Лев Демин - Семен Дежнев
Если же серьезно задуматься над реальными возможностями такой версии, то возникают вопросы. Допустим, русские мореходы достигли Аляски. Мирной ли могла быть встреча с прибрежными эскимосами? Допустим, мирной. Позже, в пору Русской Америки русские на Аляске смогли же установить добрые отношения с коренным населением: эскимосами, алеутами, индейцами. Если у русских, достигших Аляски, уцелел хотя бы один коч, пусть поврежденный бурей, почему русские не попытались его отремонтировать и вернуться на нем в Азию? Если даже предположить, что кочи были полностью разбиты и отремонтировать их не представлялось возможным, почему русские не попытались построить новый коч? Технически это было осуществимо. Могли бы, вероятно, русские, установив добрые отношения с эскимосами, попытаться при хорошей погоде переправиться через Берингов пролив на эскимосских байдарах. Трудно поверить, чтобы команда русских, оказавшись на Аляске, не попыталась за многие годы дать о себе знать.
Вообще во всех этих так называемых свидетельствах о пребывании русских на Аляске много неясного, противоречивого. Они обрастали легендами и непроверенными слухами, которые неопровержимыми фактами не подтверждались. Поэтому в более поздних публикациях советские исследователи к версии о возможной высадке части экспедиции Алексеева — Дежнева на аляскинском берегу стали относиться более осторожно. В публикациях последних десятилетий, как правило, речи об этом не ведется. Тщательное изучение русских и американских источников, включение и материалов археологических раскопок, производившихся на Аляске, пока не выявило убедительных доказательств версии. Но отсутствие бесспорных доказательств, не найденных на сегодняшний день, вовсе не исключает возможности такого появления русских на северо-западе Американского континента в середине XVII века. В этом отношении примечательно высказывание крупного советского историка и географа, члена-корреспондента АН СССР А.В. Ефимова: «Не исключено, что часть экспедиции Дежнева открыла Северную Америку со стороны Тихого океана, достигла Аляски и основала там поселение, но с полной уверенностью этого утверждать не можем. Ведь могла быть какая-то другая русская экспедиция, о которой пока у нас нет никаких сведений».
От устья Колымы до пролива, разделявшего два материка, около 1400 километров. По мнению исследователя Н.Н. Зубова, коч при попутном ветре и при отсутствии льда мог преодолеть этот путь за пять суток. Так как корабли экспедиции попали в жестокий шторм, то, очевидно, путь до пролива занял не пять суток, а более. Берингов пролив встретил мореплавателей неприветливо. Гулкие волны бушевали, разбиваясь о прибрежные камни, неистовствовал ветер. Кормчие с трудом справлялись с рулевым управлением, стараясь держаться подальше от опасных скал. Но несчастье и здесь подстерегло остатки каравана. Разбило коч Герасима Акудинова. Потерпевшему аварию кораблю пришел на помощь Семен Дежнев. Он оказался выше личных обид на разгульного соперника. Подошел с риском для жизни своей и своих людей к гибнувшему кочу и взял к себе на борт и Анкудинова и его отряд, исключая тех, кого поглотили бушующие волны. Если следовать традиционной точке зрения исследователей, теперь из всего отряда осталось только два корабля — коч Алексеева н коч Дежнева.
Где-то вблизи Берингова пролива мореплаватели сделали высадку на берег. Вероятно, для того, чтобы отдохнуть после изнурительной бури, пополнить запасы пресной воды, насобирать выкидника на топливо, починить поврежденные снасти такелажа. Несомненно, намеревались они также вступить в контакты с местными обитателями с целью завязать с ними меновую торговлю, попытаться получить от них информацию о здешней земле, о дальнейшем направлении береговой линии, о морях, которые простирались впереди.
Вблизи места высадки находилось поселение прибрежных жителей. Кто были они — чукчи или эскимосы, — на этот счет полной ясности у нас нет. Мы видели, что русские не различали эти два народа и называли их общим именем «чухочьих людей». Встретили они русских, никогда доселе ими невиданных, воинственно, градом стрел. Мы не знаем подробностей этого военного столкновения и что послужило поводом для него. Во время схватки был ранен Федот Алексеев, «…на пристанище (то есть при высадке на берег. — Л.Д.) торгового человека Федота Алексеева чухочьи люди на драке ранили», — узнаем из челобитной Дежнева. Можно предполагать, что русские рассеяли нападавших «огненным боем» и смогли управиться со своими делами.
Экспедиция миновала каменистый мыс, вдававшийся далеко в море, самую восточную оконечность Азиатского материка, носящий ныне имя Дежнева. К востоку от материка угрюмо чернели окутанные серым туманом островки. Этот маленький архипелаг, состоящий из двух островов и нескольких скал, носит ныне название островов Диомида или Гвоздева и разделен между владениями СССР и США. Алексеев и его спутники могли видеть западный из островов архипелага — остров Ратманова, который отчетливо просматривается с чукотского берега. Итак, было сделано грандиозное географическое открытие, открытие века. Русские мореплаватели первыми открыли пролив, разделяющий два материка, прошли из Северного Ледовитого океана в Тихий.
Сознавали ли первооткрыватели все огромное историческое значение сделанного ими открытия, все величие подвига своего? Вряд ли. Торговые и служилые люди совершали рискованную, трудную промысловую экспедицию, терпели беды, теряли своих товарищей. На пути встречалось много мысов и островов. Еще один каменистый мыс, о берег которого бьются гулкие волны прибоя, — рядовое событие за долгий путь. В истории Великих географических открытий бывали случаи, когда мореплаватели совершали величайшие по своему значению открытия, не подозревая об этом. Хрестоматийный пример с Христофором Колумбом.
В кинофильме «Семен Дежнев», выпущенном несколько лет тому назад Свердловской киностудией, есть такой эпизод — Алексеев, Дежнев с товарищами устанавливают на мысе, который впоследствии будет носить имя одного из главных участников экспедиции, памятный знак, высокий деревянный крест. В ознаменование своего великого открытия, достижения восточной оконечности Азии. Эпизод, являющийся кульминационным моментом фабулы фильма, впечатляет. Но он суть чистая фантазия авторов. Такого в действительности не было. В район оконечности Азиатского континента, Большого Каменного носа, как называл его Дежнев кочи прибыли в начале сентября, то есть через два с половиной месяца после выхода в путь. Термин «Большой Каменный нос» употребляется Дежневым в его отписках. Между исследователями ведется яростная полемика вокруг вопроса — что же имел в виду под этим термином Семен Иванович. Собственно мыс или нечто большее? Еще со времен Г.Ф. Миллера наметилась тенденция со стороны некоторых авторов толковать понятие «Большой Каменный нос» расширительно, подразумевая под ним не только собственно мыс, а всю прилегающую к нему территорию Чукотки. Миллер полагал что в данном случае речь шла об обширном пространстве к востоку от мыса Шелагский нос и до пролива, разделяющего материки. Полярный исследователь Ф.П. Врангель также придерживался мнения, что «Большой Каменный нос» — это мыс со всей прилегающей к нему территорией. Ныне это расширительное толкование носа рьяно отстаивает Б.П. Полевой, приводя в специальных публикациях целую систему своих доводов. Против этого толкования выступали М.И. Белов, А.И. Алексеев. По мнению Белова, Дежнев ведет речь только о современном мысе, носящем его имя, и непосредственно прилегающей к нему территории, но не обо всем Чукотском полуострове. Алексеев сторонник той точки зрения, что речь шла лишь о мысе без прилегающего к нему пространства суши. Защитники той или иной версии приводят в качестве одного из своих главных доводов довод лингвистический. Одни утверждают, что слово «нос» на языке XVII века означает «мыс», другие — «полуостров». «Словарь русского языка XI–XVII вв.», том II дает этому слову единственное значение — «мыс», подкрепляя это двумя примерами. Впрочем, эти примеры дают нам основание и для расширительного толкования. Так что довод лингвистический вряд ли может убедить в бесспорной правоте одной из двух точек зрения.
Следует заметить, что современному исследователю трудно вникнуть в логику мышления человека XVII века и домысливать за него. Между тем дежневские отписки содержат выражения не вполне ясные, допускающие различные толкования.
Жанр нашей книги не обязывает нас останавливаться на подробностях этого многолетнего научного спора. Кто бы ни был прав из полемизирующих сторон, для нас важно не то, что подразумевал С.И. Дежнев под Большим Каменным носом — собственно мыс или нечто большее. Важно другое. Важен сам факт великого географического открытия.
