Томас Рид - Без пощады
Совсем другим взглядом обменялась Вега с Юстесом, когда тот снизу посылал ей прощальный привет. Они теперь знали, что неизменно любят друг друга; а остальное было лишь вопросом времени и обстоятельств. Охранявшие их добрые гении успокоили обоих...
Сэр Вильям Уоллер недолго оставался в Бристоле, он пробыл там лишь столько времени, сколько требовалось, чтобы дать отдохнуть измученным людям и лошадям, да немного оправиться и самому от своих многочисленных, но не опасных ран. Он был не из тех людей, которые любят торчать без дела в осажденном городе, каким Бристоль обещал сделаться в ближайшем будущем. Открытое поле, а не ограниченная стенами крепость - вот что было ареной, достойной деятельной натуры Уоллера. Хотя и потерпевший жестокое поражение, лишенный всей своей армии, этот сильный духом человек не поддался, однако, унынию. Разбита одна армия, он соберет другую. Поэтому он быстро снова покинул Бристоль; за ним последовал и Гессельриг. Они взяли с собой своих любимых "лобстеров", какие только уцелели, попав в город, и которые могли держаться на лошадях с оружием в руках.
Уоллер направлялся в Лондон. При таком слабом конвое это было очень рискованным предприятием, так как вся провинция была наводнена отрядами торжествующего врага. Но сообразительность и ловкость Уоллера помогли ему благополучно добраться до столицы, для чего он должен был делать большие обходы по самым глухим дорогам.
Между тем, вскоре после выступления Уоллера из города бристольцы могли полюбоваться нашествием к их стенам новых гостей - передовых отрядов победоносной роялистской армии. Все западные графства находились уже во власти этой армии. Только в Глостере и Бристоле оставались еще гарнизоны, верные парламенту. Роялисты намеревались овладеть и этими городами. Вопрос сводился теперь к тому, какой из них подвергнется первым натиску роялистов.
Глостер был уже под угрозой, но местному губернатору удалось на время ее отвести. Ввиду этого предполагали, что роялисты набросятся теперь на Бристоль, а потом, взяв его, вновь попытаются овладеть и Глостером. Бристоль был богаче и важнее по своему положению, следовательно, захват его обещал роялистам больше выгод. И, действительно, к стенам Бристоля уже подступал Байрон с передовым отрядом легкой конницы. За ним тянулись и другие войска: из Ленсдоуна шли отряды Гертфорда и Мориса, а со стороны Оксфорда показались ряды наемных войск Руперта, от которых несло гарью сожженного ими Чельгрова, где из-за измены пролиты были потоки крови лучших патриотов.
С чисто сатанинским буйным весельем эти многочисленные отряды носились вокруг бристольских стен, подобно пернатым хищникам, кружащимся над добычей. Они видели, что укрепления города не настолько сильны, чтобы долго противостоять дружному натиску многочисленного войска, и знали, что и гарнизон довольно слаб. Мы уже говорили, что после первой своей побывки в Бристоле Уоллер вывел оттуда значительную часть его защитников, которые почти все и полегли в битвах с роялистами и их наемниками.
- Тут нечего и раздумывать, - сказал Руперт. - Нужно начинать штурм. Город сразу же будет взят.
Вечером роялисты окружили город, а рано утром следующего дня начали штурмовать его и, действительно, сразу же ворвались в него. Это им удалось с глостерской стороны, где снаружи действовал принц Руперт, а внутри ему старательно помогал изменник Ленгриш, бок о бок с малоопытным в военных делах Финсом. Испугавшись на первых же порах, бывший стряпчий решил впустить неприятеля без дальнейшего боя. Роялистам даже не пришлось перешагнуть через его тело. Хвастливые высокопарные слова неплохого законоведа, но никуда не годного военачальника, так и остались одними словами, когда дошло до дела. Хотя он и пережил этот грустный день, но меч в защиту народа ему больше уже не доверяли.
Между тем на другой стороне Бристоля дело шло иначе; там защитники были другого рода. Сэр Ричард Уольвейн со своими форестерцами и Бэрч со своими "мостовиками" стойко держались против Гертфорда и принца Мориса, храбро отражая все атаки. Но - увы! - все оказалось напрасным. Ни к чему была и пылкая отвага рыцаря-солдата. Когда победа, видимо, стала клониться на сторону защитников города, вдруг раздался сигнал, оповещавший о том, что кто-то хочет приступить к переговорам. Обернувшись, сэр Ричард и его волонтеры увидели белый флаг, развевавшийся на одной из замковых башен. Что бы это значило? Нападение успешно отражается, Бристоль цел - к чему же переговоры? Уж не измена ли?
Бэрч сразу подумал, что это измена, только не со стороны Финса. Губернатор мог малодушно оробеть, но не изменить, значит, изменил Ленгриш. Так думал Бэрч и, как потом оказалось, он не ошибся. Когда он хотел сообщить о своем предположении сэру Ричарду, к нему вдруг подскакал адъютант, тот самый, который являлся в Монсерат-Хауз, и передал ему устное распоряжение губернатора прекратить оборону.
- Но почему же? - спросил ошеломленный полковник. - С какой стати прекращать действия? Ведь еще немного - и неприятель будет вынужден отступить.
- Причина этого распоряжения мне так же мало известна, как и вам, полковник, - отвечал адъютант, видимо смущенный той ролью которую ему пришлось сыграть в этой недостойной истории. - Мне известно лишь то, что мы разбиты на глостерской стороне, и неприятель уже вступил в это укрепление. Губернатор просил перемирия для ведения переговоров о дальнейшем, и принц Руперт согласился. Вот все, что я знаю.
- А! Так у вас там уже хозяйничает Руперт? - с горечью вскричал сэр Ричард. - Ну, это дело Ленгриша. Я всегда считал его подозрительным... Джентльмены! - обратился он к своим офицерам, - очевидно, Бристоль предательским образом сдается врагу. Здесь будет пировать Руперт со своими головорезами. Не желаете ли вместе со мной сделать попытку проложить себе путь отсюда наружу? Но, предупреждаю, дело это довольно рискованное.
- Желаем! Желаем! - в один голос закричали Юстес Тревор и все мужественные форестерцы; громче всех крикнул Роб Уайльд.
- И мы с вами! - послышалось из рядов, находившихся под командой Бэрча, причем его мощный голос покрыл все другие голоса.
Однако большинство защитников молчало. Предлагаемый подвиг казался им слишком уж опасным и имеющим мало надежды на успех. Будь весь гарнизон единодушен, еще можно было бы рассчитывать на удачу, но раз проявилась измена со стороны одной части защитников, то затея сэра Ричарда значила бы идти на верную, бесславную смерть. Какой в этом был толк?
Пока шел обмен мнениями среди защитников города, к ним примчался на взмыленном коне другой адъютант, сообщивший, что принц Руперт предложил почетные условия сдачи города, и Финс на них согласился. Сомнений больше не могло быть: факт свершился, Бристоль был сдан.
- В чем же заключаются эти условия? - осведомился сэр Ричард.
- Пленных не брать, население не грабить. Солдаты и все, поднявшие оружие против короля, могут свободно уйти из города, куда хотят. На оставление города и сбор имущества дается три дня. После этого же срока по отношению к оставшимся в городе "бунтовщикам" будут приняты другие меры, - ответил адъютант.
На первый взгляд, такие условия казались очень гуманными, и многие были удивлены этим. Некоторые заговорили даже о необычайном великодушии. Но кто понимал побудительные мотивы этого "великодушия", тот знал, что скрывается за ним. Очевидно до Руперта донеслись вести о положении дел на южной стороне города, где пыл штурмующих уже сильно ослабел. Разумеется, ввиду этого всего благоразумнее было предложить губернатору самые мягкие условия сдачи. Тот их принял и вручил Руперту ключи города так же спокойно и даже дружелюбно, как уходящее в отставку должностное лицо передает свои полномочия заместителю.
Как сдержал свои благие обещания принц Руперт, более подробно может рассказать история. А мы от себя добавим лишь то, что тотчас же по получении ключей сдавшегося города принц разрешил своим буйным наемникам любое насилие, какое только могло взбрести им в головы. Начались грабежи, пожары, убийства, оскорбления девушек и женщин... Так поступали те, которые называли себя джентльменами!
Глава XXII
ВЫСОКИЙ ПОКЛОННИК
Взятие Бристоля роялистами сопровождалось настоящей вакханалией всякого рода насилий. Условия сдачи города были нарушены раньше, чем успели высохнуть чернила, которыми они были подписаны. В стенах города было немало лиц, указывавших "победителю" достойные его внимания жертвы и добычу, хотя, в сущности, королевским наемникам было безразлично, в чей дом врываться, чью жизнь отнимать, чье имущество грабить. Они ничем не брезговали, совершая свои разбойничьи подвиги с неописуемым цинизмом и невероятной жестокостью.
Финс оставил потомству свидетельство, что принц Руперт будто бы сделал все от него зависящее, чтобы обуздать этих дикарей и что ради этого даже пускал в ход свою шпагу. Может быть, это так и было, но его удары придворной шпагой по спинам головорезов скорее всего были притворными, чтобы доказать свою "лояльность". "Наказуемые" на это обращали мало внимания и храбро продолжали свое "дело": ведь им была обещана полная свобода грабить Бристоль, и лицемерная игра их предводителя не могла смутить этих головорезов. Одно перехваченное письмо от кровавой памяти лорда Байрона к принцу Руперту ставит этот скандальный факт вне всякого сомнения.
