Айзек Азимов - БЛИЖНИЙ ВОСТОК
Только к 109 г. Парфия смогла перевести дух и Хосров I утвердился как единственный правитель страны. Несмотря на усталость Парфии от войны, Хосров взял на себя смелость нарушить компромисс, который поддерживал мир с Римом со времен Корбулона. Он заменил правителя Армении другим, который признавал скорее парфянское, чем римское верховенство.
Случилось так, что римским императором был в то время Траян. Он был одним из лучших и талантливейших императоров и первым со времен Юлия Цезаря имел сильную склонность к экспансионистской политике и способность ее осуществлять. Он провел две громадные войны против воинственных и хорошо руководимых племен Дакии (нынешняя Румыния) и присоединил эту страну к империи.
Быть может, Хосров рассчитывал на то, что Рим занят в Дакии. Если так, он рассчитал неправильно. Траян устроил все имперские дела и двинулся в Малую Азию. Хосров, который теперь осознал ситуацию и понял, что он абсолютно не в состоянии сражаться с Римом, предложил уступки. Траян, однако, и слышать об этом не хотел. Он был силен, Парфия слаба, и он желал тотальной победы. Он поэтому занял Армению и превратил ее в римскую провинцию.
Он желал получить больше. В 115 г. он повернул на юг в Месопотамию и аннексировал ее северную часть. Область, где почти двумя столетиями раньше сражался и погиб Красс, стала теперь римской и должна была оставаться римской еще несколько веков. В 116 г. Траян переправился через Тигр и аннексировал регион, лежавший за Тигром, как провинцию Ассирия.
Затем на Тигре и на Евфрате были построены римские суда. Как флот Синахериба за восемь столетий до этого, они двинулись на юг.
Двойной город Селевкия-Ктесифон попал в руки римлян. Руины Вавилона (Траян увидел жалкую маленькую деревушку) услышали шаг римских легионов – и наконец римский император стоял на берегу Персидского залива.
Ни один римский полководец не проникал прежде так далеко на восток. Ни один римский полководец не проник снова так далеко.
На один краткий исторический миг весь Плодородный Полумесяц оказался в руках римлян, и в этот момент Римская империя достигла максимальных размеров.
От западной оконечности Испании до Персидского залива она простиралась более чем на 5 тыс. км.
Но Траян не был удовлетворен. Глядя на волны Персидского залива, он, говорят, печально произнес: «Если бы я был моложе!» Но он был стар. Ему было шестьдесят четыре, и возраст сказывался. Но даже будь он молод, как Александр, он должен был идти дальше, ибо тучи уже собирались вокруг него.
При всей внушительности его успехов, он находился в опасности. Крепость Хатра, находившаяся между реками приблизительно в 100 км от места, где некогда стояла Ниневия, не сдалась его войскам и представляла собой постоянную опасность для его линии коммуникаций. Парфяне отступили перед ним, и их армия оставалась нетронутой в горах на востоке. В самой империи евреи Кирены подняли дикий и опасный мятеж.
Траян просто обязан был вернуться, невзирая на возраст. Он не выдержал. Он покидал Месопотамию уже больным и умер в Малой Азии еще на пути домой.
Адриан, его наследник, был сторонником мира. Он разумно рассудил, что завоеваний Траяна не удержать без постоянной вооруженной борьбы. Он уступил большинство из них и заключил мир с Парфией на основе старого Корбулонова компромисса.
Однако полстолетия спустя авантюре Траяна суждено было повториться, причем так, что каждый из участников заплатил за нее дороже, чем прежде.
В 161 г. Адриан умер и два правителя наследовали ему как императоры. Одним из них был Марк Аврелий, философ, другим – Луций Вер, искатель наслаждений.
Парфянским монархом был в то время Вологез III, и ему казалось, что два римских монарха обречены на гражданскую войну. Поэтому он мог без опасений (как он думал) нарушить компромисс Корбулона. Он захватил Армению.
Марк Аврелий, однако, был не просто философ. Он был способным правителем и полководцем. Он направил Луция Вера на Восток вместе с очень способным генералом Авидием Кассием. Кассий прошел путем Траяна, обрушившись на юг через Месопотамию.
В 165 г. он взял Селевкию. Это был крупнейший говорящий по-гречески город за пределами Римской империи, и даже тогда в нем проживало, быть может, 400 тыс. человек. Кассий без видимых причин, исключая желания погреться в лучах победы, приказал сжечь город. Это было сделано, и Селевкия уже никогда не оправилась. Великий город пришел к концу почти через пять столетий после своего основания. Дело эллинизма на Востоке получило смертельную рану.
Далее Кассий взял Ктесифон и разрушил царский дворец, но город оставил относительно нетронутым.
За преступное разрушение Селевкии Парфия отплатила невольной, но ужасной местью. Эпидемия черной оспы проложила себе путь через Азию и достигла Парфии. Римские солдаты гибли в количествах достаточных, чтобы вынудить отступление из Селевкии.
Возвратившиеся солдаты разнесли эпидемию во все части империи, и в 166-м и 167 гг. она убила несчетное число римлян. Болезнь ослабила империю больше, чем полномасштабное вражеское вторжение. Многие думают, что начало римского упадка можно датировать этой эпидемией, что империя настолько ослабла, что уже не могла полностью оправиться от бедствий, обрушившихся на нее в последующие десятилетия.
Еще одно римское вторжение в Месопотамию маячило впереди. В 192 г. сын Марка Аврелия, наследовавший ему как император, был убит. В годы анархии и гражданской войны, что за этим последовали, Парфия, теперь под управлением Вологеза IV, почувствовала, что настало время для приключений. Вологез направил парфянскую армию в те северо-западные месопотамские провинции, которые были римскими со времен Траяна, восемьдесят лет назад.
Но Рим успокоился, и к 197 г. Септимий Север прочно сидел на троне. Он сразу же поспешил на восток, и в третий раз римская армия прокатилась по равнинам Месопотамии. Вновь римские легионы прошли через Вавилон, но на этот раз они не увидели ничего; никто не занимал лачугу, отмечавшую место, где проживало некогда около миллиона человек.
В 198 г. римская армия взяла Ктесифон – в третий раз за восемьдесят лет.
Север разграбил его полностью, перерезав мужчин и уведя в рабство женщин и детей.
Но Рим был теперь слабее, чем при Траяне и Марке Аврелии. Ему было труднее поддерживать армию так далеко от дома, и недостаток припасов заставил Севера повернуть назад. На пути назад он осадил Хатру, которая сопротивлялась так же упорно, как когда-то сопротивлялась Траяну.
Сын Септимия Каракалла вернулся на парфянскую сцену в 217 г. Он провел кампанию в северной Месопотамии, достиг Тигра и, быть может, сделал бы больше, но пал от руки убийцы.
Глава 9. САСАНИДЫ
Вновь входят персы
Постоянные римские победы, троекратная потеря столицы, бесконечные династические свары в конце концов привели Парфянскую империю к краху. Ее подданные, должно быть, готовы были принять любую другую туземную династию, которая могла бы принести в страну порядок и эффективное управление.
Спасение пришло из Персии, из сердца страны, откуда восемью столетиями раньше пришел Кир, чтобы положить конец северной иранской династии.
Персия никогда не склонялась перед парфянским господством, но цеплялась за свою хрупкую независимость и старомодное иранство, сопротивляясь обаянию эллинизма на протяжении всего Селевкидского и парфянского периодов. Для всех иранцев, холодно относившихся к эллинистическим предрассудкам собственных высших классов и в течение семи столетий смотревших на эллинизм (будь он греческим, македонским или римским) как на своего главного врага, Персия казалась решением проблемы.
Однако им нужно было набраться терпения и дождаться появления правильного персидского кандидата. В течение большей части парфянского периода страна была расколота на отдельные княжества и довольно слаба. Примерно в эпоху Марка Аврелия район вокруг Персеполиса попал под контроль некоего пастуха (так говорит легенда) по имени Сасан. Его потомки звались в его честь Сасанидами.
В 211 г. после борьбы вокруг наследства на троне остался внук Сасана Ардашир. (Это имя представляет собой позднюю персидскую форму древнего царского имени Артаксеркс.) Ардашир начал утверждать свою власть над всей Персией и к 224 г. сделался национальным вождем иранства. Он двинул войска на Артабана IV, который был тогда парфянским царем. Четыре года Ардашир накапливал силы, тогда как Артабан терял их. Наконец Артабан попытался перенести войну па персидскую территорию. В последней битве при Хормузе, на морском берегу вблизи устья Персидского залива, Ардашир разгромил и убил последнего из парфянских царей и в 228 г. занял Ктесифон. Империя лежала у его ног. Только Хатра, упрямая цитадель парфянства, держалась еще почти двадцать лет, пока ее, наконец, не захватил сын Ардашира.
