Александр Зимин - Реформы Ивана Грозного. (Очерки социально-экономической и политической истории России XVI в.)
К числу торговых пошлин принадлежала рублевая пошлина, тамга, взимавшаяся при продаже товаров[884]. Постепенно на исчисление со стоимости товаров переводились на другие пошлины.
При покупке-продаже лошадей взыскивалась особая пошлина — «пятно». В Устюжне в 1543 г. пятно бралось таможниками в размере 2 деньги с рубля, к которым добавлялась деньга пятежная и деньга писчая, шедшая пятенщикам. При продаже зерна и крупы взыскивалось померное. Во Пскове в 1549 г. оно платилось в размере деньги с 2 четвертей устюжских, а в Устюжне в 1543 г. с 4 четвертей московских померное (1 деньга) платил только продавец.
За остановку на гостином дворе платилась особая пошлина — «гостиное», за хранение товара в амбарах — «амбарщина»[885]. За предъявление товаров таможникам при приезде в город платилась «явка»; при отъезде домой после торговли — «задние калачи» (в Устюжне 1/2 деньги с человека).
Проездные пошлины (основной из которых был «мыт») взыскивались за провоз товаров, причем учитывалось как количество провозимого товара, так и число торговцев. Мыт платился с судов, с саней и возов, нагруженных товарами. За попытку избежать уплаты проездных или торговых пошлин взыскивались всевозможные «заповеди» и «протаможьи»[886].
Таковы лишь основные из многочисленных торговых и проездных пошлин, которые в различных местностях часто резко отличались друг от друга разнообразием, создавая пеструю картину обособленных друг от друга областей[887].
Весьма характерным явлением была различная плата пошлин местными и иногородними купцами[888]. Более тяжелое обложение иногородних объяснялось неизжитостью пережитков феодальной раздробленности страны.
В первой половине XVI в. русское правительство предпринимает ряд мер по борьбе с таможенной чересполосицей и по улучшению организации таможенной службы. Взимание таможенных и проездных пошлин все более и более изымалось из рук наместников и передавалось на откуп специальным откупным «таможенникам», «пятенщикам» и «мытникам», причем величина этого откупа обычно определялась размером сбора пошлин в предшествующий год (см., например, Каргопольскую уставную грамоту 1555/56 г.)[889]. Откупщиками, как правило, назначались опытные и «прожиточные» торговые люди, пользовавшиеся доверием местных и центральных властей. Опыт замены правительственных агентов откупщиками из числа посадского населения позднее был использован при введении земского управления.
Предпринимало правительство и ряд мер по унификации, регламентации и сокращению числа торговых и проездных пошлин. Одним из средств для этой цели было издание особых таможенных грамот откупщикам в различных русских городах, в которых на основе сложившегося на местах порядка взимания пошлин строго регламентировались торговые и проездные пошлины.
Вместе с тем в грамотах местный опыт преломлялся сквозь призму общегосударственной таможенной политики.
Однако все это были лишь ростки нового, которые к середине XVI в. не получили достаточно яркого выражения в силу отсутствия для этого необходимых экономических предпосылок: в стране еще не формировался единый рынок, межобластные торговые связи были еще недостаточны.
Верховный контроль над местными административно-финансовыми агентами (в том числе и над наместниками) осуществляла государева казна с ее «кормлеными дьяками», куда поступали не только доходы со всей страны (ямские, пищальные деньги, таможенные пошлины и др.), но и специальные «казначеевы пошлины» (с определенных районов, например с Двины, Вымской земли и др.)[890]. Выделение из казны лиц, специально ведавших податными вопросами, подготовляло почву для зарождения финансовых приказов.
При обзоре прямых и косвенных налогов, существовавших к середине XVI в., нельзя забывать и об особенностях феодального иммунитета той поры, в силу которого вотчины духовных феодалов были обычно освобождены от уплаты основных прямых налогов и имели право на беспошлинный провоз определенного количества товаров. Все это не только наносило прямой ущерб государевой казне, но и приводило к дополнительному обременению податями основных масс населения страны.
На протяжении всей первой половины XVI в. сменявшиеся у кормила власти правительства то стремились использовать выдачу льготных грамот как одно из средств в борьбе со своими политическими противниками, то пытались несколько ограничить податные привилегии духовных феодалов. Так или иначе, но вопрос о ликвидации «тарханов», т. е. податных привилегий церковных корпораций, к середине XVI в. оставался нерешенным.
Таким образом, к середине XVI в. назрела необходимость в серьезных реформах государственных финансов.
Растущий централизованный аппарат не мог существовать без прочной финансовой базы. И в финансовом, как и в судебном, управлении существенным препятствием на пути укрепления централизованной государственной власти являлись пережитки феодальной раздробленности на местах и прежде всего система кормлений с наместничьим аппаратом. Вместе с тем к середине XVI в. не только ощущалась необходимость финансовых реформ, но уже эти реформы были подготовлены рядом мероприятий 30–40-х годов XVI в. (реформа монетной стопы, ограничение наместничьего управления, переписи земель и т. д.).
Глава V
ГОДЫ БОЯРСКОГО ПРАВЛЕНИЯ
ПЕРВЫЕ ПОПЫТКИ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ПРЕОБРАЗОВАНИИ
Конец XV в. ознаменовался созданием Российского централизованного государства. Окончательное присоединение Пскова (1510 г.), Смоленска (1514 г.) и Рязани (1523 г.) по существу являлось завершением объединения основных русских земель в единое государство. На повестку дня вставал вопрос о путях его дальнейшего укрепления. Усиление экономических позиций и увеличение политической роли дворянства, а также рост городов и торгово-ремесленного населения в них давали возможность сначала правительству Ивана III, а затем и Василия III перейти к активной борьбе с княжеско-боярской оппозицией. Дальнейшее поступательное развитие Русского государства было невозможно без преодоления пережитков феодальной раздробленности в центральном и местном управлении страной, без уничтожения экономических основ княжеско-боярской аристократии — крупного привилегированного землевладения.
Уже в конце XV — начале XVI в. русскому правительству удалось добиться первых успехов в этом направлении. Роспуск боярских дворов, проведенный в 80–90-х годах XV в., разгром в 1499–1502 гг. оппозиции, возглавленной князьями Ряполовским и Патрикеевыми, отстранение от власти и заточение в Волоколамский монастырь Вассиана Патрикеева, ликвидация Волоцкого (1513 г.) и Углицкого (1521 г.) уделов — таковы основные вехи в борьбе с феодальной аристократией.
Однако процесс преодоления феодальной раздробленности в первой трети XVI в. не был достаточно глубок, ибо экономические условия для этого не созрели. В стране сохранялись экономически обособленные районы и даже удельные княжества, хозяйственные связи между которыми не были еще прочными. Сложение всероссийского рынка, спаявшего воедино все эти экономически разобщенные части России, относится к более позднему времени.
Процесс централизации страны происходил в упорной борьбе старого и нового, нарождающего и отживающего. Основной опорой великокняжеской власти было поместное дворянство; поддерживали ее также города. Удельные княжата и часть боярства выступали против растущего самодержавия. Как и прежде, они «находились в состоянии непрерывного бунта» по отношению к государю[891]. Борьбе великих князей с княжатами и боярством сочувствовали самые широкие круги населения как в городе, так и в деревне.
По мере углубления процесса централизации нарастало и сопротивление ему со стороны феодальной аристократии, цеплявшейся за свои права и привилегии. В этом обстоятельстве заключалась основная причина временного торжества княжеско-боярской реакции в малолетство Ивана Грозного.
В недавно вышедшей книге, посвященной политической истории России 30–50-х годов XVI в., И. И. Смирнов следующим образом сформулировал свое понимание политической борьбы внутри класса феодалов в малолетство Ивана IV. «Историческое значение боярского правления 30–40-х годов, — пишет он, — заключалось в попытке феодальной реакции — княжат и бояр — задержать процесс строительства Русского централизованного государства путем разрушения аппарата власти и управления централизованного государства и возрождения нравов и обычаев времен феодальной раздробленности»[892]. «Боярский «произвол» и «смута» были формой, в которой осуществлялось разрушение централизованного аппарата власти в направлении восстановления феодальной раздробленности удельных времен» [893].
