Василий Ключевский - Русская история. Полный курс лекций
Итак, в царствование Николая законодательство о крепостном праве стало на новую почву и достигло важного результата – общего молчаливого признания, что крепостной крестьянин не есть частная собственность землевладельца; закон 1842 г. достиг перемещения в праве, но не в положении крестьян. Законодательство при этом могло достигнуть и практических результатов, и эти результаты вышли бы из законодательства Николая, если бы законы применялись иначе. Однако в нашей внутренней истории XIX в. нет ничего любопытнее применения законов о крепостных крестьянах в царствование Николая, ничто так не наводит на размышление о свойстве государственного порядка. Приведу отдельный случай. Мы видели, какое важное значение имеет закон 1827 г. о четырех с половиною десятинах земли; этот закон был внесен в первое издание Свода законов. После Сперанского второе отделение Собственной е. в. канцелярии издавало второе издание Свода законов. Заглянули в него: закона 1827 г. нет как нет; он не был отменен, а просто пропал без вести, как пропало известное дело об откупщике.
Можно понять, какое важное значение мог бы иметь закон 8 октября 1847 г., предоставлявший крестьянам имений, продававшихся с публичного торга, выкупаться с землей: две трети дворянских имений состояли в неоплатных долгах казенным учреждениям. Сумма этих долгов близко подходила к миллиарду. Собственно говоря, освобождение крестьян можно было бы совершить чисто финансовой операцией, назначив срок для уплаты долгов, и потом конфисковать имения, как они конфискуются и теперь частными банками. Но не хотели прибегать к такой политической стратегеме, пользуясь затруднительным положением дворянства. Имений, которые продавались с публичного торга, было множество, но, чтобы крестьяне могли выкупаться, нужно было устроить удобный для них порядок аукциона, устроить известный порядок оповещения крестьян о продаже, наконец, устроить им возможность получать ссуды (редкое имение могло тотчас собрать достаточное количество своих денег), ничего этого не было предусмотрено. Закон просто был брошен в аукционную залу, со всех сторон полились представления о затруднениях, какие встречались при применении закона. Правительство могло поступить двояко: сознавая недостаток выработанного закона, оно могло гласно отменить его; сознавая пользу этого закона, оно могло развить и поправить его; то и другое оно могло сделать по праву, ибо каждое правительство может и отменить закон и поправить его, сознаваясь в ошибке; все это в порядке вещей. Поступили иначе. Высочайшая власть не отменяла закона, но через несколько месяцев вышло новое издание Свода законов; закона 8 октября там не оказалось. Имения продавали с торгов, крестьяне обращались с ходатайством к правительству; им говорили, что закона об этом нет, им показали издание, и просители не находили его там. Высшая власть не отменяла закона; бюрократия, устроенная для установления строгого порядка во всем, представляла единственное в мире правительство, которое крадет у народа законы, изданные высшей властью; этого никогда не было ни в одну эпоху, кроме царствования Николая, и, вероятно, никогда не повторится.
Точно так же разделан был закон 1848 г., предоставлявший крестьянам право приобретать недвижимую собственность. Он был так выражен, что крестьяне отказались от пользования этим законом. Крестьяне могли приобретать недвижимую собственность с согласия помещика; они должны были заявлять помещику свое желание и возможность приобрести собственность; землевладелец мог и отказать в этом согласии, но он знал, что у крестьянина есть капитал, и, пользуясь своим правом, мог отнять его или мог дать согласие на покупку собственности, а потом взять у крестьянина, ибо оставалась еще в полном действии статья, которая гласила, что крестьянин не имеет права начинать иск. Значит, закон одной рукой давал сословию право, а другой подчинял пользование этим правом безграничному произволу.
Так умела выражать мысли верховной власти тогдашняя бюрократия; выразив столь своеобразно мысль закона, она тем самым отменила высочайшую волю. Это нужно знать, чтобы понять печальную справедливость слов императора, который сказал, что империей правит столоначальник. Благодаря недостатку решительности все законодательство Николая о крестьянах осталось без практических последствий, которые надо отличать от перемен в праве. Трудно объяснить эту непоследовательность и эту нерешительность; даже крепостники-землевладельцы удивились. Среди толков, вызванных законом 2 апреля, в бумагах Киселева записано и одно любопытное возражение, которое тогда часто повторяли. Некий дворянин говорил: «Зачем нас мучают этими полумерами? Разве в России нет верховной власти, которая может приказать землевладельцам отпустить своих крестьян на волю с землей или без земли? Это вправе сделать верховная власть. Дворянство, всегда верно преданное престолу, получив приказ исполнить это, исполнило бы его». Что можно было сказать против этого возражения, шедшего из среды помещиков, которые были против освобождения крестьян? Надо думать, что недостаток решимости и последовательности, боязнь пользоваться верховной властью объясняются недостатком знакомства со средой и настоящим того класса, интересы которого преимущественно были связаны с крепостным правом. Дворянство при Николае внушало более страха, чем при Александре. Рассматривая бумаги неофициального комитета, который собирался при Александре в начале его царствования, мы там встречаем такие суждения графа Строганова о дворянстве, которые показывают, что государственные люди того времени вовсе не считали его средой, способной дать правительству оппозицию.
ЛЕКЦИЯ LXXXVI
ОЧЕРК ВАЖНЕЙШИХ РЕФОРМ АЛЕКСАНДРА II. КРЕПОСТНОЕ НАСЕЛЕНИЕ. ПОМЕЩИЧЬЕ ХОЗЯЙСТВО. НАСТРОЕНИЕ КРЕСТЬЯН. ВСТУПЛЕНИЕ НА ПРЕСТОЛ АЛЕКСАНДРА II. ПОДГОТОВКА КРЕСТЬЯНСКОЙ РЕФОРМЫ. СЕКРЕТНЫЙ КОМИТЕТ ПО КРЕСТЬЯНСКИМ ДЕЛАМ. ГУБЕРНСКИЕ КОМИТЕТЫ. ПРОЕКТЫ РЕФОРМЫ. РЕДАКЦИОННЫЕ КОМИССИИ. ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ ПОЛОЖЕНИЯ 19 ФЕВРАЛЯ 1861 г. ПОЗЕМЕЛЬНОЕ УСТРОЙСТВО КРЕСТЬЯН. КРЕСТЬЯНСКИЕ ПОВИННОСТИ И ВЫКУП ЗЕМЛИ. ССУДА. ВЫКУПНЫЕ ПЛАТЕЖИ. ЗЕМСКАЯ РЕФОРМА. ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
ОЧЕРК ВАЖНЕЙШИХ РЕФОРМ АЛЕКСАНДРА II. Кратким обзором царствования Николая собственно закончилась программа нашего изучения. На 18 февраля 1855 г., т. е. дне смерти императора Николая, можно положить конечный рубеж целого периода нашей истории, который начался с воцарением новой династии после Смутного времени. В этот период действовали известные начала, которые служили основанием нашей политической и общественной жизни. С 18 февраля 1855 г. начинается новый период, в который выступают иные начала жизни. Начала эти мы знаем, знаем их происхождение и свойства, но не знаем их последствий, а потому они не могут быть предметом исторического изучения. Однако в это время, с 18 февраля 1855 г., разрешены некоторые вопросы, поставленные еще в предшествующий период. Мы видели, как эти вопросы ставились, какими потребностями была вызвана их постановка; нам нужно узнать по крайней мере, как они были разрешены. То, о чем я хочу сказать, т. е. краткий очерк важнейших реформ Александра II, будет только пояснением того, что мы изучали в предшествующем периоде.
Мы знаем, какими двумя чертами характеризуется наш политический и общественный быт в предшествовавший период. Эти черты были: невольный обязательный труд в пользу государства всех сословий; с половины XVIII в. этот обязательный крепостной труд остался только на одном крестьянском сословии. Далее, другой чертой, характеризующей жизнь этого периода, было разобщение этих сословий, прекращение их совместной политической деятельности. С половины или с конца XVIII столетия ходом дел поставлены были два коренных вопроса, от разрешения которых зависело правильное устройство политического и хозяйственного быта России: 1) вопрос об освобождении от обязательного крепостного труда крестьянского населения и 2) вопрос о восстановлении прерванной прежде совместной деятельности сословий в делах политических и хозяйственных. Эти два коренных вопроса и были разрешены известным образом в царствование Александра II. Первый был разрешен освобождением крестьян с землею; второй – введением земских учреждений. Изучением этих двух реформ мы окончим свои занятия. Теперь нельзя историку изложить ни той, ни другой реформы: для этого еще нет достаточных исторических данных, по которым он мог бы судить о значении той или другой реформы; ни та, ни другая не обнаружили своих последствий, а исторические факты ценятся главным образом по своим последствиям. Итак, я изложу не историю, а короткий очерк хода и сущности той и другой реформ.
КРЕПОСТНОЕ НАСЕЛЕНИЕ. Делая обзор царствования Николая, я отчасти указал, на чем остановилось дело по вопросу о крепостных крестьянах. Заботы о его разрешении кончились, по-видимому, ничем, но в это царствование в положении крестьян и в их отношениях к землевладельцам совершались любопытные процессы, благодаря которым разрешение вопроса стало не делом политической мудрости, зависящей от лиц, а требованием стихийных влияний, которые бы разрешили его во всяком случае, даже вопреки воле лиц.
