Константин Романенко - "Если бы не сталинские репрессии!". Как Вождь спас СССР.
Именно фон Бломберг, как министр обороны, подписал закон о провозглашении Гитлера Президентом Рейха. По своей сути это означало поддержку государственного переворота в Германии со стороны армии. 30 января 1936 года министр ввел изучение национал-социализма во всех военно-учебных заведениях. Своими симпатиями нацистам он даже вызывал недовольство высших армейских чинов, которые упрекали его за то, что он слишком «подлаживается» к партии. Выражая мнение военных, фон Рундштедт так характеризовал своего коллегу: «Бломберг всегда был немного чужаком среди нас. Он витал в других эмпиреях. Он вышел из школы Штейнера, человека теософского склада, и по правде сказать, никто его особенно не любил». Видимо, поэтому за Бломбергом закрепилось прозвище «Дутый Лев».
Будучи военным министром и главнокомандующим вооруженными силами, он подготовил планы ремилитаризации Рейнской области. И после введения туда войск в день своего рождения, 20 апреля 1936 года, Гитлер произвел фон Бломберга в генерал-фельдмаршалы. Обратим внимание, что между фон Бломбергом и Тухачевским существовало своеобразное родство душ, и не только в чрезмерных амбициях. Сын разорившегося дворянина, в юности Тухачевский лелеял мысль о родовитости своих иноземных предков и не отказался бы от какой-нибудь приставки у своей фамилии.
Тем не менее, примкнув к большевикам, подобно Бломбергу, солидаризировавшемуся с нацистами, он тоже демонстрировал себя как личность, рьяно приверженную к государственной идеологии, и даже «изобрел» «классовую стратегию войны». Он тоже «витал в других эмпиреях». Правда, в отличие от немецкого коллеги, не имея ни технического, ни академического военного образования, он увлекался фантастическими прожектами перевооружения армии и был уверен в своей способности вместе с немцами «диктовать свою волю миру»,
Однако для такой мечты существовало важное препятствие: если немецкий канцлер уравнял своего военачальника в звании с Тухачевским, то Сталин не предоставил последнему пост министра обороны, и это не могло не вызвать недовольства тщеславного маршала. Разве это не повод для совершения переворота?
Забегая вперед, укажем, что спустя месяц и десять дней после расстрела Тухачевского и его подельников, когда стало ясно, что заговор по смене власти в СССР провалился, 24 июля 1937 года фон Бломберг издал секретную директиву. В ней он указал на необходимость конкретизации двух планов войны — «Рот» (война на два фронта с сосредоточением основных усилий на Западе) и «Грюн» — с сосредоточением главных усилий на Юго-Востоке.
В середине мая следствие вернулось и к делу бывшего военного атташе в Великобритании литовца Витовата Путны, арестованного 20 августа 1936 года. С апреля 1937 года материалы на подследственных Примакова и Путны были переданы работнику Особого отдела НКВД Авсеевичу, а 14 мая, в связи с открывшимися новыми обстоятельствами, арестованного перевели из тюремной больницы Бутырки в Лефортовскую тюрьму. На допросе среди участников «военной антисоветской троцкистской организации» Путна назвал «Тухачевского и 9 других видных военных работников».
16 мая в спецсообщении Сталину, Молотову, Ворошилову и Кагановичу Ежов написал: «Направляю протокол допроса Путны В. К. от 15 мая с. г. Путна показывает, что в 1935 г. он вручил лично Тухачевскому письмо от Троцкого с прямым предложением принять участие в троцкистском заговоре. Тухачевский после ознакомления с этим письмом поручил Путне передать, что Троцкий может на него рассчитывать.
Путна называет как участников военной антисоветской троцкистской организации Примакова, Кузьмичева, Шмидта, Лапина — арестованы; Зенека — бывшего начальника Ленинградской военной школы танковых техников, Клочко — бывшего военного атташе СССР в Турции; Городзенского — бывшего начальника (хозяйственного) снабжения Приморской группы, Корнеля — бывшего работника ИНО ОГПУ и Адамовича — бывшего председателя СНК БССР».
К этому времени «заговорил» не только Путна. 18 мая Ежов писал Сталину, Молотову, Ворошилову и Кагановичу: «Направляю первый протокол допроса Примакова от 14 мая с. г. Сообщаю: Гарькавый, Василенко, Туровский, Зюк, Гаврюшенко, Вележев, Савицкий, Смолин, Лапин и Ольшанский — арестованы. Прошу санкционировать арест: 1) Чанышева (командир 1-й Татарской дивизии); 2) Кошелева (начальник штаба 13 корпуса); 3) Кельбейна (командир 75 дивизии); 4) Казанского (бывший командир 5 стрелкового корпуса); 5) Бутырского (бывший начальник штаба КВО); 6) Клышейко (командир авиабригады); 7) Клочко (бывший военный атташе в Турции); 8) Зенека (начальник Ленинградской школы танковых техников)».
Теперь перья секретарей, заносивших в протоколы показания подследственных, скрипели часами. 19 мая заместитель народного комиссара внутренних дел СССР, комиссар ГБ 3-го ранга (т.е. генерал-лейтенант) Курский и начальник Отделения ГУГБ капитан ГБ (полковник) Коган провели очередной допрос Генриха Ягоды.
Владимир Михайлович Курский родился в Харькове, в семье еврея-портного. В годы Гражданской войны был военкомом полка, дивизии, бригады. В 20-м году — член реввоентрибунала войск Донской области. С 1921 года работал в органах контрразведки ГПУ: сначала на Правобережной Украине, затем по Северо-Кавказскому краю. С июля 1934 года — начальник УНКВД Западно-Сибирского края. После перевода в ноябре 1936 года в Москву занял пост начальника СПО, а вскоре начальника 4-го отделения ГУГБ НКВД. С 15 апреля 1937 года занимал должности начальника 1-го отделения, заместителя нач. ГУГБ НКВД СССР; одновременно он являлся заместителем наркома внутренних дел СССР.
Допрос Ягоды начался с исследования его взаимоотношений с Рыковым, Томским и Енукидзе. На вопрос, в чем же заключались планы правых, бывший глава НКВД показал:
«Ягода: Планы правых в то время сводились к захвату власти путем так называемого дворцового переворота. Енукидзе говорил мне, что он лично по постановлению центра правых готовит этот переворот. По словам Енукидзе, он готовит людей в Кремле и в его гарнизоне (тогда еще охрана Кремля находилась в руках Енукидзе).
Вопрос: И он назвал вам своих людей в гарнизоне Кремля?
Ягода: Да, назвал. Енукидзе заявил мне, что комендант Кремля Петерсон целиком им завербован, что он посвящен в дела заговора. Петерсон занят подготовкой кадров заговорщиков — исполнителей в школе ВЦИК, расположенной в Кремле, — и в командном составе Кремлевского гарнизона.
«При удачной ситуации внутри страны, — говорил Енукидзе, — как и в международном положении, мы сможем в один день без всякого труда поставить страну перед свершившимся фактом государственного переворота. Придется, конечно, поторговаться с троцкистами и зиновьевцами о конструкции правительства, подерутся за портфели, но диктовать условия будем мы, так как власть будет в наших руках. В наших руках Московский гарнизон».
Я, естественно, заинтересовался у Енукидзе, как понимать его заявление о том, что и «Московский гарнизон в наших руках». Енукидзе сообщил мне, что Корк, командующий в то время Московским военным округом, целиком с нами.
Вопрос: С кем с нами? С правыми?
Ягода: Корк являлся участником заговора правых, но имел самостоятельную группу среди военных, которая объединяла троцкистов. Я знаю, что помощник Корка по командованию Московским военным округом Горбачев тоже являлся участником заговора, хотя он и троцкист. Среди военных вообще блок троцкистов, зиновьевцев и правых был заключен на более крепкой организационной основе, и в общем заговоре против Советской власти они выступали как единая группа.
Вопрос. Кого еще из участников группы военных вы знаете?
Ягода: Лично я связи с военными не имел. Моя осведомленность о них идет от Енукидзе. Я говорил уже о Корке и Горбачеве. Я знаю, что были и другие военные, участники заговора (Примаков, Путна, Шмидт и др.), но это стало мне известно значительно позже уже по материалам следствия или от Воловича (о Примакове).
Я хочу здесь заявить, что в конце 1933 года Енукидзе в одной из бесед говорил мне о Тухачевском как о человеке, на которого они ориентируются и который будет с нами. Но это был единственный разговор о Тухачевском, очень неопределенный, и я опасаюсь показывать о нем более определенно.
Вопрос. Чего вы опасаетесь? От вас требуется показывать то, что вы знаете? А то, что вы говорите о Тухачевском, нелепо и неопределенно? Что именно говорил вам Енукидзе о нем? Говорите яснее.
Ягода: В одной из бесед о военной группе нашего заговора я обратил внимание Енукидзе на то, что Корк не такая крупная и авторитетная в военном мире фигура, вокруг которой можно собрать все оппозиционные группы в армии, что следовало бы подобрать более авторитетную фигуру...
