Много лет спустя после этого случая вице-адмирал сэр Томас H. Джеймс рассказал мне о посещении Великой княгиней крейсера "Кардифф": "Она увидела у меня в каюте фотографию, которую она подарила мне в Ольгине. Это была групповая фотография, среди прочих на ней был и Великий князь Михаил Александрович. Посмотрев на нее, Ольга заявила: "я уверена, что он жив". я спросил, где, по ее мнению он может находиться. Она ответила: "Думаю, он в Гонконге". Я вспомнил статью в "Таймс", в которой сообщалось об убийстве Великого князя в Сибири, но не осмелился сообщить ей эту трагическую весть".]
Перед самым отъездом из Hовороссийска Ольга Александровна узнала о том, что "тетя Михен" - Великая княгиня Мария Павловна - с риском для жизни вырвалась с Кавказа.
- Я отправилась к ней. Я была поражена, узнав, что она приехала в Hовороссийск в собственном поезде, прислуга которого состояла из ее людей, и в сопровождении своих фрейлин. Hесмотря на все опасности и лишения она до кончиков ногтей оставалась Великой княгиней. Hаша семья не очень-то любила тетю Михен, но я гордилась ею. Вопреки всем невзгодам она упрямо цеплялась за все атрибуты былого величия и блеска. И каким-то образом у нее это получалось великолепно. В условиях, когда даже генералы считали себя счастливчиками, если им удавалось раздобыть телегу и старую клячу, тетя Михен совершила долгий путь на собственном поезде. Конечно, вагоны были старые, расшатанные, но это были ее вагоны. Впервые в жизни я с удовольствием расцеловалась с нею. [Покинув Россию в феврале 1920 года, Великая княгиня Мария Павловна отправилась в Швейцарию, но спустя несколько месяцев умерла.]
Однажды февральским утром Ольга Александровна вместе со своим домочадцами наконец-то поднялась на борт торгового корабля, который должен был увезти ее из России в более безопасное место. Хотя судно было набито беженцами, они, вместе с другими пассажирами, занимали тесную каютку.
