Истории города Бостона - Леонид Спивак
В 1756 году в Королевской часовне был установлен орган, на котором играл сам Гендель – великий композитор по просьбе Георга III лично выбрал инструмент для церкви. В стенах храма устраивало свои первые концерты бостонское Общество Генделя и Гайдна, старейшая из существующих музыкальных организаций Америки.
Королевская часовня
Несколько десятилетий XIX века титулярным органистом Королевской часовни был Бенджамин Джонсон Лэнг (Lang, 1837–1909). Имя его оказалось органично связано не только с историей Тремонт-стрит, но и – самым парадоксальным образом – с началом всеамериканской славы Петра Ильича Чайковского.
Бенджамин Лэнг дирижировал бостонским оркестром на мировой премьере «Первого концерта для фортепиано с оркестром» Чайковского. Событие произошло 13 (25) октября 1875 года в здании старого Мюзик-холла на улице Тремонт. Но причины, по которым именно Бостон стал местом премьеры, лежали по другую сторону океана.
В начале 1875 года Чайковский внес последнюю правку в партитуру своего концерта. Законченный си-бемоль минорный Opus 23 Петра Ильича первым должен был прослушать Николай Рубинштейн – пианист, дирижер, основатель и директор Московской консерватории. Чайковский посвятил концерт своему учителю в надежде, что Рубинштейн станет первым его исполнителем.
Бенджамин Лэнг
О том, что случилось зимним вечером в пустой классной комнате консерватории, известно из письма Чайковского: «Я сыграл первую часть. Ни единого слова, ни единого замечания! Если бы Вы знали, какое глупое, невыносимое положение человека, когда он преподносит своему приятелю кушанье своего изделия, а тот ест и молчит!.. Красноречивое молчание Рубинштейна имело очень знаменательное значение. Он как бы говорил мне: «Друг мой, могу ли я говорить о подробностях, когда мне самая суть противна!» Я вооружился терпением и сыграл до конца. Опять молчание. Я встал и спросил: «Ну что же?». Тогда из уст Николая Григорьевича полился поток речей, сначала тихий, потом все более и более переходивший в тон Юпитера-громовержца. Оказалось, что концерт мой никуда не годится, что играть его невозможно, что пассажи избиты, неуклюжи и так неловки, что их и поправлять нельзя, что как сочинение это плохо, пошло… что есть только две-три страницы, которые можно оставить, а остальное нужно или бросить или совершенно переделать… Ну, словом, посторонний человек, попавший бы в эту комнату, мог подумать, что я – маниак, бездарный и ничего не смыслящий писака, пришедший к знаменитому музыканту приставать со своей дребеденью…»
Оскорбленный до глубины души, Чайковский в ответ объявил Рубинштейну, что «не переделает ни одной ноты». И действительно, единственным изменением, внесенным в партитуру, было новое посвящение: концерт предназначался барону Хансу Гвидо фон Бюлову, известному немецкому пианисту и дирижеру.
В письме к Чайковскому от 13 июня 1875 года фон Бюлов сообщил, что получил рукописную партитуру и выразил свое восхищение новым произведением. Бюлов писал, что хотел бы сыграть этот фортепианный концерт во время своего турне по Америке осенью того же года. Композитор дал свое согласие. Бюлов тщательно готовился к первому исполнению: «Я испытал удовольствие, овладевая концертом Чайковского, посвященным мне. Он требует очень больших усилий, но стоит их».
Для премьеры в Бостоне фон Бюлов даже пожертвовал собственным дирижером, посчитав, что для лучшего исполнения весьма сложного по технике концерта руководить оркестром должен профессиональный пианист. Выбор пал на Бенджамина Лэнга, «молодого элегантного коллегу», как характеризовал американца в письме Бюлов. Музыкальная репутация Лэнга к тому времени распространилась далеко за пределы Королевской часовни. Бюлов знал, что Лэнг как исполнитель дебютировал в Бостоне в возрасте пятнадцати лет, а совершенствовался в игре на фортепиано в Германии, заслужив комплименты своего учителя Ференца Листа. Успешная дирижерская карьера Лэнга началась в мае 1862 года: в бостонском Мюзик-холле впервые зазвучала «Вальпургиева ночь» Мендельсона.
Здание Мюзик-холла на улице Тремонт, где вечером 25 октября 1875 года состоялась премьера Первого фортепианного концерта Чайковского, сохранилось до наших дней в сильно измененном виде (ныне в нем располагается театр «Орфей»). Ханс фон Бюлов сообщал пианисту Карлу Клиндворту: «Исполнение под управлением американца Лэнга, которого я нашел и сразу сделал знаменитым, было достойным, а вчера при повторении было принято с восторгом». Публика потребовала исполнения на бис финала. «Вот чего у нас никогда не бывает», – посетовал Петр Ильич в письме к Римскому-Корсакову. По окончании американского турне Бюлов написал: «Чайковский сделался популярным в Новом Свете».
Причины, по которым выдающийся музыкальный деятель и пианист-виртуоз Николай Рубинштейн в пух и прах раскритиковал знаменитое произведение, представляет жгучую тайну для исследователей истории музыки. Среди получивших распространение версий есть следующая.
Первый фортепианный концерт во многом автобиографичен. В силу глубоко личных обстоятельств Чайковский относился к «вечной женственности» («das Ewig Weibliche», по определению Гете) как к той силе, которая могла бы вырвать его из грешного круга бытия. Всякая женщина рассматривалась им как возможный ангел-спаситель… В 1868 году он влюбился в замечательную французскую певицу Дезире Арто, гастролировавшую в России; была даже назначена помолвка. В письме к отцу Чайковский сообщил о своем решении жениться летом 1869 года. При этом композитор упомянул, что с обеих сторон стараются отговорить их от женитьбы: «Во-первых, ее мать противится этому браку, находя, что я слишком молод для дочери, и по всей вероятности, боясь, что я заставлю ее жить в России. Во-вторых мои друзья и, в особенности, Рубинштейн употребляют самые энергические усилия, дабы я не исполнил предполагаемый план женитьбы. Они говорят, что сделавшись мужем знаменитой певицы, я буду играть весьма жалкую роль мужа моей жены, т. е. буду ездить за ней по всем углам Европы, жить на ее счет, отвыкну и не буду иметь возможности работать…»
Волею многих обстоятельств и, в первую очередь, из-за вмешательства ментора Чайковского Николая Рубинштейна, Дезире Арто, даже не попрощавшись с женихом, уехала в Европу и через месяц вышла замуж за испанского оперного певца. На всех последующих гастрольных концертах Арто в России Петр Ильич неизменно присутствовал на ее спектаклях и, по свидетельству очевидцев, обливался слезами. В 1870 году он закончил работу над романсом «Забыть так скоро», где вступление содержит в себе два звука: Des и А, то есть аббревиатуру имени певицы.
История пятилетней давности, как всем казалось, завершилась окончательно, но Рубинштейн неожиданно услышал в первой части
