История Финляндии. Время Екатерины II и Павла I - Михаил Михайлович Бородкин
Финляндские шхеры оставались неисследованными, морские карты — крайне неудовлетворительными. На одних картах Тифлис стоял у Черного моря, на других — у Каспийского. Чтобы разобраться в вопросе, Императрица вынуждена была сделать о нем отдельный запрос в иностранную коллегию. «Дела морской администрации пребывали в самом пассивном состоянии». Министры докладывали лишь о ходе практического плавания судов.
«В 1788 г., — пишет исследователь войны 1788-1790 гг. Виктор Филиппович Головачев, — наш флот был славен штатами и комплектом на бумаге». В последние годы царствования Екатерины «по наружности все казалось хорошо, но в действительности в это время положение флота было ужасающим».
Комплектование возможно было производить исключительно железной рукой. Укомплектование артиллерии, корабельных запасов, боевых принадлежностей, а особенно корабельных команд — составляло вавилонское столпотворение.
Для обороны Кронштадта пытались вооружить еще 4 старых корабля, но не могли для них набрать людей. Когда комплектовался флот, то неутомимо строго отбирались матросы, находившиеся у начальников в частном услужении. Даже у главного командира Кронштадтского порта отобрали всех писарей. Для укомплектования экипажей не пренебрегали, наконец, ближайшими арестантами и принимали добровольцев всякого разбора.
За невозможность иметь достаточное число морских офицеров, командование судами предлагалось предоставить капитанам конной гвардии.
Припасов было достаточно, но низкого качества. Суда, пожалуй, были перегружены ими. Но наибольший недостаток ощущался в матросах. Их требовалось более 20 тысяч, а имелось менее 10-ти.
При указанных условиях едва ли возможно признать, что наш флот стоял почти в уровне с иностранными. И тем не менее, все надежды возлагались на него. «Надобно, — сказала Императрица своему секретарю А. В. Храповицкому, — употребить в пользу превосходства нашего флота против неприятельского и, разбив его на море, идти к Стокгольму» (23 июня 1788 г.). Недели две спустя Екатерина писала графу Чернышеву: «О, если бы Грейгу Бог дал истребить и армейский, и другой шведский флот». «Ничего так не хочется, как побить шведа», — сказала Императрица своей камеръюнгфере.
Вице-адмирал Иван Чернышев
В Кронштадте шла очень усиленная работа, но она имела целью приготовить эскадру к отплытию... в Архипелаг. Князь Потемкин вел войну против турок и просил о присылке флота. Он даже писал поверенному по своим делам в Петербурге, Михаилу Гарновскому, чтобы он содействовал скорейшему отправлению кораблей. Гарновский ответил лаконически: «Князь, туча сильная у нас здесь над головой, не буду содействовать, но всеми силами буду тому препятствовать».
Некоторые советовали флот, назначенный в Средиземное море, оставить в Финском заливе, но «Государыня и слышать о сем не хочет». «Воистину сердце обливается кровью, — писал гр. C. Р. Воронцов брату, — когда я думаю об упрямстве, с которым настаивает на отправку в Архипелаг, тогда как видимо новый враг на глазах всего света подымается на нас у самых дверей Петербурга».
25 Мая (1788 г.) шведский флот вышел из Карлскроны. Императрица сильно обеспокоилась. Вице-президент граф Чернышев потерял голову, главный командир Кронштадтского порта П. И. Пущин пришел в совершенное отчаяние.
Беспокойство, охватившее Императрицу, долго не покидало ее... Еще 18 Июня у неё всю ночь не выходило из головы, что шведский король может вдруг атаковать Кронштадт. Близкая опасность побудила, наконец, дать эскадре другое назначение. В Кронштадте началась невообразимая суматоха.
Движение шведов, свидетельствует современник, «крайне двор беспокоит». «Потребна Божия помощь, у шведов галерный флот силен, а у нас его о сю пору нет».
Из 48 судов с большим усилием набрали 15 для эскадры адмирала C. К. Грейга.
Адмирал Петр Иванович Пущин
Во флоте Густава также не все было в исправности. Об этом мы узнаем из записки адмирала К. Эренсверда. Граф Карл Эренсверд был сыном знаменитого Августина Эренсверда — строителя Свеаборга. Карл Эренсверд известен своими познаниями и честностью. Адмирал указывал на необходимость реформы по комплектованию флота офицерами, король же стремился только к увеличению числа судов и к замене старых кораблей новыми. Густав скоро перестал слушать советы своего адмирала, находя его назойливым, а Эренсверд, по слабости характера, не сумел настоять на проведении своих планов, почему на новых судах остались старые порядки.
К. Эренсверд решился, однако, в особой записке представить истинное состояние шведских морских сил. «С тех пор как Швеция, — писал адмирал, — потеряв свои восточные провинции, приобрела на Балтийском море могущественного противника и должна считаться с быстро развивающейся по соседству империей, Швеции уже нечего мечтать о завоеваниях, а следует довольствоваться существующими границами и защищать их всеми силами. Если бы Швеция могла существовать в стороне от политических движений других государств, довольствуясь мирным благополучием своих граждан, это было бы легко, так как ее ограждали бы, во-первых — ее удаленность и климатические условия, во-вторых — ее бедность, и в третьих — ее крепости и войска, которых было бы для простой обороны более чем достаточно. Но, при нынешних условиях, такое существование государства не признается счастливым, а чтобы соперничать с другими народами нужны: сильное войско на суше и хороший флот на море»... Говоря далее о флоте, Эренсверд заявлял, что в «Швеции имеются лишь мужики и нет приличных моряков, причем этот недостаток матросов не искупается качествами начальствующих лиц. Число и достоинство этих лиц таково, что шведскому флоту можно предсказать полное поражение во всякой морской войне. Особенное несчастье издавна тяготеет над шведским флотом, который всегда оставался в пренебрежении и в дурных руках!.. Остается преобразовать весь состав морских офицеров и это должно быть сделано, иначе государству угрожает беда при первом же случае, когда придется воевать»... К. Эренсверд определяет, что для реформы флота требуется еще по крайней мере шесть лет мирного времени.
16-27 мая 1788 г. король предпринял поездку в Карлскрона, для смотра выступающей в поход эскадры. Настроение его было самое повышенное, когда он увидел свой красивый флот, самый большой, какой когда-либо выходил из шведской гавани со времени её могущества (stormaktstiden). Инструкция, которую он при этом передал своему брату, великому адмиралу (storamiralen) Карлу Зюдерманландскому, была полна гордого самосознания. Если он встретит русский флот или отряд его, то должен настоять на тех знаках почести, которые в силу старинного обычая требуют честь государства и достоинство шведского флага. Если же русские
