Политическая история Финляндии 1809-2009 - Осмо Юссила
Шведам не удалось включить в договор статью о гарантиях прав подданных, проживавших на уступленных территориях, подобную той, что содержалась в Ништадтском мире, поскольку, как это в договоре обосновывали русские, император уже пообещал сохранять в силе религию финнов, их право собственности и привилегии.
Мирный договор в Хамине в пункте о передаче территории был подтвержден договором 1812 г., заключенным в Турку[15], а окончательно на Венском конгрессе 1815 г.
Боргоский сейм
Созыв сословного собрания Великого княжества Финляндского в марте 1809 г. спустя десятилетия стал одним из главных вопросов в спорах между Финляндией и Россией относительно правовых основ вхождения Финляндии в состав Российской империи. Политические страсти породили следующие вопросы: был ли заключен на собрании государственный договор, и было ли таким образом создано финляндское государство? Что означали выражения «коренные законы» и «конституционные права» и само слово «конституция», прозвучавшее в клятве императора? Шла ли речь о местном сословном собрании, которое созывалось в финляндских провинциях и раньше, или же о «парламенте» вновь созданного государства?
Для современников ответы на них были ясны. Они понимали, о чем шла речь и что произошло. Важнейшим моментом была присяга на верность новому императору (hytlning). Один из современников дал этому событию весьма лаконичное описание: повелели приехать в Порвоо на сословное собрание, принесли присягу, обсудили некоторые вопросы и отправились по домам. Присяга на верность новому монарху была уже основной целью сословного собрания, созвать которое Г.М. Спренгтпортен планировал весной 1808 г. в Турку. По-шведски собрание называлось «landtdagar», т.е. сословное собрание или собрание земских чинов, а по-фински — «herrainpaivat» — собрание господ, так как слова «valtio» (государство) в финском языке еще не существовало. По-французски собрание называли «diete», по-русски — сейм. Это был съезд сословных представителей только что завоеванной Финляндии; как именно назвать это мероприятие (valtiopatvat — сессия парламента, или maapaivat — собрание земских чинов) — для его участников было неактуально.
Многие из прибывших для участия в сейме весьма пессимистически и с большими оговорками относились к предстоящему собранию — до тех пор, пока облик императора и его благородство в Порвоо полностью изменили мнение многих присутствовавших. Особое впечатление произвело то, что император произнес клятву в церкви, перед алтарем. После этого события в Финляндии вскоре утвердился настоящий культ Александра I. Сердца финнов удалось покорить полностью.
В знаменательном событии, происшедшем в Порвоо в марте 1809 г.» присутствовало два различных момента, которые следует рассматривать отдельно: а) присяга на верность и заверения (hyllning) и б) собственно сословное собрание с предложениями и рассмотрением вопросов. Конечно, принести присягу можно было бы и вне связи с сословным собранием (своего рода предварительная церемония, или «капитуляция», уже имела место в Петербурге при встрече так называемой депутации с императором), но присяга и заверения, данные в связи с сословным собранием, приобретали во многом более показательный характер и гораздо большее политическое значение. Присяга, принесенная в Порвоо, по существу, была уже третьей, так как во время войны с населения брали клятву в верности. Так, император в своих заверениях в Порвоо указал на то, что присяга, которую теперь ему принесли, была «повторной».
Присяга на верность и последовавшие за ней заверения вместе составили так называемый договор о правлении, восходивший к старой, еще средневековой традиции, которой в Европе всегда следовали при смене правителя вплоть до 30-х годов XIX в. Это был не современный государственный договор, каковым его считали позднее финляндские борцы за законные права, но так называемый договор о статусе (Отто Брунер), в рамках которого обе стороны, как правитель, так и «страна» и представлявшие ее земские чины, брали на себя обязательства поддерживать существующий правовой статус. Сущность этого статуса выражалась в словах «коренные законы» и «конституционные права», прозвучавших в заверениях императора и ставших впоследствии объектом споров. Они не подразумевали современную форму правления конституционных государств и основные законы в том значении, в каком мы их понимаем сегодня. В «договоре о правлении» завоеванный народ через своих представителей признавал нового правителя своим монархом, поклявшись ему в верности. Император в свою очередь признавал их своими подданными, приняв от них присягу на верность. Понятно, что сам по себе этот акт не свидетельствовал о создании государства.
На сословное собрание были вынесены четыре вопроса: о военном ведомстве; о налогах в казну; о финансовом ведомстве; об учреждении правительствующего совета. От земских чинов хотели получить «единственно простые советы», а не собственно решение, как подчеркнул главный организатор и распорядитель сейма М.М. Сперанский. Поскольку сейм в следующий раз был созван только в 1863 г., оценка, данная ему в воспоминаниях Й.В. Снелльмана, представляется довольно меткой: был более значим сам факт его существования, а не то, чего он достиг.
Вопрос о Боргоском сейме стал вырастать в русско-финляндскую проблему на рубеже 1830-1840-х годов, когда врач Исраэль Вассер (Hwasser), швед по происхождению, пользовавшийся в свое время влиянием в Турку, разработал учение (которое вскоре было обнародовано) о том, что в Порвоо Финляндия перестала быть подвластной Швеции, заключила с Россией сепаратный мир и стала таким образом отдельным государством со своим государственным представительным порядком и формой правления. Современники считали взгляды Вассера чистой фантазией, но, когда вскоре юрист Й.Я. Нордстрём высказал в своих лекциях аналогичные положения, а историки Юрьё Коскинен и Роберт Кастрён поддержали их в своих исторических исследованиях, точка зрения Вассера получила в Финляндии в конце 1850-х годов всеобщее признание. В ожидании возобновления деятельности сейма и как часть этих ожиданий с конца 1850-х годов в Финляндии в отношении Боргоского сейма сложился некий культ. Р. В. Экман написал изображающую знаменательный съезд сословий картину, которая ныне находится в зале заседаний Государственного совета. Документы съезда начали публиковаться. После возобновления деятельности сейма в 1863 г. был переброшен своего рода «мост» между «парламентом» 1809 г. и новой парламентской деятельностью.
Когда развившиеся таким образом в Финляндии новые представления о Боргоском сейме стали частью опубликованного и широко распространенного
