Ингерманландский излом. Борьба ингерманландских финнов в гражданской войне на Северо-Западе России (1918 — 1920 гг.) - Михаил Арнэвич Таргиайнен

1918 — 1920 гг. из 41 человека практически нет ни одного, кто бы не занимал того или иного поста в органах Советской власти. Среди расстрелянных числятся красноармейцы Лемети Петр Иванович, Яйя Михаил Андреевич, Карвонен Михаил Андреевич, Нясси Егор Михайлович, Тунус Ида, Гаврило­ва А., Макаров Семен, Каргу Матвей, Мюлляр Иван Фомич, Маккара Андрей, Суппонен Андрей Иванович, Суппонен Иван Иванович, Лемети Андрей Михайлович, Киссель Егор Иванович; нищий Харвонен Иван; рабочие Кубаринен Аб­рам, Иванов, Раммонен Матвей, Иванов Леонтий, Хинкканен Семен, Иванова Мария, Гордеева Варвара; Хямялайнен Ева — 91 год, мать члена исполкома; Александров Алек­сандр — председатель сельского совета Матоксской волости; Корхонен — коммунист, член ревкома; Суппонен Андрей — секретарь Никулясского исполкома; Кяпп Михаил Федоро­вич — председатель сельского совета; Ниссинен Иван — коммунист; Макаров Николай — милиционер Никулясской волости; Мененен Исак Абрамович, Виролайнен Матвей Михайлович и Ляря Семен Егорович — учителя Никулясской волости; Тинус Федор Егорович — член сельского совета Никулясской волости; Пиринен Софья — коммунист, развед­чица; Мононен, Мондонен, Менонен и Оболин — агенты ЧК; Корозов — десятник; Краснопевцева — жена коммуниста; Суппонен Андрей Андреевич — отец секретаря Никулясско­го исполкома. Среди раненых в результате набега ингерман­ландцев были Николаев Иван Алексеевич — делопроизво­дитель Матоксской волости; Хямялайнен Семен Семенович — член Матоксского волисполкома; Месвонен Абрам — агент контрразведки и Вартиайнен Эдвард — агент ЧК.

Почти все они были финны по национальности, что лишний раз свидетельствует, какой раскол и страдания привнесла гражданская война в общество. Брат поднимал руку на брата.

Имели место случаи, когда в порыве возмездия зеле­ные ингерманландцы совершали и вовсе зверские поступ­ки. Так, в д. Коркиамяки они согнали 30 местных жителей в ригу, заперли их там, обстреляли из пулеметов, а потом подожгли. Среди погибших были члены местных Советов, коммунисты, чекисты и те, кто поддерживал Советскую власть.

Очевидно, что ингерманландские финны в годы граж­данской войны не придерживались единых политических и социально-экономических взглядов. Часть из них доста­точно активно под держала Советскую власть и участвовала в деятельности ЧКРОКУ. Большинство же отвергло соци­ально-экономическую и национальную политику нового государства. Естественно, что ингерманландское движение затронуло не всех финнов-ингерманландцев.

Ввиду дальнейшего увеличения численности ингер­манландского отряда в нем произошли организационные перемены. Отдельно действовавшие роты были объединены в два самостоятельных батальона и, кроме того, были сфор­мированы отдельная пулеметная команда, учебная команда для подготовки командного состава и команда связи. Были созданы хлебопекарни, различные мастерские, а также свой военный музыкальный оркестр. Чтобы не разбрасываться по мелким деревням пограничной области и сохранить отряд сосредоточенным, один батальон под руководством Тирранена базировался в д. Кирьясало, другой батальон, хозяйственная часть и Элфвенгрен находились в финской д. Раасули. Устроившись на новых местах, отряд наладил телефонную связь с Кирьясало и Рауту. Общее настроение, несмотря на отход после первого наступления, оставалось бодрое. На случай дальнейших действий предстояло решить целый ряд различных вопросов первой необходимости, без чего дальнейшее существование отряда и всего движения становилось немыслимым.

В августе-сентябре 1919 г. в Финляндию прибыло около 5 тыс. ингерманландских беженцев, а по оценкам Туомо Полвинена только в середине августа 1919 г. в Кирьясало прибыло около 7 тыс. гражданских беженцев с различным имуществом и скотом.

Ингерманландский комитет стал чаще собираться и энер­гично принялся за разрешение всех наиболее насущных проблем. Так, было решено ходатайствовать перед финским Красным Крестом об организации в Рауту тылового госпи­таля и устройстве перевязочного пункта. Кроме того, путем переговоров с Кокко комитет добился того, чтобы до уст­ройства госпиталя в Рауту был налажен постоянный прием в небольшом лазарете у специально присланного для ингер­манландцев финского врача.

В области финансирования Кокко многое обещал, одна­ко помощь всегда была связана с постановкой различных условий. Главным из его притязаний было стремление запол­нить отряд, особенно командные должности, финскими еге­рями и провести в комитете несколько угодных ему резолю­ций, однако ингерманландцы, стремясь сохранить полную самостоятельность, на это не пошли. Было доподлинно из­вестно, что все эти притязания исходили от Кокко и прави­тельство к ним отношения не имело. Испытывая сильное давление в карельском вопросе со стороны националистов, сторонником которых являлся Кокко, правительство было вынуждено уступить. В результате всего этого комитет остался без денег. Тииттанен и другие члены комитета вы­езжали в Выборг и Гельсингфорс, но возвращались в луч­шем случае с полученными обещаниями на будущее.

Несмотря на трудности, удалось организовать несколь­ко ингерманландских школ и добыть для них оборудование и бесплатные учебные пособия. Ввиду большого количе­ства крестьянского скота стоял очень остро вопрос о снаб­жении населения фуражом. За счет местных резервов его удалось урегулировать, что позволило крестьянам не про­давать скот. Топливный и дровяной вопросы также нашли решение. Были учреждены артели женского труда (шитья, вязания и т. д.). При отряде создавались портняжные и са­пожные мастерские, кузницы, столярные. Решено было также приступить к изданию своего органа печати, но из-за отсутствия необходимых средств удалось выпустить только один номер, отпечатанный в типографии г. Кексгольма (Приозерска). Продолжалось обучение отряда. Учебная ко­манда усиленно готовила нижний командный состав, так как в нем ощущался острый недостаток.

В учебной команде отсутствовали квалифицированные специалисты, способные вести качественное обучение но­вобранцев. Только Тирранен занимался обучением, а осталь­ные всячески уклонялись от командных должностей и вхо­дили в полк в качестве рядовых бойцов, в то время как ротами и батальонами командовали выдвиженцы или просто более способные крестьяне. В боевых условиях, не­сомненно, они были хороши, но для обучения и подготовки командного состава их профессиональный опыт был явно недостаточен.

В это же время в д. Раасули стали появляться финские добровольцы как из офицеров и унтер-офицеров, так и из рядовых и даже штатских. Узнав об участии Элфвенгрена в ингерманландской кампании, пришли многие его одно­полчане. Казалось, кадровый вопрос будет решен. Однако, ссылаясь на имеющееся распоряжение, Элфвенгрен упорно отклонял просьбы о приеме в отряд. Многим из появ­лявшихся добровольцев отказывали, ссылаясь на то, что жалованье платить нечем. Наиболее радикальные политические круги Финляндии стали оказывать усиленное давле­ние на комитет и Элфвенгрена. Так, финский полковник Аппельгрен, посетив ингерманландские позиции и часта, сообщил, что в Гельсингфорсе скоро будет образован свой чисто финский отряд добровольцев, который вскоре при­будет и как самостоятельная единица вольется в ингер­манландский фронт. Полковник Аппельгрен в то время был начальником Гельсингфорсского «шюцкора». Он пообещал прислать немного оружия, пулеметы и снаряжение. Члены комитета и Элфвенгрен к сообщению о предполагаемом прибытии финского отряда отнеслись сдержанно, не выска­зав никакого удовольствия по этому поводу.

От финского военного министерства приезжал пред­ставитель военного министра, инспектирующий генерал Гулин. Он произвел обход расположения частей, ознако­мился с обеспечением продовольствием, командным соста­вом и