Яков Ставровский - Малороссия. Новороссия. Крым. Полная история южного русского края
Песни о семейном быте казаков или общерусского народного содержания, напр. о горькой доле невестки в чужой семье, о выдачи замуж за немилого и пр., или сложились в условиях собственно казачьей жизни, каковы, напр., песни, изображающие трогательную сцену прощания матери с сыном, когда он отправляется на службу государеву. Много песен и об «игреливых» женах, обманывающих своих мужей, пока они воюют на чужедальней стороне. За последнее время народные старые казачьи песни вытесняются пошлыми городскими романсами, в чем немалую роль играет необыкновенное развитие южнорусских промышленных центров.
Болгары, как составной элемент сельского населения Новороссии, относятся к общей группе представителей славянского племени в крае, известной под именем группы так называемых «задунайских переселенцев». В 1752 году полковником Хорватом, по поручению имп. Елизаветы, были выведены с Балканского полуострова и поселены в Славяносербском, ныне Луганском уезде Екатеринославской губ. 620 семей сербов; вместе с ними перешли в Россию также черногорцы, болгары и выходцы из молдаван, мадьяр и албанцев. Вся эта неоднократно пополняемая смесь частью осталась в «Славяносербии», частью была поселена вдоль тогдашней польской границы, в заднестровских уездах Херсонской губ. – «в Новосербии» (Александрийском и Елисаветградском). Образовались известные в истории «роты». Впоследствии (1806—12, 1830—34, 1860– 62 гг.) переселились в Новосербию еще несколько больших смешанных партий, но преимущественно болгар из Македонии, Румелии, Добруджи, Софийского, Пиротского, Берковицкого и Кюстенджийского округов, расселившихся по всему югу. В настоящее время большинство балканских переселенцев на юге России составляют болгары, на которых мы и остановимся подробнее, так как сербы и черногорцы, при их незначительном количестве и смешанности с другими элементами, почти уже утратили свою национальность, внешний и внутренний быт своих предков и слились частью с молдаванами, частью с малорусами, отличаясь от последних разве большей смуглостью, живостью и меньшим количеством разных суеверий и примет.
Численность болгар в Новороссии простирается до 170 тысяч. Живут они в Бессарабии колониями и отдельными хуторами среди молдаван и малорусов, в Бендерском (с. Комрат) и Измаильском уездах, с заштатным городом Болградом в центре. В Херсонской и Таврической губерниях они живут в старых болгаро-греческих колониях – Большом и Малом Буялыках, Кубанке (Одесского у.), Каторжинке, Парканах (Тираспольского у.), Терновке (Херсонского у.), Балточокраке (Симферопольского у.), Старом Крыму и Кишлаве (Федосийского у.). Много чисто болгарских колоний находится в Бердянском и Мелитопольском уездах Таврической губ.; наконец несколько болгарских колоний существует в бывшем Славяносербском (ныне Луганском) уезде. Все болгары, живущие в пределах рассматриваемой области, разделяются на старых, переселившихся сюда из Македонии до 1830 г., и новых, или, как они называют себя, «черных». В Мало-Буялыцкой колонии есть еще кроме того болгарские выходцы из Добруджи – «гагаузы» и «шопы», эмигрировавшие в Россию из Софийского, Пиротского и Кюстенджийского округов.
По своему физическому типу русские болгары не отличаются от балканских. Они среднего роста, не очень крепкого сложения, цвет лица имеют смуглый, волосы черные и курчавые, глаза живые и выразительные, нос с горбиной, губы широкие. Женщины, красивые в молодости, быстро стареют и к тридцати годам зачастую кажутся уже старухами. Старые и «черные» болгары говорят по-болгарски (болгары 19 бессарабских колоний говорят обыкновенно по-молдавански) и почти все знают и русский язык. Старые болгары сохранили славянскую азбуку, а черные приняли буквы греческого письма. Гагаузы говорят по-турецки, но употребляют волошскую грамоту. Будучи православными, они справляют некоторые храмовые праздники на манер мусульманских курбанов (байрам).
Болгарские дома, выбеленные внутри и снаружи, строятся из кирпича или из глины с хворостом. Материалом для крыш служит черепица. Внутренность дома составляют три или четыре комнаты с глиняным, а иногда и деревянным полом; меблировка состоит из дивана (Иногда диваны делают из земли. Сверху такой диван устилают коврами), обитого ярким ситцем, и нескольких крашенных столов и стульев; стены увешиваются коврами, ручниками и тарелками, увитыми засохшими цветами; в красном углу висят образа. У богатых болгар обстановка лучше: кроме ковров на стены вешаются зеркала. Семья и сам болгарин в обыкновенное время не живут в этих комнатах, а ютятся весь день в особой клетушке, устроенной между домом и сараем или какой-нибудь другой хозяйственной пристройкой; печь этого помещения очень первобытна и не имеет трубы, так что дым выходит в отверстие в потолке.
Обыкновенная одежда болгарина – черная куртка, цветной кушак, «гашти» – шаровары, барашковая шапка, «церзули» (поршни).
Почти полное отсутствие образования является причиной косности болгар, придерживающихся до сих пор старых общеславянских суеверий и обычаев – остатков языческого периода; обычай – закон для болгарина. Впрочем в тех местах, где болгары по местным условиям соприкасаются с немцами, греками и русскими, старинные предания и обычаи начинают мало-помалу исчезать. Наоборот, феодосийские болгары, окруженные бедным татарским населением, более всего сохранили старинные религиозно-языческие обрядности и национально-бытовые черты.
Вампиры, русалки, страшные чудовища – змеи, которые влюбляются в красивых девушек и крадут их, «караконджулы», т. е. колдуньи, бродящие по ночам и пугающие добрых людей – продолжают существовать в воображении болгар. По болгарскому поверью, в мире существует «смок» – громадный удав с кулаком на хвосте, которым он убивает людей. На третий день после рождения ребенка являются к нему мифические женщины – «урисницы» и предопределяют судьбу его, причем их даже можно слышать; поэтому семья хранит глубокое молчание в этот день после обеда, ожидая их далеко за полночь. Некрещеного ребенка болгары считают за еврея, почему его нельзя целовать; а тот, кто не крестил ни одного ребенка, после смерти обращается в жабу. Гром происходит от того, что пророк Илья ездит в колеснице и преследует диавола, который спасается тем, что входит в собаку; поэтому последнюю не нужно держать на улице во время грозы. Хорошим подарком считается поросенок, так как он роет дорогу в рай. Души умерших все запираются в одну комнату в Иерусалиме, где они ожидают страшного суда. В карман покойнику кладутся деньги, чтобы он мог расплатиться на том свете, если кому должен. У болгар есть много примет по хозяйству, перешедших может быть частью от русских; напр., нельзя ругать и проклинать скотину, так как она может известись; перед началом сеяния нужно испечь лепешку, покатить ее по ниве, а потом съесть, и тогда будет урожай; окончив «косовицу», надо оставить на лугу клочок бороды, чтобы в следующем году получить хороший укос и т. д.
Девятого мая происходит встреча лета или «поперуга лята», что значит в переводе – ласточка летает (в Бердянском уезде название искажено в «пеперуда ляда» – мотылек купается). В этот день по домам ходит девочка – сирота с венком на голове и кропит водой все комнаты, за что ее награждают мукой, маслом и пр. Летом в праздник молодежь обыкновенно водит «хору» или хоровод, на котором поются песни под аккомпанемент болгарских национальных инструментов – «гайды» (козья шкура с приделанными к ней трубками) или «кеменче» (род трехструнной скрипки), а в последнее время и русской гармоники. Осенью после полевых работ молодежь собирается около костров, которые раньше раскладывались прямо на улице, но из-за безопасности воспрещены полицией, и потому молодежь в некоторых деревнях стала собираться по домам; в последнем случае эти сборища – «супредки» или «селянки» утрачивают уже прежнюю оригинальность и обращаются в простые вечеринки. Кое-где сохранилась еще «межа», во время которой женщины собираются в один дом и прядут в пользу хозяйки за угощение с ее стороны, и «дружини-зупрядки», но без парней. Народные песни, бедные по содержанию и с заунывным, однообразным мотивом, поются почти исключительно женщинами и в последнее время вытесняются русскими; остались кое-где «колядки» – плач матери по сыне.
Семейный быт колониста-болгарина не вышел еще из-под основ патриархальности; следы восточного деспотизма по отношению мужа к женщине наблюдается и посейчас. При посещении дома почетным гостем хозяйка и дочь ее выходят из своей половины, но после приветствия удаляются обратно. У старших мужчин женщины в знак уважения к ним целуют руки и стоят в их присутствии. Необыкновенная скромность болгар способствует сохранению такого рода обычаев.
Мужчины вступают в брак 18–20 лет, а девушка 16–18; поздние браки редки. Согласие родителей на брак детей нередко происходит торжественно – в семейном совете с участием всех родственников. Свадьбе обыкновенно предшествует, как и у славян, «главеш», т. е. сватовство; он происходит в присутствии родственников той и другой стороны с соблюдением многочисленных обычаев. В роли сватов выступают или сами родители жениха, или кто-либо из родственников; придя в дом невесты с подарками (вино, раки, орехи, хлеб), они заявляют о цели своего посещения. Жених и невеста отсутствуют; последняя входит после изъявления согласия родителей ее и должна также заявить о своем согласии, после чего, при дальнейших переговорах о приданом и устройстве свадьбы она все время молча стоит у печки, покрыв голову «мрежей», т. е. кисеей. Потом входит жених, подносит будущему тестю в подарок штоф водки и целует у него руки. Невеста в свою очередь целует руки своих будущих родственников – родителей жениха и его самого, с которым тут же обменивается, в качестве залога, подарками; невеста дает жениху перстень («главенит»), на указательный палец и вязаный шерстяной пояс сажени в 1½ длиной и в четверть аршина шириной, а он ей – кольцо, платок или даже платье, червонцы для мониста и пшеницу или хлеб. После этого они считаются уже женихом и невестой («главеник» и «главеница»); танцами и угощением завершается этот вечер. «Главеш» у богатых происходит несколько иначе и носит название «годяша». Особенность его состоит в следующем. Обменявшись подарками, невеста предлагает жениху в блюдечке вино, которое он выливает на пол и наступает на него, после чего они оба ломают и раздают гостям «питу», т. е. плоский хлеб около аршина в диаметре, испеченный матерью жениха.
