Экономическая история Индии 1707-1857 гг. - Roy Tirthankar
Статистика цен свидетельствует о скромном влиянии индоевропейской торговли на экономику страны. По некоторым данным, цены в Бенгалии выросли после 1720-х годов, что свидетельствует о европейском спросе и импорте слитков. Реконструкция ценовой статистики Чаудхури оспаривает этот вывод и показывает отсутствие светского и общего роста цен на продовольственное зерно.12 Ом Пракаш также считает, что импорт серебра из Нового Света в Индию не привел к революции цен.13 Пракаш считает, что в Бенгалии был избыток мощностей. Я считаю, что торговый сектор был просто слишком мал.
Имеется мало информации о тенденциях в заработной плате и доходах ткачей, поставлявших продукцию на экспорт. Имеющиеся в настоящее время данные относятся к уровню заработной платы и больше похожи на моментальные снимки. Прасаннан Партхасаратхи говорит, что ткачи получали исключительно высокую зарплату.14 Если это утверждение справедливо для дельты Кавери, где урожайность сельскохозяйственных культур была высокой, то оно не согласуется с данными о зарплате ткачей в Бенгалии и с мнением Пракаша о том, что там был избыток рабочей силы.
Я не хочу сказать, что внешняя торговля была неважной, но ее значение можно найти не в прочтении европейского господства и не в оценке ее влияния на региональные экономики. Эти эффекты были незначительны. Есть еще два факта, которые делают индоевропейскую торговлю значимой. Во-первых, хотя индоевропейская торговля не положила конец расколу в деловом мире, о котором говорилось ранее, между сферами, связанными с сельским хозяйством, и сферами, связанными с океаном, она создала потенциал для наведения мостов между этими двумя мирами. Такие города, как Бомбей, Калькутта и Мадрас, возглавили эту интеграцию после того, как примерно с 1810 года экспортная торговля текстилем пришла в упадок.
Во-вторых, если соотношение торговли и ВВП было небольшим, то после 1750 года оно возросло. Масштабы внешней торговли в период с 1750 по 1860 год выросли колоссально. Рост был настолько велик, что при любой реалистичной тенденции роста доходов относительная доля торговли в более раннем контрольном году должна оказаться небольшой. Если бы соотношение торговли и ВВП превышало 5%, то либо темпы роста ВВП в период 1750-1860 гг. превышали бы 2% в год, либо торговля между компаниями составляла не более 10% от общего объема торговли в 1750 году. Иными словами, чтобы предположить, что в 1750 году торговля имела значительный масштаб, нужно предположить, что либо правление компании обеспечивало необычайно высокий экономический рост, либо доля в торговле всех европейских компаний вместе взятых была невелика. И то и другое было бы крайностью. Значение этого роста не зависело от того, что делали европейские купцы на побережьях. Он заключался в вовлечении товаров массового производства и массового потребления, таких как продукты питания и ткани, в сети заморских и дальних торговых операций. Этот рост был обусловлен включением сельскохозяйственных товаров в экспортную корзину и импортом хлопчатобумажного текстиля после 1820 года. Он также опирался на предприимчивость индийских торговых групп. Прибрежный мир бизнеса всегда был небольшим по сравнению с внутренним, но в XVIII веке баланс был нарушен, и нарушен решительно.
Государства-преемники, не имевшие выхода к морю, иногда поставляли товары и капитал для этого процесса, но не руководили им. Этим занимались индийские торговые фирмы, базировавшиеся в портовых городах. Это стало сменой парадигмы в истории индийского капитализма.
Чтобы понять, как экономическая власть таким образом закреплялась на побережьях, необходимо углубиться в историю самой торговли в Индийском океане.
Предыстория торговли в Индийском океане
Хорошо известная история первого века индоевропейской торговли заслуживает лишь краткого пересказа.15 В последней половине XVI и первой половине XVII веков в политической и экономической жизни Южной Азии сошлись две важные тенденции: возвышение европейских торговцев и купеческих фирм в Индийском океане и укрепление трех могущественных азиатских империй - Моголов, Сефевидов и Османов.
В период между 1498 годом, когда португальский мореплаватель Васко да Гама обогнул мыс Доброй Надежды и достиг Малабарского побережья, и 1515 годом, когда закончилось завоевание и правление Афонсу де Албукерки, португальцы заняли господствующее положение на основных морских путях в западной части Индийского океана. Ключом к этому контролю стала череда укрепленных поселений, созданных в Конкане, Персии, на Аравийском полуострове и в Восточной Африке. Захват Албукерки Малакки на Малайском полуострове в 1511 году изменил торговые сети и на восточной стороне. Теперь португальским мореплавателям казалось, что на этих водах можно создать нечто похожее на государство. Чтобы прочно контролировать торговлю пряностями, португальцы ввели систему лицензирования. Азиатские корабли должны были платить налоги, чтобы перевозить любые товары по основным маршрутам, и им запрещалось перевозить пряности. Эти попытки контролировать морские пути привели португальцев к конфликтам с местными торговцами и корабелами. Арабо-португальские трения уже существовали, и теперь их усугубила система лицензирования. Следствием этих конфликтов стало постепенное отступление арабских и китайских мореплавателей, их место заняли гуджаратские судовладельцы и купцы в западной части, а также яванские торговцы и мореплаватели в восточной части океана. Вторая тенденция имела политическое происхождение. Крупные империи и государства Азии получали налоги в основном с суши. Но, зная, что заморская торговля приносит прибыль, является выгодным источником налогов и источником вожделенных иностранных товаров, они заинтересовались морскими портами. Ормуз в Персидском заливе, ряд портов в восточном Средиземноморье, Сурат, Хугхли и Масулипатнам в Индии были частично развиты и управлялись крупными азиатскими государствами XVII века. Объемы сухопутной торговли в эти центры и из них росли. Несмотря на рост транзакционных издержек для азиатов после прихода к власти Португалии, общим результатом европейского участия и создания империй стало "всеобщее процветание торговли по всему океану".16 Португальский контроль, отнюдь не сдерживая торговлю, соединил сегменты океана
улучшились и увеличились масштабы торговли.
Приход англичан и голландцев (ок. 1600 г.) в азиатские воды происходил по иному принципу, нежели португальцев. В то время как португальское предприятие теоретически координировалась судом, английские и голландские предприятия были организованы вокруг компаний, поддерживаемых соответствующими судами. Акционерами английской Ост-Индской компании были купцы и банкиры лондонского Сити, а голландская компания принадлежала судоходным картелям. Лондонские капиталисты давно испытывали недовольство тем, что Османская империя и ее друзья, генуэзские и венецианские купцы, могли регулировать средиземноморский путь из Европы в Индию.
